Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков - Теодор Гладков

19 марта 1954 года Александр Коротков подписал следующий документ:

«Сов. секретно

Экз. единств.

Председателю КГБ при СМ СССР

генерал-полковнику

т. Серову И. А.

РАПОРТ

Центром проведена работа по созданию нелегальной резидентуры «Бена» в Великобритании. В качестве ее оперативных работников намечаются «Дачники» — бывшие загранисточники «Луис» и «Лесли».

Коэн Моррис, 1910 года рождения, уроженец США, американец, участник военных действий в Германии и Испании. В 1948 году закончил педагогический факультет при колумбийском университете.

Коэн (Паэтке) Леонтина, 1913 года рождения, уроженка США, полька, вместе с мужем сотрудничает с разведкой с 1941 года.

Для оседания в Англии «Луис» и «Лесли» используют загранпаспорта, официально полученные ими в новозеландской миссии в Париже. Фиктивные документы возвращены из миссии и находятся в личном деле «Дачников».

Вывод их в Великобританию предполагается осуществить из Австрии через Швейцарию.

Просим утвердить «Луиса» и «Лесли» в качестве оперативных работников нелегальной резидентуры «Бена» и санкционировать проведение намеченной комбинации по их выводу в Англию, где они будут выступать как новозеландские граждане — коммерсант Питер Крогер и домохозяйка Хелен Джойс Крогер.

И. о. начальника Первого главного управления

А. М. Коротков.

22 марта 1954 года Председатель КГБ при СМ СССР наложил на рапорт резолюцию: «Вывод К. за границу санкционирую. И. А. Серов».

План Короткова сработал безукоризненно. Еще до направления, разумеется, вышеприведенного рапорта, в Москве для Крогеров был изготовлен так называемый «семейный» новозеландский паспорт, с ним они приехали в Вену, откуда, прибегнув к помощи адвоката, обратились в миссию Новой Зеландии в Париже. Спустя некоторое время они получили по почте новенькие, уже раздельные загранпаспорта.

В конце декабря 1954 года Крогеры выехали из Москвы, благополучно пересекли границы нескольких государств и прибыли в Лондон.

По замыслу Короткова Питер должен был стать антикваром-букинистом. На полученные в Москве деньги он накупил редкие книги, вступил в Клуб британской национальной книги и всемирно известную Ассоциацию букинистов Великобритании. А главное, Питер открыл собственный магазин на Стрэнде. К некоторому удивлению и Короткова, и самих Крогеров, магазин оказался вполне рентабельным.

Затем супруги купили коттедж на окраине Лондона — на Крэнли-Драйв, 45, в двух милях от американского военного аэродрома Норхолт. Коттедж, которому предстояло стать радиоквартирой «Бена», а его владельцам — радистами, отвечал всем условиям конспирации. Было у него еще одно специфическое и весьма привлекательное достоинство: круглосуточная работа мощных аэродромных радиостанций маскировала передачи их быстродействующей рации, способной отбивать 600 знаков в секунду. Засечь ее работу обычными методами радиопеленгации было невозможно.

«Бен» прибыл в Лондон через Канаду, где по не единожды испытанной методе получил документы местного уроженца.

В столице Великобритании Гордон Лонсдейл открыл собственное дело по прокату музыкальных, игровых и торговых автоматов[188] и поступил на курсы китайского языка в школе изучения стран Востока и Азии при Лондонском университете. Один из сокурсников, с которым Лонсдейл подружился, сказал ему как-то: «Знаете, Гордон, наверное, кроме нас с вами, все остальные здесь — шпионы».

Нелегальная резидентура «Бена» бесперебойно действовала на протяжении пяти лет. Было собрано и передано в Москву огромное количество ценнейшей информации военного характера, в частности, о подводных лодках класса «Дредноут», о секретных работах микробиологического центра в Порто Дауне и многом другом.

Как это бывает достаточно часто, причиной провала Молодыго, Крогеров и двух агентов «Бена» (но далеко не всех), стало предательство. Причем на сей раз предатель сыскался не в Москве, и не в Лондоне, а в Варшаве.

В 1958 году инициативно связался с ЦРУ начальник отдела оперативной техники польской разведки полковник Михал Голеневский, получивший у американцев кличку «Снайпер». Он, в частности, сообщил ЦРУ, что в Варшаве советская разведка завербовала сотрудника военно-морского атташе посольства Великобритании. (Польские коллеги имели к этому некоторое отношение.) Американцы поделились этой информацией с англичанами, и британская контрразведка Ми-5 «вычислила» этого человека. Он оказался самым ценным агентом «Бена» (вместе со своей подружкой, которая служила в архиве военно-морской базы в Портленде). Примечательно, что Молодый использовал этих агентов «втемную» — те были уверены, что работают на… американцев.

7 января 1961 года «Бен», Крогеры и упомянутые выше агенты были арестованы. Процесс над ними проходил в марте 1961 года в уголовном суде высшей инстанции, знаменитом Олд Бейли. Гордон Лонсдейл был осужден к 25, супруги Крогеры — к 20 годам тюремного заключения.

В 1964 году Конон Молодый был обменен на сопроцессника Олега Пеньковского английского подданного Гревила Винна. Супругам Крогерам пришлось провести за решеткой на пять лет больше. Их сумели обменять лишь в 1969 году на арестованного в СССР незадачливого шпиона Джеральда Брука.

По возвращении в СССР Моррис и Леонтина Коэн были награждены орденами Красного Знамени. Уже посмертно Указом Президента России им уже, к сожалению, посмертно, было присвоено звание Героев Российской Федерации…

Много лет спустя, беседуя с преемником Александра Короткова Юрием Дроздовым. Председатель КГБ СССР Юрий Андропов признал, что «нелегалы оправдали определенные для них направления боевой работы: вести активную разведку по предотвращению внезапного ракетно-ядерного нападения на нашу Родину».

Форпост «холодной войны»

23 марта 1957 года генерал-майор Александр Коротков получил новое назначение, которое, возможно, могло кое-кого и удивить: он стал представителем КГБ СССР при Министерстве государственной безопасности ГДР.

Даже для начальника управления и заместителя начальника разведки такое откомандирование из Центрального аппарата не могло и не должно было расцениваться как понижение. Объяснялось это просто: важностью данного поста в данное время. К 1957 году оба германских государства — ГДР и ФРГ, а также разделенный на Восточный и Западный Берлин стали главной ареной, форпостом противостоящих лагерей, фактически пребывающих уже второе десятилетие в зыбком состоянии, ранее в международных отношениях неведомом — «холодной войны». То есть, той стадии конфронтации, когда любой неосторожный шаг одной из сторон, не говоря уже об умышленной провокации, мог привести к вооруженному столкновению с непредсказуемыми, но непременно тяжелыми, возможно — непоправимыми последствиями.