Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси - Глеб Сергеевич Лебедев

представлений, выработанную древнерусской книжной традицией в конце X – начале XII в. и последовательно подчиненную взаимосвязанным ценностным категориям (Лебедев, 1983б).

Вводная часть ПВЛ завершается первым датированным событием, которое по летописи отнесено к 852 г. (правильнее – 839, году венчания на царство в качестве отцовского «соправителя» четырехлетнего Михаила III Исавра): «Въ лето 6360, индикта 15 день, наченшю Михаилу царствовати, начася прозывати Руская земля» (ПСРЛ, 1926: Т. 1, Лаврентьевская летопись, стб. 17, л. 6 об.) (см.: Лебедев, Станг, 1999: 139–141).

Дата, если принять указанную поправку, оказывается взаимосвязанной с известием 838/839 г. в знаменитом сообщении «Бертинских анналов» о посольстве «русов» к византийскому императору Феофилу II, отцу, предшественнику и недолгому «соправителю» Михаила: именно к Феофилу в Константинополь явились некие люди, «которые говорили, что их, то есть их народ, зовут Рос (Rhos – ср. ПВЛ: «начася прозывати Руская земля». – Г. Л.) и которых, как они говорили, царь их, именуемый «хакан» (Chacanus), отправил к нему ради дружбы» (Памятники, 23). Два известия, хотя и расходящиеся в важных деталях (точное время посольства, правящий басилевс), в независимых друг от друга и русском, и западноевропейском источниках фиксируют важнейшее политическое событие: провозглашение, на исходе 830-х гг., нового государства – «Руская земля», принятие главой этого государства титула «хакан», уравнивавшего его в правах и претензиях с главой соседнего Хазарского каганата (именно Феофил помогал хазарам в строительстве Саркела на Дону, крепости, которая могла быть направлена не только против мадьяр, кочевавших в припонтийских степях, но и против нового враждебного Хазарии государственного образования в Среднем Поднепровье) (Артамонов, 1962: 296–300). Новое государство, судя по его политическим акциям, стремилось заручиться если не поддержкой, то хотя бы нейтралитетом Византии.

Известие «Бертинских анналов», в контаминации с сообщением «Повести временных лет», может рассматриваться и как первое свидетельство существования сложившихся славяно-скандинавских отношений: послы «хакана росов» от Феофила прибыли к императору франков; и здесь в результате тщательного расследования выяснилось, что эти «росы» были свеями, норманнами: «…император узнал, что они принадлежат к народности шведской» (eos gentis esse sueonum), что заставило Людовика Благочестивого считать их «скорее, разведчиками… чем искателями дружбы» (Памятники, 24). Напомним, что «варяго-русы» впервые появились в поле зрения франкского императора в начале второго этапа экспансии викингов, накануне самых опустошительных набегов норманнов на страны Западной Европы. 838 г. дает нам надежный верхний хронологический рубеж, terminus ante quem, для определения времени формирования географических представлений скандинавов о второй, «древнерусской», зоне Восточной Европы.

Таблица 16

Классификация восточноевропейских племен по ПВЛ

Если учесть, что на периферии этой зоны, в Ладоге, норманны появились еще около 750 г., то времени оказывается достаточно для ознакомления варяжских воинов-купцов с обстановкой на «восточных путях», интересами и устремлениями местных элит, окружающей политической ситуацией. Эти десятилетия на исходе VIII – в начале IX в. отмечены отчетливой тенденцией к «переориентации» серебряного потока арабских дирхемов (и встречного движения пушнины с другими товарами) из волжско-тюркских и волжско-финских земель в славянские области Днепровского Левобережья, в бассейны Десны и Оки, на Днепровско-Неманский и Волховский пути к Балтике (Нефедов, 2002; Андрощук, Зоценко, 2002: 4–13). Ведущий современный отечественный историк древнерусской дипломатии А. Н. Сахаров находил вполне естественным в 830-х гг. использование киевским князем для ответственного дипломатического поручения варяжских пришельцев (Сахаров, 1980: 79–81). Весьма вероятно и скандинавское происхождение самого князя, а принятый им, равнозначный хазарскому, титул «хакан» (он удерживался в обиходе киевских князей до XII в.) (Мавродин, 1945: 195; Артамонов, 1962: 366, 155, 151) – показатель осознанной направленности первых внешнеполитических акций Древнерусского государства. Прежде чем поставить вопрос, раскрывающий реальный ход начальной русской истории, – кто же был этим «предшественником Рюриковичей» на киевском (?) престоле «хакана русов», дипломатично «забытом» по имени киевскими летописцами великокняжеской династии, следует установить соотношение между этнополитической структурой восточноевропейских земель, представленной в скандинавских памятниках, восходящих или относящихся к эпохе викингов, и соответствующей системой представлений в «Повести временных лет».

