Последний танцор - Дэниел Моран

— Умеренная часть подполья проповедовала аналогичные методы в течение пятидесяти лет, — проворчал Макги. — И чего они добились?

— Я — это другое дело! — убежденно заявила Дэнис.

— Вот с этим я согласен на все сто, — кивнул Макги, старательно пряча усмешку. — Он быстрым, неуловимым движением сграбастал микрочип, выдвинул ящик стола и уже занес над ним руку, но неожиданно замер и вскинул голову. — Так ты говоришь, что Барьера больше не будет?

— Не будет!

Старик разжал пальцы и задвинул ящик.

— Тогда можешь на меня рассчитывать.

— Спасибо, мистер Макги. Да, еще один момент... Она потянулась через стол и прикоснулась к нему. «Вы никогда и никому обо мне не расскажете».

— Привет, Джоди Джоди!

Джоди Джоди, стоя за регистрационной стойкой, зачарованно наблюдала, как Дэнис легкой походкой пересекает холл и приближается к ней.

— Привет, подруга! Давно не виделись. Чем могу помочь:

Дэнис протянула руку через стойку, положила ладонь на плечо девушки и прикоснулась к ней.

«Ты никогда и никому не станешь рассказывать обо мне».

Когда она убрала руку, Джоди Джоди с некоторым удивлением уставилась на нее и внезапно спросила:

— Хочешь знать одну вещь?

— Какую?

— Ты самая самодовольная и тщеславная особа из всех, кого я знаю!

Последний раз она заглядывала сюда две недели назад.

Роберт так и не объявился. Прошло уже почти пять месяцев, с тех пор как они расстались, и Дэнис перестала надеяться. Будь он жив, непременно нашел бы способ связаться с ней или хотя бы послать весточку. Она прошлась по пустым комнатам, посидела на осиротевшем татами и поднялась наверх, где немного поработала в декоративном садике, разбитом ее наставником прямо на крыше. Ох и досталось бы ей от Роберта, вернись он домой в эти минуты! Дэнис забыла закрыть окна в оранжерее, и в первые же заморозки большая часть растений погибла. Она накрыла выжившие пластиковой пленкой, заткнула все щели в рамах, чтобы не проникал холод, но после драки кулаками не машут. Да и времени возиться с садиком у нее не было, а нанимать садовника Дэнис не решилась. Роберт никого сюда не допускал, кроме нее, и наверняка не одобрил бы такого решения.

Она провозилась на крыше почти все утро, поливая, подкармливая, пропалывая и подстригая все, что сохранилось. Потом собрала мусор, проверила систему отопления и присела на корточки, критическим взором оценивая свою работу. Вроде бы неплохо получилось. Даже очень неплохо.

Какой-то странный шум привлек ее внимание. Дэнис повернула голову, прикрыв глаза от солнца козырьком ладони...

Баскетбольный мяч запрыгал по мокрой траве. Старый садовник вытянул руку, чтобы отбить его, но мяч в последний момент изменил траекторию, перелетел через его голову и угодил в самую середину миниатюрной рощицы карликовых деревьев — бонсай.

Садик прилепился к высокой железобетонной стене, ограждающей комплекс длинных, приземистых строений. Поверх стены виднелась протянутая в несколько рядов колючая проволока. Над самым высоким зданием горела синими метровыми буквами голографическая надпись: ДЕПАРТАМЕНТ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ. ЧИНО, КАЛИФОРНИЯ. ДЕТСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.

Несущийся сломя голову за ускользнувшим мячиком восьмилетний мальчуган по имени Дэниел Новембер круто затормозил, заметив садовника. Старик сокрушенно качал головой, осматривая поврежденные деревца. Заслышав топот, он повернул голову и увидел Дэниела. Тот в свою очередь с любопытством уставился на садовника. Изрезанное морщинами скуластое лицо и маленькие раскосые глазки свидетельствовали о его азиатском происхождении. Широкополая шляпа прикрывала голову от солнца, а челюсти непрестанно двигались, энергично пережевывая большой ком жвачки. Он ни словом не упрекнул мальчика за неосторожность, да и смотрел на него без укоризны. Немного осмелев, Дэниел приблизился на пару шагов и робко попросил:

— Извините, дедушка, мы нечаянно. Можно я заберу мячик?

Садовник сполз с тачки, на которой сидел, запустил руку в заросли разбросанных в живописном беспорядке растений, осторожно извлек мяч и точным броском отправил его ребенку. Только сейчас Дэниел заметил, что у старика ниже коленей нет ног. Прижимая мячик к груди, он вежливо наклонил голову и сказал:

— Большое спасибо, дедушка. А что случилось с вашими ногами?

— На них свалился небоскреб, малыш.

— Не может быть! — не поверил мальчуган.

— Честное слово! Ну не весь небоскреб, конечно, но этажей пятнадцать верхних на меня точно рухнуло.

