Они вернутся - Андрей Вдовин

слышно никаких звуков — ни шума листвы, ни завываний ветра. И это уже казалось не просто странным, а прямо-таки пугающим. К тому же, как ни старался Сергей себя успокоить, ему продолжало слышаться в скрипе всё то же дьявольское словцо.

А тут еще живот прихватило — стало крутить и покалывать, сначала несильно, но чем дальше, тем всё настойчивее и томительнее. И старпому сделалось совсем уж невыносимо. В голове как бичом хлестнуло: а вдруг это организм чужеродную материю не принимает? Ну то есть съеденного ужа?.. Может, уже пошли необратимые процессы?..

«Да ладно, это просто медвежья болезнь подступает от страха...» — затрепыхалась спасительная мысль.

И он ухватился за эту шаткую опору: ей-богу, лучше уж кишечное расстройство с обильным выделением жидких каловых масс, чем какая-нибудь кошмарная участь вроде тотального распыления на атомы — или что там вообще может произойти в подобном случае?..

Впрочем, через некоторое время Сергей позабыл о взбунтовавшемся кишечнике, да и сам бунт резко сошел на нет — вместо этого в животе образовался тяжелый заледенелый кирпич, а сердце словно сдавило холодной клешней. И тому была своя причина: среди ночной тишины внезапно послышался еще один звук...

Тук... тук... тук... тук...

Стук топора!

Сергей так и сел на месте, не в силах вздохнуть, словно легкие промерзли насквозь. Гулкие размеренные удары раздавались где-то совсем неподалеку...

Старпом был до того ошарашен и напуган, что до него не сразу дошло: а дерево-то больше не скрипит! Как будто решило передать слово топору. Вернее, тому, кто этот топор сжимает в руках... Но кто же это? Неужели Леха? То есть уже не Леха... а некая таинственная сущность, вселившаяся в его тело...

Воображение живо нарисовало жуткую картину: капитан, с пустым, отсутствующим взглядом, неуклюже пошатываясь, точно подвешенная за нитки марионетка, колотит и колотит топором по дереву — бесцельно и безвольно, подобно зомби...

Интересно, слышен ли стук Лехе на том берегу? Или он там дрыхнет как сурок, несмотря на Юлькин труп под боком?.. Но сколько Сергей ни прислушивался, никаких звуков с противоположной стороны уловить не мог.

И тут совершенно неожиданно удары по дереву прекратились — просто оборвались, как будто выключили метроном. Наступила полная тишина. Сергей не знал, хорошо это или плохо, — сидел затаив дыхание, чувствуя, как внутри трепещет каждая жилка...

А потом он услышал шаги...

Звучали они как приглушенное мерное похрустывание — поначалу отдаленное, но с каждой секундой становящееся всё отчетливее и громче.

Кто-то шел сквозь заросли прямо к палатке!

Сердце у старпома сначала замерло, потом ухнуло куда-то вниз и наконец запрыгало по всем внутренностям, словно взбесившийся теннисный мяч. Рука как в лихорадке нащупала рюкзаки, поспешно обшарила один, другой — и вот уже Сергей сжимает мертвой хваткой топор. Правда, легче от этого не стало.

А шаги уже совсем рядом. Хрусть... хрусть... хрусть...

Звуки приблизились вплотную к палатке с левой стороны — и тут наступила тишина. Сергея бросило в холодный пот, он инстинктивно отодвинулся к противоположной стенке, до боли стискивая рукоять топора и слепо пялясь в темноту широко распахнутыми глазами.

Подошедший продолжал молча стоять по ту сторону брезентовой преграды, в трех-четырех шагах, не предпринимая никаких действий. Старпом несколько раз сглотнул, пытаясь унять разошедшееся сердце, наконец сделал глубокий вдох и с усилием выговорил:

— Эй... кто там?..

Тишина.

— Леха... это ты? — как Сергей ни старался придать голосу твердости, получалось неубедительно.

Похоже, отвечать ему не собирались... И что теперь? Так и сидеть? Или попробовать еще что-нибудь спросить?..

Но тут раздался шорох. Как будто стоящий переступил с ноги на ногу. Сергей вздрогнул.

А в следующий момент его чуть ли на месте не подбросило, словно под рубаху заполз мерзкий тарантул. Над брезентовым сводом раздалось:

— Мы встретились вновь после долгой разлуки!..

Старший помощник открыл рот, пытаясь вдохнуть. В голове зашумело, как у пьяного. Он понял, кто к нему явился. И легче от этого ничуть не стало.

— Узнал ли голос мой таинственный? — продолжал вещать пришелец.

— Т-ты... — сделав над собой страшнейшее усилие, выдавил Сергей. — Чего т-тебе надо?

— Мне сознаваться в том и тягостно, и больно... — последовал ответ в неизменной поэтической манере.

Даже в столь пугающей и абсурдной ситуации какая-то часть Сергеева сознания уже готова была порыться в имеющемся филологическом багаже, чтобы идентифицировать прозвучавшую строчку... Однако гость не дал времени на раздумья — и добавил с фатальной суровостью в голосе:

— Теперь твой час настал — молись!..

Старпом весь так и сжался. Топор сделался тяжелым, как гиря, и чуть не выпал из рук.

— Отстань от меня! — вдруг взвизгнул над ухом чей-то голос. И лишь мгновение спустя Сергей понял, что это он сам исступленно кричит в ответ ночному пришельцу: — Чего тебе надо?.. Вали, откуда пришел!.. Не лезь ко мне!.. Уматывай!.. Не зли меня, понял?!..

Он почти не улавливал смысла слов, которые выкрикивал в темноту, но зато чувствовал, как в груди с каждой новой фразой всё сильнее начинает закипать злость. Несколько неистовых ударов сердца — и пальцы уже с прежней силой стискивают рукоять топора, а из глотки вместе с угрозами вырывается злобный хриплый рык.

Так он орал с минуту, а то и больше — пока наконец не поперхнулся очередной фразой и не закашлялся. В висках стучала кровь, во рту было сухо и горько, страшно хотелось пить. Нащупал в кармане рюкзака флягу, торопливо сделал несколько жадных глотков. Вода охладила разгоряченное, надсаженное горло.

Перевел дух, прислушался. Снаружи стояла тишина. Вот тебе раз... Неужели разъяренная тирада и впрямь подействовала на непрошеного гостя и он убрался восвояси? С другой стороны, истошные крики на весь лес должны были разбудить Леху на том берегу. Но что-то и оттуда не доносится ни малейшего звука...

И тут снаружи по брезенту палатки что-то зашуршало, заелозило, заскребло. Сергея мгновенно бросило в холод, потом в жар.

— Ах ты, сволочь! — прохрипел он.

Казалось, пришелец пытается разорвать грубую ткань. Старпом подобрался — и с коротким яростным выдохом долбанул что есть силы топором по шуршащему в темноте брезенту.

— На!..

По душе разлилось злорадство: удар явно угодил в цель — во что-то твердо-упругое. И это «что-то» сейчас же отпрянуло.

— Получил, гад? — не удержался от возгласа старпом. — Еще хочешь?

На какое-то время палатку оставили в покое, и снаружи снова воцарилась тишина. Но Сергею это обстоятельство почему-то не слишком понравилась. Очень