Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

рубашке виднелась упругая грудка с тёмным набрякшим соском и он, наклонившись, стал щекотать его языком, потом посасывать и легонько прикусил. Девчушка застыла, но перестала всхлипывать. Он добавил ласку рукой другой грудки, продолжая ласкать языком и губами первый сосок и почувствовал, что тело «зайки» слегка выгнулось, как будто она просила поласкать губами и второй сосок. Антон перехватил первый сосок пальцами и стал его слегка массировать, одновременно страстным поцелуем впился во второй сосок и услышал прерывистый шёпот: «Ещё, Андрюшенька, ещё! Делай со мной что хочешь, сладкий мой, я всё стерплю, я всему научусь, любимый!»

Антон чувствовал себя половым гигантом. Они перемещались из кухни в ванную, потом в постель и в коридор, кувыркались на мягком ковре и на шкуре у камина. Если бы Антон сам не распечатал девчонку, он ни за что бы не поверил, что ещё вчера она была девственницей. Он видел, что временами ей было больно и, наверное, неприятно, но она мужественно терпела, выполняя обещание, только как-то застывала в этот миг и он стал улавливать такие моменты и корректировать движения или напор и тогда она снова оживала и тянулась к нему или подставлялась, жарким шёпотом бесстыдно подсказывая, чего она хочет сейчас.

Они ели и пили в недолгих перерывах, на столе снова появились деликатесы, которые деваха не осмелилась достать из холодильника. Весело чирикая они перекусывали и девуля умело и быстро наводила порядок на кухне, краснея под одобрительным взглядом хозяина.

Они вместе смотрели откровенную порнушку на видеопроигрывателе, но немного, судя по всему, для приличия, поахав, «зайка», прилежно просмотрела видеоурок до конца и, мило краснея, предложила закрепить теорию и они тут же пошли отрабатывать увиденное и ещё неопробованное. «Зайка» весьма резво скакала на нём сверху, послушно подчиняясь задаваемому им темпу, и они уже оба, судя по дрожи и выступившим на теле мурашкам, слаженно двигались к одновременному завершению акта, когда на пороге спальни появилась Татьяна.

Скандал был страшный. Любовница крушила мебель, швыряла в них вещи, гоняя их по квартире, потом выволокла девчонку за волосы на лестничную площадку прямо голышом и захлопнула дверь. Антон умолял ее успокоиться, пытался оправдаться и покаяться, хватал ее за руки и бедра, целовал ей руки и ноги, ползал перед ней на коленях, но татьяниной ярости не было предела. Она разбила всю посуду до последней тарелки, порвала шторы и постельное белье, шикарный английский костюм и почти все рубашки Антона. Напоследок уставшая фурия картинно исхлестала Антона по щекам и величаво удалилась, хлопнув дверью так, что осыпалась штукатурка вокруг дверной коробки.

Антон сидел на полу, среди разбитого стекла, поломанной мебели и разорванной ткани и тупо смотрел в стену. В дверь несмело постучали и писклявый голосок жалобно протянул:

— Андрюша, открой, пожалуйста. Я замерзла.

Антон машинально поднялся, открыл дверь, и впустил в разгромленную квартиру посиневшую от холода и все еще трясущуюся от страха девчушку. Он не видел как она оделась, не слышал, как ушла, ему просто не хотелось жить.

Следующие несколько недель для Антона были просто кошмаром. Он ждал всех бед и сразу. Он не мог заснуть ночью, а днем засыпал в рабочем кабинете. Информаторы и прочие посетители толпились в приемной, но он никого не принимал. Антон ждал последствий.

Татьяна бросала трубку, едва он издавал первый звук, высокомерно задрав все три подбородка проходила мимо его, если они где-либо пересекались.

Антон спал с лица. Он абсолютно забросил работу и уже предчувствовал как крах своей карьеры, так и более ужасные последствия своего разрыва с Татьяной. Она, при её характере и связях, могла его и в тюрьму закатать из мести и в асфальт.

Они помирились так же внезапно, как и поссорились. В середине августа Антона направили на семинар в Сибирск, где он проболтался на скучных занятиях три дня. Потом он почти пять часов тащился на служебной «Волге» по трассе до дома и когда он, уставший, вставил ключ в замок входной двери своей квартиры, она резко распахнулась и стоящая в дверях Татьяна просто взяла его за лацканы пиджака и втащила в коридор. Потом она сама раздела его, находящегося в оцепенении от неожиданности, и впихнула в ванную комнату со словами: «Иди, отмойся от помоечных шлюх, котяра!» Когда он несмело открыл дверь ванной комнаты, то наконец разглядел, что его квартира чудесным образом преобразилась. В большой комнате в простенке между балконом и окном веселыми всполохами искусственного огня горел электрический камин, стилизованный под мрамор молочного цвета. Стены комнаты украшали изысканные новые обои цвета темного шоколада с красивым золотым теснением, окна и балкон были задрапированы очень красивыми шторами, которые были задвинуты, в алькове разместился огромный диван, обтянутый кожей, цвет которой сочетался с цветом камина. На диване были небрежно набросаны с десяток небольших подушек в чём-то мохнатом, цветом от молочного до шоколадного, в тон стенам и камину. На одном из двух кресел, стоящих рядом с диваном лежал плед из такого же мохнатого материала, которым были покрыты подушки на диване. Какого цвета был плед понять сложно, но его расцветка сочетала все цвета подушек. Между креслами стоял столик на резных кривых ножках, блестевший эмалью молочного же цвета и со стеклянной столешницей на которой был сервирован ужин и стояла бутылка вина. Антон стоял оцепенев от неожиданного преображения его комнаты и растерянно переводил взгляд с предмета на предмет. Откуда-то еле слышно полилась нежная мелодия и до него донесся насмешливый голос Татьяны:

— Ну и чего застыл, как просватанный. Долго я тут мерзнуть буду? Может угостите даму вином?

Антон перевёл глаза в направлении голоса и увидел, что на пол гостиной снова устилает огромный пушистый ковёр, на котором возлежит в позе вакханки абсолютно голая Татьяна, чуть прикрывая свою оплывшую жиром тушу пледом, брат-близнец которого лежал на кресле. Теперь Антон разглядел, что плед был окрашен красивыми переходами цвета от молочного до шоколадного. Он опустился на ковер, протянул руку к этому пледу и ощутил в руке ласкающее тепло меха тонкой выделки. Антон закрыл глаза и стал усилено представлять себе сибирскую речку, слегка плескавшуюся между их с Аннушкой телами, не жгучее утреннее солнце, окутавшее их теплом, упругое девичье тело, жаркие губы, мягкие ладошки, гладящие его плечи и спину, земляникой пахнущие волосы, в которые он зарылся… За много лет сексуального рабства он только так мог удовлетворять запросы Татьяны… Видение привычно вытеснило реальность и Антон далее действовал автоматически, пока его, как впрочем и всегда, из его грёз не