— Тогда бы вы умерли, — рассудительно заметил Дэниел после небольшого раздумья.

Садовник переместил ком жвачки за правую щеку, отчего сделался очень похож на хомяка, и согласно кивнул.

— Ты прав, сынок. Но мне повезло. На меня рухнул гвардеец и закрыл своим телом.

— А он умер? — с надеждой в голосе спросил мальчик.

— Нет, — покачал головой старик. — Ему тоже отрезали ногу, правда только одну, но он выжил. Их вообще очень трудно убить.

— Я знаю, — с сожалением вздохнул Дэниел. — А ваши ноги все еще болят?

— Уже не болят. Это было давно, тридцать лет назад.

— И все-таки мне не очень верится, — признался мальчуган. — Вы, наверное, нарочно меня обманываете, да, дедушка?

Старик выпрямился и бросил на него такой острый и пронзительный взгляд, что Дэниелу на миг почудилось, будто перед ним не дряхлый калека, а какое-то неведомое и смертельно опасное существо из другого мира.

— Знай, Дэниел Новембер, — торжественно заявил садовник, — что я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану тебя обманывать.

— Договорились, дедушка! — радостно улыбнулся мальчик и со всех ног бросился к баскетбольной площадке, где друзья уже начали нервничать из-за его долгого отсутствия. Внезапно он развернулся и крикнул, продолжая бежать задом наперед: — Эй! Как вас зовут, дедушка?

— Томми! Томми Хо! — прокричал в ответ старик.

— Пока, Томми! — донесся до него голос Дэниела.

Спустя несколько секунд игра на площадке возобновилась, а садовник слез с тачки и принялся приводить в порядок поврежденные мячом насаждения.

... И прищурилась, но видение уже померкло и стерлось, как изображение с выключенного экрана. Старик-садовник и его декоративный садик сгинули без следа, и Дэнис Кастанаверас осталась совсем одна на крыше холодного, опустевшего дома в Нью-Йорке.

Заканчивался год 2076-й от Рождества Христова, принесший Америке больше бед и страданий, чем все триста лет ее предыдущей истории.

4

22 декабря Дэнис приобрела билет на шатл до Лас-Вегаса на имя Эрики Мюллер.

Выйдя из здания космопорта, она пешком добралась до гостиницы «Тропикана». Прогулка заняла около часа, но Дэнис не торопилась. Она впервые посетила центр игорного бизнеса, и многое здесь вызвало у нее восхищение, не считая, разумеется, миротворческих патрулей, мозолящих глаза почти на каждом перекрестке. За этот час ее трижды останавливали и требовали предъявить комп-идентификатор. После подавления восстания такие проверки на каждом шагу стали обычным явлением и отнимали гораздо больше времени, чем раньше. Миротворцы демонстрировали свою бдительность, дотошно вникая даже в такие второстепенные детали, как номер банковского счета или карточки социального страхования. Дэнис в который раз порадовалась предусмотрительности Трента, состряпавшего для нее в свое время абсолютно надежные электронные документы, и мысленно поблагодарила Ральфа, периодически вносящего в них необходимые изменения.

Перед парадным «Тропиканы» она ненадолго задержалась, чтобы осмотреться и сориентироваться на местности, и только потом вошла внутрь. Сканеры на входе не зафиксировали прикрепленной к ее запястью «игрушки». А может, и зафиксировали, но оставили без внимания, потому что слишком многие прибегали к" тому же способу в целях самозащиты и личной безопасности.

Игорный бизнес процветал. Люди спешили отвлечься от воспоминаний о кошмарах минувшего лета и не внушающих особой радости событий наступившей зимы. Бывали, впрочем, и хорошие новости. За Риппера проголосовало восемьдесят четыре процента избирателей, несмотря на общеизвестный факт его связи с Дэнис, которую большинство американцев ненавидели и иначе как «предательницей» и «продажной стервой» не называли. Переизбрание Эддора повергло граждан в уныние и депрессию, вот они и выразили свое мнение о Генсеке, отдав голоса его главному политическому сопернику.

Дэнис пришла слишком рано — женщина, которая была ей нужна, еще не освободилась. Чтобы скоротать время, она разменяла на фишки сотню кредитов и подсела за столик для игры в «блэк джек». Метал банк пожилой крупье с редеющими волосами и равнодушными глазами. Максимальная ставка здесь составляла всего два кредита. Дэнис играла осторожно, расчетливо и даже не помышляла мухлевать, пока не просадила почти все свои фишки. Это ее разозлило, и она начала подглядывать в карты крупье. Полчаса спустя на зеленом сукне перед ней высилась целая гора фишек на сумму больше тысячи кредитов. Дэнис так увлеклась, что не сразу заметила толпящихся у стола людей, с завистью в глазах наблюдающих за ее игрой.