Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - Ланьлиньский насмешник

— Еще раскраснеюсь, что тогда батюшке говорить! — отказывался от вина слуга.

— Не бойся! — успокаивала его хозяйка. — Скажешь, у меня был, и все.

Дайань осушил чарку и пошел.

— Так я прошу тебя, — наказывала Ван. — Скажи батюшке, что я жду его.

Дайань вскочил на коня и помчался домой.

Симэнь отдыхал. Когда он немного погодя встал и прошел в западный флигель, к нему не спеша подошел Дайань.

— Батюшка! — заговорил он наконец. — Когда я ехал домой, меня окликнула тетушка Хань. Просила передать, что ждет вас. Срочное, говорит, у меня для батюшки дело.

— Что там еще?! Ладно!

Тут прибыл уездный экзаменатор Лю и попросил денег в долг. Хозяин удовлетворил его просьбу, и тот удалился. Потом Симэнь надел маленькую шапочку, прикрыл глаза пылезащитной маской и верхом поскакал к Ван Шестой. Его сопровождали Дайань с Циньтуном. У ворот ее дома Симэнь спешился, вошел в гостиную и сел, а Циньтуну велел отвести коня домой и запереть ворота.

Вышла Ван Шестая и поклоном встретила гостя. Хань Даого дома не было. Он остался ночевать в лавке. Хозяйка накупила всяких закусок и велела тетушке Фэн все приготовить к приходу гостя.

Служанка Цзиньэр подала чай, а хозяйка сама угостила Симэня.

— Как вы, батюшка, должно быть, устали от стольких пиров! — щебетала Ван, никак не решаясь заговорить о деле. — Слыхала, у вас радость, наследника помолвили.

— Это свояченица моя постаралась. С семейством Цяо породнились. У них тоже единственная дочка. Если рассудить, нам бы не с таким семейством родниться надо. Но раз уж начали, пришлось доводить до конца.

— А чем же плохо с ними породниться? — спрашивала Ван Шестая. — Вы, батюшка, конечно, занимаете такой высокий пост, и вам, быть может, неловко будет со сватом рядом стоять.

— В том-то и дело! — поддержал ее Симэнь.

— Вам не холодно, батюшка? — немного погодя спросила хозяйка. — Пойдемте в комнату.

Они перешли во внутреннюю комнату, где стояло кресло и горела жаровня. Симэнь уселся в кресло. Ван Шестая осторожно подала ему просьбу Мяо Цина.

— Этот Мяо Цин просил мою соседушку Юэ, — говорила хозяйка. — А она меня попросила ему помочь. Он у них пока остановился. Его, говорят, лодочники впутали. Об одном просит — чтобы его к делу не привлекли. Он и подарки приготовил, хочет меня отблагодарить. Прошу вас, батюшка, нельзя ли ему как-нибудь помочь, а?

— Что же он тебе дал? — спросил Симэнь, прочитав просьбу.

Ван Шестая вынула из сундука пятьдесят лянов и показала Симэню.

— Если, говорит, все будет в порядке, обещаю еще две пары парчовых одежд.

— Зачем ты брала? — Симэнь улыбнулся. — А ты знаешь, что этот самый Мяо Цин был слугой янчжоуского богача Мяо Тяньсю и в сговоре с лодочниками убил своего хозяина, а тело в реку бросил? Он же с целью грабежа убийство совершил! Тело до сих пор найти не могут. С ними слуга Аньтун был. Он-то вместе с лодочниками на Мяо Цина и показал, и того теперь разыскивают. Медленной казнью казнить будут, а лодочникам, как убийцам, головы отсекут. Они на допросе говорили, что у Мяо Цина на две тысячи лянов товару. А он тебе эти крохи подносит? Сейчас же верни!

Ван Шестая побежала на кухню и велела Цзиньэр позвать скорее тетушку Юэ. Когда та пришла, она возвратила ей серебро и передала слова Симэня.

Не услышь этого Мяо Цин, все б шло своим чередом, а тут его будто ледяной водой окатили.

Да,

Пугливая душонка оробела,Едва-едва не вырвалась из тела.

Мяо Цин отозвал тетушку Юэ и стал советоваться.

— Я готов отдать все две тысячи, — говорил он, — только бы остаться в живых.

— Раз батюшка повел такие речи, значит, малая толика их не устроит, — вторила ему Юэ. — Дай им на двоих тысячу, а другая тысяча пойдет служащим да стражникам. Им и половины хватит.

— А где ж я серебро-то возьму? — сокрушался Мяо Цин. — Я ведь и товар еще не продал.

Тетушка Юэ опять направилась к Ван Шестой посоветоваться.

— Может быть, батюшка товарами на тысячу лянов возьмет, а? — спросила она. — А нет, так он просит обождать денька два. Тогда он сам к батюшке принесет.

Ван Шестая принесла перечень товаров и показала Симэню.

— В таком случае, — протянул он, — я распоряжусь, чтобы его пока оставили на свободе. Только пусть тогда ко мне явится и без промедления.

Юэ Третий тотчас же передал его решение Мяо Цину, чем сильно того обрадовал.

