Сборник Поход «Челюскина» - Коллектив авторов

В первом рисунке Федя изображает, как могут о нас, челюскинцах на льдине, думать наши враги. Рисунок полон ужасов: вот какой-то челюскинец грызет от голода свою собственную ногу. Вот целый хоровод из восьми фигур. Они сплелись в круг, причем каждый из них пытается утолить голод пожиранием своего соседа. У одного проглочены уже обе ноги, но это не огорчает пострадавшего. Он не чувствует постигшего его несчастия и в свою очередь вцепился зубами в мягкие части третьего челюскинца. Вот обжора-аэролог Шпаковский поджаривает на примусе чью-то женскую ногу. От голода и предвкушения еды у Шпаковского текут слюнки. За ним из-за бугорочка жадно наблюдает фотограф Новицкий.

Какой-то челюскинец почти целиком уже проглочен белым [168] медведем. В этого медведя из трехлинейки, покрытой многопудовыми сосульками, целится помощник завхоза Канцын. На треноге из весел подвешен котел, и в нем варится обед.

Тут же Решетниковым вывешено юмористическое меню:

Первое блюдо — «бульон из сапог».

Второе блюдо — «печеные ремни».

Более деликатное блюдо готовится в качестве диэтического. Вместо бульона из простых сапог здесь готовят бифштекс из валеных сапог.

На краю большой льдины, на которой происходят такие ужасные вещи, сидят три сумрачных и настороженных полярных ворона и ждут той минуты, когда обитатели лагеря Шмидта станут их добычей.

В таких мрачных тонах изобразил Решетников то, что думают о нас наши враги, как хотелось бы им представлять лагерь Шмидта.

И тут же рядом Решетников дает ответ всем тем, кто готов был клеветать на лагерь Шмидта. В левом углу рисунка «В новых условиях — новая обстановка» изображен наш продовольственный склад. Он называется:

«Универмаг «Красный ропак». Все для жизни!

В этом универмаге можно получить все. Здесь отпускают и валеные сапоги и кусок свинины».

На горизонте изображена наша знаменитая вышка. Под нею на месте гибели «Челюскина» вывеска: «Дереворазработки производит артель «Раз-два-взяли!»

Так Решетников рисует место, где мы вылавливали все оставшееся после гибели «Челюскина».

В правом верхнем углу нарисованы «фабрика-кухня» и наш барак, обложенный снежными «кирпичами».

В центре — рисунок, изображающий работу уличного фотографа. Рисунок озаглавлен: «Фотоисторический момент. За одну карточку одна галета». Фотограф — это толстый, небольшого роста Петр Карлович Новицкий, весь укутанный в меха и теплую одежду. На фоне примитивной уличной фотодекорации он снимает челюскинку. На декорации изображены: гибнущий «Челюскин», перевернутая луна, дирижабль имени «Правды», марширующие белые медведи и какая-то фантастическая гондола с гребцами.

Оба этих рисунка Решетникова буквально произвели фурор. [169]

Во втортом же втором номере «Не сдадимся!» были помещены чрезвычайно интересные статьи Хмызникова, Филиппова и Расса о последних часах «Челюскина». На месте передовой мы поместили радостно взволновавшую нас телеграмму Политбюро, в которой товарищи Сталин, Молотов, Ворошилов, Куйбышев, Орджоникидзе и Каганович слали нам свой горячий привет и высказывали уверенность в том, что нашей борьбой на льдине мы вписываем в историю освоения Арктики новые славные страницы.

Мы отметили особой статьей шестнадцатую годовщину Красной армии. Бобров дал статью о возобновлении культработы, Кренкель — о работе радиостанции. В статье «Экономьте топливо» Матусевич подробно сообщал о наличии на льдине разных видов топлива. Нам приходилось экономить топливо, ибо мы должны были предвидеть возможность затяжки спасения всего населения лагеря на три, даже на четыре месяца. К этому и призывал старший механик Матусевич.

Мы выпустили всего три номера «Не сдадимся!» Когда четвертый номер был уже подготовлен к выпуску и все материалы собраны, [170] героическими усилиями летчиков лагерь Шмидта был ликвидирован. Четвертый номер газеты так и не увидел света.

Если первые два номера вышли на плотной белой бумаге, то третий номер нам пришлось выпустить на темнозеленой оберточной бумаге. В заголовке второго номера Федя нарисовал нашу сигнальную треногу с большим столбом черного дыма, вздымающегося к небу и показывающего место нахождения лагеря Шмидта подлетающим самолетам. В третьем номере в заглавном рисунке Решетников дал силуэт четырех самолетов, летящих один за другим и опускающихся на нашу льдину.

В третьем номере газеты мы поместили наш ответ на приветствие Политбюро. Мы писали:

«Мы спокойны за свою судьбу. Мы не сидим без дела. Насколько возможно, продолжается научная работа. В лагере челюскинцев на льду даже те, кто впервые оказался в Арктике, закрепляются за арктической работой. Мы знаем, что вся наша дальнейшая жизнь и работа должны быть ответом на ваше приветствие и вашу помощь. Под вашим руководством наш отряд готов к дальнейшей борьбе за выполнение поставленных задач».

В третьем номере мы, как в самой заправской фабрично-заводской газете, особыми статьями отметили и годовщину свержения самодержавия, и международный женский день, и день Парижской коммуны. Особой статьей отметили месяц со дня гибели «Челюскина». Секретарь нашего партколлектива Задоров осветил состояние партийной работы на льду.

И в этом же номере у нас были наши обычные отделы: «Последние часы «Челюскина», «Где мы находимся?», информация и хроника лагеря.

Лагерь Шмидта ликвидирован. Челюскинцы разбросаны по просторам Чукотки. Тонкой лентой тянутся они пешком и на собачьих нартах от Ванкарема до Уэллена. Большая часть их уже сосредоточена на культбазе в бухте Лаврентия. Наступает день 1 мая. В бухте Лаврентия мы выпускаем очередной номер нашей стенгазеты, но он уже гордо зовется: «Не сдались!»

Этот номер в оформлении резко отличается от предыдущих трех номеров. Те номера писались карандашом, печатными буквами, на узких полосках скверной бумаги, полоски наклеивались на основу стенгазеты. «Не сдались!» имеет уже иной вид. Весь номер напечатан [171] на машинке. Он удобен для чтения, вывешен в светлом, теплом доме. А предыдущие номера вывешивались или на открытой площади, или, когда было ветрено, в темном и сумрачном бараке.

Исключительное значение для всех нас, челюскинцев, имела эта своеобразная газета «Не сдадимся!» Она являлась мощным средством сплочения и консолидации всего коллектива. И статьями, и рисунками, и регулярной периодичностью своего выхода она вливала бодрость и уверенность в то, что наше положение не так тяжело и опасно, что мы спокойно и уверенно можем ждать наступления дней, когда прибудут к нам самолеты, так щедро брошенные нашим правительством на помощь.