Горбун - Поль Феваль

Он обнажил шпагу и несколько раз согнул ее в упругую сверкающую дугу.

– Время не ждет, – продолжа он, взглянув краем глаза на часы. Советую вам сделать то же. Скоро нам придется уповать только на свое оружие.

Все посмотрели на циферблат больших ходиков с гирями, в высоком полированном футляре из красного дерева мерно тикавших у стены. Малая стрелка уже стояла на девяти, а большая вот-вот должна была коснуться двенадцати. Сообщники кинулись подбирать шпаги, там и сям в беспорядке разбросанные по гостиной.

– Только бы мне с ним встретиться, – повторил Шаверни, – один на один.

– Ты куда, – окликнул Гонзаго Пейроля, который хотел подняться на галерею.

– Хочу закрыть дверь, – ответил осторожный фактотум.

– Оставь все, как есть. Я пообещал, что дверь будет открыта, и она останется открытой. Это условный знак, господа, – пояснил он друзьям по оружию. – Как только двери захлопнуться, можете облегченно вздохнуть. Это будет означать: «Враг пал». Но пока двери открыты, будьте начеку.

Пейроль отошел в группу, державшуюся в заднем ряду. Там были Ориоль, Таранн и финансисты. Возле Гонзаго, держались Шуази, Навай, Носе, Жирон и все аристократы. Шаверни находился у другого конца стола, того, что был ближе к двери. Не отводя глаз с темной галереи, каждый держал обнаженную шпагу. Перед тем, как начать бить, механизм часов зашипел и заклокотал.

– Все готовы, господа? – коротко осведомился Гонзаго.

– Готовы! – отозвались соратники в один голос.

Они себя пересчитали. Их численность заметно придавала им духу. Гонзаго, уперев острие шпаги в паркет, взял со стола бокал и при первом ударе часов с вызовом возвестил:

– За здоровье мсьё де Лагардера! Пьем с бокалом в одной руке и шпагой в другой!

– С бокалом в одной руке и шпагой в другой! бокалом в одной руке и шпагой в другой! – приглушенным хором повторили соратники и, сжимая рукоятки клинков, буравя взглядом темную галерею, с полными бокалами замерли в томительном ожидании.

Внезапно в гробовой тишине откуда-то со двора послышался металлический лязг. Затем начали неторопливо бить часы на колокольне Сен-Маглуар. Пока прозвучало девять ударов, находившимся в гостиной, показалось, прошла вечность. С восьмым ударом звон стали снаружи затих, а с девятым – створки дверей на галереях с шумом захлопнулись. Соратники переглянулись и громогласным «ура» провозгласили победу. Шпаги опять были упрятаны в ножны.

– За мертвого Лагардера! – воскликнул Гонзаго.

– За мертвого Лагардер! – повторили члены его свиты и залпом осушили бокалы.

Лишь хранивший молчание Шаверни остался неподвижным. Внезапно глядевшие на своего покровителя соратники заметили, как тот, поднося бокал к губам, вздрогнул и даже немного пролил вино. Нагроможденная у стены возле часов большая куча пальто и плащей, которыми некоторое время назад Шаверни покрыл горбуна, вдруг зашевелилась и начала приподниматься. Гонзаго и думать позабыл о горбуне, к тому же он ничего не знал о виной дуэли между ним и маленьким маркизом. Незадолго до этого Гонзаго сказал: «Не знаю, впрыгнет ли через окно, опустится ли по дымоходу или выскочит из-под земли, но в назначенный час Лагардер будет среди нас». При виде одежды, зашевелившейся вслед за девятым ударом часов, Гонзаго, оставив бокал недопитым, напрягся и поднял шпагу наизготовку. Из-под тряпок, послышался сухой въедливый смешок.

– А вот и я! А вот и я! – раздался скрипучий голос. – Ваш покорный слуга, милостивые господа. Ваш покорный слуга.

Это был не Лагардер. Облегченно рассмеявшись, Гонзаго произнес:

– Это же наш дружище горбун!

Тот бойко вскочил на ноги, наполнил себе бокал и присоединился к тосту.

– За Лагардера! – воскликнул он. – Этот трусливый бахвал видно как-то пронюхал, что здесь буду я, и побоялся придти.

– За горбуна! За горбуна! – раздались веселые выкрики.

– Да здравствует горбун!

– Эх, господа, – с подкупающим простодушием произнес тот. – Если бы кто-то, кто в отличие от меня не знает вашей отваги, сейчас увидел вашу радость, то наверняка подумал бы, что вы изрядно перетрухнули! Не так ли? А что здесь понадобилось этим двум громилам?

Горбун ткнул пальцем в сторону галереи, где у закрытых дверей в молчаливом восторге, напоминая сторожевых истуканов ифритов из восточных сказок, застыли Кокардас Младший и брат Паспуаль.

– Ну что же, ваша светлость, час пробил. Вот вам наши головы, – не без издевки произнес гасконец.

– Можете рубить! – прибавил нормандец. – В вашей власти отправить на небеса еще две души.

– Ну, полно, полно вам иезуитствовать, бравые молодцы. Отныне ваша репутация честных людей целиком восстановлена. Спускайтесь и выпейте с нами.

Гонзаго уже во второй раз за вечер собственноручно наполнил бокалы из огромной, (величиной с ведро), бутылки с шампанским. Шаверни при виде двоих спускавшихся по лестнице мастеров клинка поежился от ужаса и отвращения, – (так наверное смотрят на палачей), и, когда те приблизились к столу, отошел прочь.

– Честное слово, – шепнул он оказавшемуся рядом Шуази, – если бы сейчас здесь появился Лагардер, то я стал бы на его сторону.

– Да тише ты! – цыкнул на маркиза Шуази.

Горбун, услышав приглушенные слова молодых аристократов, указал принцу на Шаверни и спросил:

– Ваше сиятельство, этот человек надежный?

– Нет, – развел руками принц.

Кокардас и Паспуаль со звоном сдвинули свои бокалы с остальными. Несколько протрезвевший Шаверни прислушивался к общему разговору. Паспуаль опять принялся рассказывать о белом окровавленном полукафтане, найденном им в реке, а Кокардас обогатив некоторыми подробностями, снова поведал историю об анатомическом театре в Валь де Грас.

– Но ведь это низость! – негодовал Шаверни, протискиваясь к Гонзаго. – Они говорят о человеке, которого по видимому сами же и убили!

– Мать честная! – воскликнул горбун, ловко разыграв удивление. – А этот еще, откуда возник?

Кокардас с наглой ухмылкой приблизился к Шаверни в намерении с ним чокнуться. Маленький маркиз в ужасе отшатнулся.

– Черт возьми, – воскликнул Эзоп II, – провалится мне на этом месте, если этот симпатичный аристократ кое-чем здесь не брезгует!

Гонзаго опустив руку на плечо Шаверни, тихо, но со значением произнес:

– Поостерегись, кузен. По-моему ты уже слишком пьян!

– Что вы, ваше сиятельство, совсем напротив, – шепнул принцу Эзоп II. – Ваш кузен как раз недостаточно выпил. Поверьте мне, – уж в таких делах я толк знаю.

Гонзаго недоуменно посмотрел на горбуна, но тот улыбался так обезоруживающе, – в его глазах светилась столь глубокая убежденность специалиста, что после небольшого раздумья принц все-таки с ним согласился.