Рис. 131. Иерархия восточноевропейских племен по характеристикам из «Повести временных лет».

Граф связи признаков (расшифровку шкалы оценок см. в табл. 16)

Недатированная часть служит экспозицией дальнейшего, анналистического, изложения ПВЛ. Это – концентрированный итог всей славянской истории, завершившейся образованием Киевского государства, где летописец дал свой ответ на вопрос «откуду Руская земля стала».

Введение ПВЛ обычно рассматривается как своего рода каталог славянских и неславянских племен Восточной Европы, служащий главным образом определению их пространственной локализации. Между тем характеристики, данные племенам, представляют собой связную и строгую систему оценок и, кроме собственно этнонимов и географических указаний, охватывают по крайней мере еще четыре аспекта: А – генеалогический (происхождение и способ расселения – миграция или автохтонное проживание); Б – этнический (языковая принадлежность); В – политический (организация управления); Г – морально-этический (нравы и обычаи). При этом оценки в каждом из аспектов выражены особыми устойчивыми формулами, с четкой градацией, а племена в матрице, построенной по указанным четырем параметрам, занимают строго фиксированную позицию (табл. 16) (Лебедев, 1983б: 103–107).

Позицию каждого племени можно описать совокупностью четырех признаков: например, поляне = S (А. 1, Б. 1, В. 1, Г. 1) = мигранты полной формулы расселения, «словенескъ язык», княженье, моральный облик – эталон, «мужи мудри»; весь – S (А. 4, Б. 3, В. 3, Г. 5) = автохтоны полной формулы, язык свой, «дань дают Руси», «поганий» и т. д. Точно так же может быть описано каждое из 25 восточноевропейских племен.

Если одно племя рассматривать как совокупность четырех устойчивых признаков, то легко устанавливаются группы, объединенные связями по одному (Б. 1. «словенескъ язык») или нескольким признакам (А. 1. мигранты полной формулы, Б. 1 «словенескъ язык», В. 1 княженье).

Связи выстраивают племена в группы, образующие достаточно стройную иерархию (высшие позиции занимают племена I группы с высшими оценками по всем осям координат), которая может быть выражена через граф (рис. 131). Он представляет собой особый способ записи классификации племен, объективно присутствующей в ПВЛ (выраженной свойственными писателю XI – начала XII в. средствами). Картографирование выделенных в графе основных групп этнонимов, объединенных общими характеристиками, восстанавливает этногеографию Восточной Европы, описанную с позиций системы ценностей автора «Повести временных лет» (рис. 132).

Рис. 132. Этногеография Восточной Европы по ПВЛ.

Племена: 1 – первая группа; 2 – вторая группа; 3 – третья группа; 4 – княженья; ареалы даней: 5 – варяжской; 6 – хазарской; 7 – отказа от дани хазарам; 8 – дань Руси; 9 – изгнание варягов и призвание князей; 10 – «живяху в мире»

Основу этногеографической карты ПВЛ образуют четыре славянских племени первой группы (мигранты по 1-й формуле, «словенескъ язык», княженье, моральный облик – от эталонного до нейтрального): поляне, дреговичи, словене-полочане и словене-новгородцы. Четыре славянских «княженья», протянувшиеся с юга на север вдоль Пути из варяг в греки и из грек, по которому