Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю - Дмитрий Иванович Иловайский

бога или царя Таргитая. Реки с именем Аксай и теперь еще встречаются на юге России и на Кавказе. Тот же корень акс мы видим и в названии Яксарта. Слово Аксай у скифов, по-видимому, означало владыку или героя; следовательно, название Оксос представляет аналогию с Гупаном, Бугом, Даном и т. и. (Может быть, и Ока есть такое же сокращение по отношению к Оксос или Аксай, как Рак, Араке или Арас.)

27

Даки, так же как и датчане, вели свое происхождение от мифического героя Дана; однако они не были племенем германским; они не были также и славянским племенем. По некоторым соображениям мы полагаем, что в основе дакийской или настоящей валахо-румынской народности был элемент кельтический. (Не потому ли даки оказались так восприимчивы к латинскому влиянию и сохранили так упорно свое романское наречие посреди славянского моря? Притом влахами славяне и германцы называли по преимуществу кельтов.) Другая форма имени даков была давы и дай. Эта последняя форма соответствует видоизменению или собственно удлинению дан, дау, дава, глава, которые встречаются в сложных именах рек Молдава (нем. Moldau), Велтава и пр. Часть дако-влахов называется у нас молдавы, у поляков мультаны. Ввиду всех этих видоизменений мы позволим себе смелую догадку: Дан-река в смысле главного божества является у германцев (Годан или Одан); но это имя было весьма распространено у целого арийского племени; оно, может быть, скрывается в названии славянского Дажбога. (Посредствующие формы тут могли быть Дог, Дак или Дый, Дай и пр.) Кстати, приведем и еще некоторые сближения, которые мы позволяем себе относительно древних славянских божеств. Именно, Мокошь нашей летописи, может быть, находится в связи с греческим или скифским божеством загробного мира Залмоксис; а Симаргла напоминает военный клик паннонских сарматов, по Аммиану Марцеллину: Marha! Эта Мара или Марга (с переставленным придыханием Хмара), вероятно, была богинею смерти (от нее, может быть, и река Марава и божество Марана). Воспоминание о Данбоге или Даждьбоге как боге воды или влаги, может быть, сохраняется и доселе в нашем слове дождь. Точно так же мы почти ежедневно поминаем и бога Хорса; от его имени произошло слово хороший, как от Лада ладный, от Дива дивный и т. д. Дан, как мы видим, присутствует в названии главных рек на юге России: кроме Дона и Дуная, он есть в Днестре. Днепр может быть сокращено из Данапраг и значит «река-порог» или «порожистая река»; а может быть в названии Днепр (лат. Данапер) заключает имя божества Перуна. Днестр или Данастырь или Дан-Тыр также значит или «река Тырь» или «бог Тырь». Название Дан-Тырь или Дан-Тур напоминает Идантура или Идантурса, главного скифского царя и героя во время нашествия Дария Гистаспа. Слово Дан, означавшее реку, очевидно переходило и в понятие Бог во времена водопоклонения. Отсюда у германских народов этим словом стало обозначаться верховное божество, то есть Одан или Бодан.

28

Вот наш ответ на вопрос норманистов: почему же ни византийские, ни арабские источники не говорят ясно о Руси ранее 862 г., то есть ранее так называемого призвания варягов? Когда бы византийцы ни заговорили о Руси, призвание князей всегда оказалось бы ранее. Составитель летописного свода имел настолько соображения, что он не мог поставить призвание князей позднее нападения Руси на Константинополь, когда он и самое появление ее объясняет призванием князей. Это нападение на Византию и есть наше историческое тысячелетие. Если бы оно случилось столетием ранее, то и призвание князей, вероятно, было бы внесено под 762 г.: оно, хотя бы только двумя или тремя годами, должно предшествовать нападению на Византию. Но у составителя свода не было настолько соображения, чтобы понять всю невероятность столь важных переворотов и завоеваний, совершенных в течение нескольких лет, то есть скорее, чем при Александре Македонском. Как византийцы заговорили о руссах вследствие их нападения на Константинополь в 865 г., так и арабы заговорили о них преимущественно вследствие их больших походов на Каспийское море.

29

Отсюда нам понятны будут такие выражения у византийцев, как следующее: «Геты или, что одно и то же, склавины» (Феофилакт). Что имя гетов или готов было не чуждо славянам, показывает название одного славянского племени, в Фессалии и Пелопонезе, велегосты; а также присутствие слова гост или гаст в именах славянских богов. Это гост есть то же, что гот; между ними такое же отношение, как, например, между туры и турсьс. с является иногда не только в начале слова (скит, сполин, стырь и пр.), но и в конце.

Очень может быть, что имя готы или гуты пошло от одного корня с словом скиты или скуты, то есть от кут или гут. Напомним слова одного византийского писателя (Синкела): «Скифы, которым на родном языке имя готы». Уже Пинкертон в упомянутом выше сочинении доказывал родство скифов с готами. А после точных и подробных исследований Уккерта (Skythien. 1846) теория Нибура о монгольстве скифов не может иметь места. Уккерт доказал только, что скифы были племя арийское. Далее него пошел в том же направлении Бергман (Les scythes les ancetres des peuples germaniques et slaves. 1858). Из многих других трудов о том же предмете укажем на появившееся недавно сочинение Куно (Die Skythen. 1871), который в скифах видит славяно-литовскую (сарматскую) семью исключительно, что, по нашему мнению, не совсем справедливо. Мысли о связи некоторых скифских народов с славянами встречались и прежде между учеными польскими, чешскими и русскими (Коллонтай, Потоцкий, Шафарик, Венелин, Надеждин, Чертков и др.); но эти мысли не достигали достаточной ясности и достаточной степени обобщения.

30

В настоящее время, увы, уже покойному. К великому сожалению, мы лишились его в конце 1875 г. Свой ответ ему я, за немногими исключениями, оставляю в том же виде, в каком он был напечатан при его жизни.

31

Как пример хвастливости этих саг и некоторого знакомства их с русскими преданиями укажем на сагу Олава Тригвесона. В ней вся слава обращения нашего Владимира Святого в христианство приписана юноше Олаву; причем последний держит речь, напоминающую то самое, что говорит мученик варяг по нашей летописи. В этом обращении Олаву помогает супруга Владимира мудрая Аллогия, в которой нельзя не узнать его бабку Ольгу. Сага хотя и путает события и лица, однако ее русский источник в данном случае не подлежит сомнению. Итак, почему же наша легенда о призвании варяго-руссов, столь лестная для