Пять дней после катастрофы. Жизнь и смерть в разрушенной ураганом больнице - Шери Финк

Я, со своей стороны, всегда буду на стороне тех, кто ценит человеческую жизнь превыше всего, – и на стороне жертв преступлений.

Неделями позже, уже в сентябре, жюри присяжных в Сент-Фрэнсисвилле, штат Луизиана, оправдало владельцев пансионата для престарелых «Санта-Рита», Сэла и Мейбл Мангано, – по всем тридцати пяти пунктам обвинения в убийстве по неосторожности и по двадцати четырем пунктам обвинения в жестоком обращения с пациентами, которые представил присяжным Фоти. А еще через шесть недель Чарльз Фоти не переизбрался генеральным прокурором штата. Из трех кандидатов он набрал наименьшее число голосов.

Еще до ухода Фоти со своего поста подчиненный ему отдел по борьбе с мошенничеством в сфере «Медикейд» закрыл все дела, касавшиеся предполагаемых нарушений в медицинских учреждениях в период урагана «Катрина» и последующего наводнения. В частности, было прекращено и дело Медицинского центра имени Линди Боггс, где медики бросили на произвол судьбы самых тяжелых пациентов, а также домашних животных и трех своих коллег. Аналогично поступили и с делом против сотрудников больницы «Туро», медперсонал которой принял пациента по имени Одун Аречага за мертвого и оставил его в больнице, где его впоследствии нашли живым. «Привлечение к ответственности маловероятно» – так было сказано в обосновании о закрытии дел в обоих случаях. Федеральные власти также свернули проводившиеся ими расследования по аналогичным делам, ссылаясь на «безрезультатный исход» дел Мемориала и пансионата для престарелых «Санта-Рита».

* * *

На пресс-конференции, состоявшейся в тот день, когда большое жюри присяжных вынесло вердикт по делу Мемориала, один из журналистов спросил у Поу, что она думает о генеральном прокуроре штата. «Что касается мистера Фоти, то бог ему судья, – ответила Анна Поу с видом мученицы, не утратившей великодушия, несмотря на выпавшие на ее долю испытания. – Я молюсь за него каждый день».

Репортеров в конференц-зале отеля собралось много – они хотели услышать, что скажет Анна Поу после почти годового молчания. Члены ее семьи выстроились вдоль стены позади нее. Справа и слева от нее стояли Грег Бойерман, отвечавший за связи с прессой, и адвокат Рик Симмонс.

Поу в костюме светло-кремового цвета была похожа на ангела. Она рассказала, что узнала о вердикте большого жюри, когда находилась дома вместе с мужем Винсом. «Я упала на колени и поблагодарила Господа за то, что он помог мне», – сказала она. Затем Поу со слезами на глазах поблагодарила за поддержку своих родственников и сторонников и выразила надежду, что больше никогда ни один медик не будет безосновательно обвинен слишком рьяными поборниками правосудия.

Однако Поу умолчала о том, что интересовало журналистов больше всего. Она так и не сказала, действительно ли ввела тяжелобольным пациентам большую дозу сильнодействующих лекарств, и если да, то почему. Ее адвокат обосновал позицию своей подзащитной тем, что еще не было завершено рассмотрение нескольких похожих дел. Кроме того, нельзя было исключать, что обвинения в убийстве будут предъявлены снова, и тогда их будет рассматривать другой состав жюри присяжных. Словом, так и осталось неясно, расскажет ли Поу вообще когда-нибудь, как все произошло на самом деле.

Когда репортеры разошлись, Анна Поу позвонила Бренде О’Брайант, чтобы поделиться с ней радостной новостью. Джеймс все еще был жив, но почти все время спал, находясь, судя по всему, практически в бессознательном состоянии. Медики не понимали, почему он до сих пор не умер. Бренда стала называть мужа «биомеханическим человеком».

«Обязательно скажите это ему на ухо и постарайтесь, чтобы он вас понял», – сказала Анна Поу, обращаясь к Бренде О’Брайант. Потом поблагодарила Бренду за то, что они с супругом молились за нее, и завершила разговор словами: «Скажите ему, что и я молюсь за него».

Поу продолжила хирургическую практику и, кроме того, стала популярным лектором по вопросам, касающимся «этических вопросов», которые необходимо принимать во внимание при оказании медицинской помощи в экстремальных ситуациях. Однако в своих лекциях она искажала подлинный ход событий в Мемориале. «Нам позвонили из Агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях и сказали, что в полдень все должны погрузиться на лодки-аэроглиссеры, – сказала она, выступая в качестве главного оратора на конференции с участием примерно тысячи калифорнийских медиков, которые встретили ее продолжительной овацией. – Нам сказали: вывозите из больницы всех, кого можно вывезти, потому что оставаться в Мемориале больше нельзя». За долгие месяцы, пока Райдер и Шафер вели расследование дела Мемориала, никто из опрошенных не упоминал ни о чем подобном. Ничего не говорилось об этом и в публикациях по этой теме, которые продолжали появлялись еще в течение нескольких лет после урагана «Катрина».

Стоя на трибуне и обращаясь к участникам конференции, Анна Поу во всеуслышание заявила, что в Мемориале не было не только водопроводной, но и «чистой» воды, – и это при том, что уже после эвакуации, во время обыска, следователи обнаружили в больнице большой запас бутилированной питьевой воды. Поу попросила участников конференции поставить себя на место тех в Мемориале, кому приходилось решить, кому достанется последняя бутылка воды – медику или пациенту. «Кто должен был ее получить? – вопрошала она. – Кому должна была достаться последняя бутылка питьевой воды?» Между тем такой вопрос в Мемориале никогда не стоял.

«Вертолеты Береговой охраны действительно прибыли, – заявила она, – поздно вечером в четверг». На самом же деле Береговая охрана прислала в больницу вертолеты в четверг рано утром, и этот факт был документально подтвержден пилотами. Об этом прекрасно помнили и сотрудники компании «Лайфкэр», которые, кстати, видели, как Поу готовила лекарства и шприцы, чтобы сделать пациентам уколы. Поу также ни разу не упомянула о том, что вертолеты Береговой охраны прилетали в больницу для проведения эвакуации во вторник днем, в ночь со вторника на среду и в среду утром – несмотря на то что сотрудники Мемориала неоднократно пытались отправить их обратно на том основании, что, по их мнению, вывозить пациентов по воздуху в темноте слишком опасно, а медикам необходим отдых. «И еще я должна отметить одну деталь, о которой прежде не знала: оказывается, вертолеты не могут летать по ночам», – заявила Поу перед многочисленной аудиторией, хотя еще на мероприятии по сбору денег для нее в Хьюстоне один из ее коллег мягко пытался указать ей