Страдания и Звёздный свет - Каролайн Пекхам

должна была выйти за него замуж в этом месяце, но я не вняла предупреждениям ни его, ни Авалон держаться подальше от Томаша. Я любила его, и никто не заставит меня выйти замуж за другого. Тем более за человека, который был мне кровным родственником и который явно трахал Авалон в течение многих месяцев. Но кого бы она ни приглашала в свою постель, в ней не зарождалось семя. Она не могла произвести на свет наследника Феникса, которого так жаждала, но никогда не бросала попыток.

Я крепче сжала руку Томаша и шагнула к нему, когда Висенте направил меч в его сторону.

— Иди сюда, — рявкнул Висенте. — У нас мало времени, чтобы начать действовать.

— Не смей говорить с ней таким тоном, — прорычал Томаш, в его глазах вспыхнул фиолетовый огонь, и он поднял меч.

— Предатель, — прошипел Висенте, глядя на Авалон. — Он направил меч на благородного человека, Ваше Высочество.

— Да, я вижу, — шипела она, ее взгляд метнулся к Томашу, заставив меня защитно зарычать.

— Мы уходим, и ты нас не остановишь, — сказала я, снова прижимаясь к Томашу и вынуждая его отступить к единственному выходу.

Ни один фейри не забрался так далеко, и хотя я была в ужасе от того, что скрывалось в этих туннелях, худшая участь — остаться здесь с этими монстрами.

Авалон подняла в руке зелье, в стеклянном флаконе была черноватая жидкость, сверкающая магией.

— Хватай ее, Висенте.

Висенте бросился на меня, и я выхватила меч вместо того, чтобы использовать свои дары, сделала выпад вперед и замахнулась на него, прежде чем он осмелился наложить на меня руки. Я рассекла ему руку, и кровь хлынула, заставив его выругаться, когда он отступил назад.

— Ты была бесполезна в этой жизни, но, возможно, ты будешь полезна в следующей. — Он снова бросился ко мне, и я с криком ярости взмахнула мечом, на этот раз острие вонзилось ему в грудь. Пламя вспыхнуло по его коже, и Авалон закричала: «Нет!», но было уже слишком поздно.

Висенте пал жертвой ужасной магии, действовавшей в этих туннелях, его кожа плавилась, а пронзительные крики наполняли воздух, прежде чем он рухнул на землю, превратившись в груду костей, а его кинжал упал на землю.

Авалон вихрем бросилась ко мне, подняв Императорскую Звезду к губам и произнеся одно слово в камень, которое я не смогла уловить. Но в следующую секунду мои конечности окоченели, а меч выскользнул из пальцев — моя сила была подавлена какой-то потусторонней магией.

Томаш зарычал в гневе, и взрыв огня Гидры вырвался из его тела, врезавшись в Авалон и сбив ее с ног. Императорская Звезда выпала из ее хватки и покатилась по земле, произнося на ходу гневные слова. «С этого дня все Фениксы станут моими противниками, и я поверну их судьбы так, что они потерпят неудачу во всех начинаниях, их жизни будут полны печали, и не будет никакого выхода, пока обещание не будет выполнено. Либо это, либо их Орден падет, и больше ни один из них не будет ходить по этой земле».

Томаш поднял меч, его губы оттопырились, когда он бросился обезглавливать королеву, но ее крылья вырвались из лопаток, обожгли ему руки и расплавили меч в его хватке. Он с криком отшатнулся, а Авалон закричала, когда ее кожа начала плавиться.

Она поднесла зелье к губам с жалобным стоном и стала его поглощать глубокими глотками, до того, как проклятие поглотило ее полностью. Проклятие все же поглотило ее, ее кожа превратилась в жижу, а белки глаз ярко вспыхнули, прежде чем они тоже исчезли, и она превратилась в кости, ее огонь умер вместе с ней.

Кристалл Сердца Памяти упал на землю вместе с ее мечом, а магия Императорской Звезды внезапно высвободила меня, и я, спотыкаясь, бросилась вперед.

Я подбежала к Томашу, залечила раны на его руках и убедилась, что с ним все в порядке.

— Мы должны уходить, — убеждал он. — Мы должны убраться отсюда как можно дальше и никогда не возвращаться.

Я кивнула, быстро поцеловала его, а затем побежала забрать Императорскую звезду, кристалл и меч Авалон. Затем мы повернулись и побежали обратно в темные туннели, проходя мимо костей павших Фениксов.

Когда мы завернули за угол, мой взгляд наткнулся на мать и отца, прижавшихся друг к другу в нише, их крылья ярко горели у них за спиной. Было уже слишком поздно, хотя я истошно кричала, чтобы они отбросили своих Фениксов. Но магия поглотила их, и они рухнули на пол в кучу сокровищ, которые несли, их руки все еще крепко держали друг друга.

Мучительный крик покинул меня, и я могла идти дальше только потому, что Томаш тащил меня за собой, мое зрение затуманилось от слез, пока он увлекал меня в темноту, и я доверилась ему, чтобы он вытащил нас.

Каким-то образом нам удалось выбраться на поверхность земли, и мы скрылись в джунглях с единственной мыслью в голове. На север. Как можно дальше, пока мы снова не почувствуем себя в безопасности. Вместе с нами бежали и последние из наших людей, выстроившись в линию позади меня, среди них были Вега и Фениксы. С тяжестью в груди я поняла, что если это правда, то я только что стала их королевой.

Я вынырнула из воспоминаний и обнаружила, что рука Ориона крепко обхватила мою руку, в его глазах читалась настоятельная необходимость.

— Что ты видела? — спросил он, и я пересказала ему все, стараясь не забыть ни одной детали, пока он впитывал все это в себя, пока я выплескивала все в потоке бешеных слов.

— Черт, — вздохнул он, когда я закончила.

Я поднял руку, чтобы погладить то место, где Императорская Звезда висела на моем горле, беспокойство терзало мою грудь. — Императорская Звезда прокляла их. Вот почему все Фениксы погибли. И именно поэтому мы с Тори снова и снова терпели неудачи в этой войне. Это старое проклятие все еще в силе. Нам конец, Лэнс. Пока мы не выясним, что это за нарушенное обещание, мы никогда не освободимся от гнева звезды.

Я провела рукой по волосам, пытаясь осмыслить все это, мое сердце билось, как загнанное в клетку животное.

— Это объясняет… все, — сказал он в шоке, и я отстранилась от него, начиная бездумно шагать, пока мой разум прорабатывал все, что он видел.

— Ромина тоже не знала, что это за нарушенное обещание, — сказала я, нахмурив брови. — Что, черт возьми, это может быть?

— Я не знаю, — вздохнул Орион.

— Как