Поскольку в доме были посторонние, Симэнь не стал засиживаться. Он осушил несколько чарок, немного побыл с Ван и, как только подали коня, удалился. На другой день заседание в управе скоро кончилось, и о деле даже не упоминалось. Симэнь приказал стражникам оставить пока Мяо Цина в покое.

А Мяо Цин тем временем попросил торговца Юэ Третьего собрать людей, что бы поскорее продать товары. Не прошло и трех дней, как все было продано, и выручка составила тысячу семьсот лянов серебра. Мяо Цин одарил Ван Шестую еще полсотней лянов и четырьмя парами одежд из лучшего шелка. Само собой разумеется, у нее остались и те полсотни лянов с одеждами, которые он поднес раньше.

Девятнадцатого Мяо Цин разложил тысячу лянов в четыре винных кувшина, купил свиную тушу и, дождавшись темноты, понес Симэнь Цину. Слуги знали, в чем дело. Пришлось ему раздать узелки с десятью лянами в каждом Дайаню, Пинъаню, Шутуну и Циньтуну. Дайань, ясно, получил еще десяток лянов с Ван Шестой.

Симэнь сидел в крытой галерее. Фонари пока не зажигали. На небе сквозь дымку выглянула луна. У ворот с носилками остановился Мяо Цин, одетый в темное, как слуга.

— Я вам бесконечно признателен, батюшка, за оказанную милость, — говорил Мяо Цин, отвешивая земные поклоны. — Пусть меня рассекут на части, все равно мне не расплатиться за ваше благодеяние.

— Я пока не рассматривал твое дело, — заявил Симэнь. — Но лодочники упорно продолжают тебя обвинять. Так что если тебя арестуют, ты понесешь самое суровое наказание. Правда, поскольку ты просишь помощи, от смерти я тебя избавлю. Я б отказался от твоих подношений, но у тебя на душе неспокойно будет, не так ли? Кроме того, половину надо будет дать надзирателю господину Ся. Мы ведь вместе решать будем. А тебе здесь задерживаться не следует. Уходи не медля, средь ночи. Да, ты где в Янчжоу-то живешь?

— В самом городе, — отвечал Мяо Цин, отвешивая земной поклон.

Симэнь велел принести чай. Мяо Цин выпил под сосной чашку чаю и, земно кланяясь, попрощался с хозяином.

— А ты со стражниками говорил? — окликнул Симэнь удалявшегося просителя.

— Да, с ними все уладил, — отвечал Мяо Цин.

— Тогда домой отправляйся.

Мяо Цин пошел к Юэ Третьему, собрал вещи. У него оставалось еще полтораста лянов. Он достал пятьдесят лянов и несколько кусков атласу и поднес их супругам Юэ. В пятую ночную стражу они наняли ему коня, и он двинулся в Янчжоу.

Да,

Метался он, как пес, трусливый и бездомный;Как рыба из сети, нырнул он в омут темный.

Не будем говорить, как спасался от возмездия Мяо Цин, а расскажем о Симэнь Цине.

Ехал он верхом из управы, а рядом с ним Ся Лунси, тоже на коне. Когда они достигли Большой улицы, Ся Лунси стал прощаться со своим помощником.

— Не откажите в удовольствии, сударь, загляните ко мне, — поднимая хлыст, пригласил его Симэнь.

Они спешились у ворот и, войдя в залу, обменялись положенными приветствиями. Хозяин провел гостя в крытую галерею, где они сняли парадные одежды. Слуги подали чай. Появились Шутун с Дайанем и накрыли стол.

— Вам, сударь, и без того забот хватает, — говорил Ся, — а тут я еще хлопот прибавляю.

— Ну что вы! — возразил Симэнь.

Вскоре слуги принесли в большом квадратном коробе самые разнообразные кушанья. На столе появились курятина и свиные ножки, гуси и утки, свежая рыба и другие деликатесы, всего насчитывалось шестнадцать блюд. После угощения посуду убрали и подали вино, а к нему всевозможные закуски на серебряных подносах. Вино пили из небольших золотых чарочек, ели палочками из слоновой кости в золотой оправе.

Во время пира Симэнь осторожно завел речь о Мяо Цине.

— Этот малый упросил одного солидного человека, — начал Симэнь, — и тот вчера со мной разговаривал. Мяо Цин и подарки прислал, но сам я не решился распорядиться и хотел бы с вами посоветоваться, сударь.

Симэнь достал перечень подношений и протянул его Ся Лунси.

— Я всецело полагаюсь на ваше просвещенное мнение, сударь, — просмотрев перечень, промолвил Ся.

— По-моему, надо бы судить этих двух убийц и грабителей, а Мяо Цина оставить в покое. Что же до слуги Аньтуна, его следовало бы препроводить пока домой. Окончательный приговор будет вынесен только после обнаружения тела Мяо Тяньсю. И прошу вас, сударь, принять эти подношения.

— А вот с этим позвольте мне не согласиться, — заметил Ся. — В остальном же я всецело разделяю ваше мнение. Но вас столько беспокоили, сударь, почему же вы уступаете все мне? Нет, я не возьму!