Радужная Нить - Асия Уэно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юмеми понурил голову, и мне стало обидно за друга. А сами — дети малые, не соображают?! И откуда тому, кто с рождения не покидал Кёо, знать о происходящем на Фунао? Хорошо, могу предположить, откуда… Но помешать-то чем он мог? Ничем!
— А вы ради красивых листьев здесь растёте? — хмуро посмотрел я на Геру. — Лишь бы на других сваливать! Сами говорите, что птицы вам подчиняются — вот и нечего на ки-рина пенять.
— Ещё не так запоёшь, мой мальчик, когда на престол усядешься, — сухо заметил тот. — Если я правильно представляю, что творится на других островах, то не страна тебе обещана, а подарочек, каких и не видывал. В страшном сне.
Спасибо, не дурак. Что-то подобное и предполагал.
Отвечать я всё же не стал и просто пожал плечами. Хотя…
— Так совы внимают вашим словам или тоже от, м-м-м, ветвей отбились? — вопрос был задан без обиняков. Ответ получен такой же.
Что-то спикировало мне на плечи, обхватило спину — прямо поверх свежих рубцов от когтей тэнгу! Кто-то крикнул — слов я даже не расслышал, боль затмила разум. Невыносимо… Ноги оторвались от земли, но тут же я ощутил толчок, взорвавшийся в теле и растёкшийся по нему новой мучительной волной. Хватка разжалась, я оказался на земле, успев перекатиться на бок. Надо мной мелькали крылья, взбивающие воздух, то и дело задевающие по лицу, а мохнатые лапы поднимали бурю из опавших листьев. Руки сомкнулись подмышками, я вскрикнул, но это был Ю.
— Беги! — он рывком подтянул меня к себе, в сторону от сражающихся, и тотчас же занял моё место, сбитый с ног случайным ударом крыла.
— Опомнитесь!!! — раздалось сверху, и это был вовсе не скрип. Дерево гудело, словно военный барабан, листья и старые сучья так и сыпались вокруг нас. — Разума лишились?!
Ю застонал откуда-то из гущи схватки. Я схватил сук, только что заехавший мне по уху, и принялся увещевать сцепившихся сов, не разбирая, кому достаётся больше. Фуурина жалко, но родной ки-рин дороже!
На одном из взмахов обнаружилось, что в руках у меня вовсе не палка, а знакомый цуруги, подаренный Тигром. Меньше всего меня сейчас волновало, откуда он взялся. Удар скользнул по перьям плашмя, но одна из птиц отскочила в сторону, волоча крыло. Тут я с замиранием сердца осознал, что для меня все совы на одно лицо, и отличить нападающего от защитника не представляется возможным. Животное, которому повезло чуть больше, торжествующе ухнуло и вперевалочку припустило к раненому; тот ретировался за ближайший ствол, где битва, судя по шуму, возобновилась.
Я решил не дожидаться выяснения, на которой из сторон оказалась удача в моём лице, и кинулся к Ю. Тот, ошалело мотая головой, сидел на земле.
— Жив?
— Позже выясню. Руку…. дай.
— Уходите, я бессилен их остановить!
С этого и следовало начинать, пень трухлявый! Сколько времени потратили! Могли бы уже в лодке сидеть.
— Берег в какой стороне?!
— Как раз там, куда смотришь, человек. Сзади!
— Что?.. — не успел я сообразить, как Ю уже толкал меня в сторону. Ещё одна сова, развернувшись чуть ли не на кончике крыла, налетела на меня, но я успел защититься мечом. Тати держать едва умею, а уж эту древность… Короткий, но такой тяжёлый и неповоротливый!
Проклятье, ещё одна птица! Выставил клинок остриём — увернулась. А предыдущая идёт на второй заход. Ну да, сверху полянка Геру — как на ладони, сейчас стаей налетят…
— Прекратите!!! — закричал Ю, снова поднимаясь с земли, куда упал от слабости. — Я, ки-рин, говорю вам: прекратите! Не трогайте его!
Ага, так они и послушались… Тени мечутся среди деревьев, уже достаточно светло, чтобы разглядеть, как их много. Светло? Перо, остолоп!
Я перехватил меч одной рукой, выхватил подарок Хоо, повелительно махнул им в сторону ближайшего противника… и ничего не произошло.
Совсем ничего.
Пёрышко вело себя, как обыкновенное. Вон, рядом такое же в воздухе крутится…
Поворот, выпад! Со спины норовят, подлые… Ох! Ещё одна сова налетела сбоку, пока первая уклонялась от меча. Я успел присесть, выставив локоть, и он до самого плеча оказался разодран в кровь. Нет, не успеть… Угасшая надежда — где-то под ногами, но какая теперь разница?
Сразу два тела врезались в моё. Я упал, и снова, как прежде, они сцепились в клубок из клекочущих перьев. Мальчишка дал слово защищать меня. Презренного, ненавистного чужака… Защищать до конца.
Не знаю, что произошло в то мгновение, но следующее помню отчётливо: я стоял распрямившись, воздев пустые руки к небу, и что-то кричал. Это длилось всего несколько ударов сердца, а затем в чаше моих ладоней заалел, заискрился огненный шар.
Это стремительно всходило солнце.
— Ну что? — по десятому разу осведомился я у спутника. Тот, наконец, управился с перевязкой, бледнея от вида крови, однако не доверяя тонкое дело целительства моим дрожащим рукам. Неужели после боя всегда так? Хономару и впрямь герой, в жизни бы не привык!
— Ничего смертельного, — устало повторил Ю, проведя рукой по спутанным волосам спящего подростка. — И всё же боюсь, что здесь ему покоя не дадут.
— Мстительные твари, — процедил я.
Упомянутые существа бежали с первыми лучами рассвета. Именно бежали — лететь было не на чем. Хорошо, что в человеческом облике они слабеют и спешат укрыться от посторонних глаз. Как своевременно взошло солнце!
— Думаешь, приживётся вдали от родных земель? — с сомнением посмотрел я на Фуу. — Горькая участь — одиночество до смертного часа…
— Смерть — тоже не сладость, — отрезал ки-рин, вытирая испарину с нахмуренного лба. — А долг — предмет обоюдоострый. Он обещал защитить тебя, теперь твоя очередь.
— Да я не отказываюсь, просто… Понимаешь, у Химико есть Ясу, и то иногда кажется, что ей больше жизни хочется увидеть себе подобных. А Фуу… кто станет утешением ему?
— Поживём-увидим. Где там берег, Геру?
— По правую руку, — уныло прошелестела листва над нами. — Простите…
— Есть вещи, неподвластные даже богам, — по голосу Ю чувствовалось, что доверие к старому чурбану пошатнулось. — Постарайся умиротворить своих детей, если получится. И передай другим Геру…
— Мы уже знаем.
— Тем лучше. Прощай.
— Ослушавшийся ки-рина лишается небесного милосердия, — золотые мотыльки листьев закружились над нами, словно обронённые слёзы. — Прости их, Многоцветный. Прости их тоже. Прости нас всех.
— Если бы всё зависело от моего прощения… — уклончиво ответил тот и потянул меня за руку. — Идём, я восстановил достаточно сил, чтобы не быть тебе обузой.
— Постой-ка! — Обернувшись к гинкго, я поклонился. — Если мои слова имеют хоть какой-то вес, в чём, конечно, сомневаюсь — я не держу зла. Мне больно и обидно. Непонятно, что происходит, и страшно представить, чем обернётся случившееся, но… Народ, в котором рождаются такие дети, — подбородок мой указал на мерно дышащего Фуу, — отвергать рано.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});