И придет волчица - Ирина Шевченко

   - Будешь теперь до конца дней от меня шарахаться? - спросил, когда удалось остаться с товарищем наедине.

   - А нужно?

   - Тебе - нет. Но если хочешь что-то сказать, говори сейчас.

   - Ты уже мало похож на того Иоллара, которого я знал, - вздохнул кард.

   - Ты знал ребенка.

   - Мне нравился этот ребенок.

   - Мне тоже, - признался Лар. - Но многое изменилось. За последний год в одном городе с нами случилось больше чем за сорок лет в десятке Миров. Ты тоже уже не тот, что был, согласись. Жена, сын - из вечного бродяги ты превратился в домашнего кота.

   - А в кого превратился ты?

   - Я - это я. И я ни в кого не превращаюсь, пока в мой дом не врываются с оружием и не причиняют вреда моим близким. Но если это случится... Знаешь, мои предки жили битвами, и в минуту опасности память любого из них к моим услугам. Если это и плохо, то для моих врагов, а не для друзей. А тебя я по-прежнему считаю своим другом.

   Сумрак протянул руку и ждал несколько мучительно-долгих секунд.

   - Приятно, что есть неизменные вещи, - улыбнулся Лайс, пожимая протянутую ладонь.

Глава 24

   "День выдался до ужаса скучный. Суббота..."

   Она решила, что нужно начать именно с того январского дня на Земле. С дня, когда они впервые встретились. А потом, страница за страницей, до самой свадьбы. Дальше писать не стала. Ведь сказки всегда заканчиваются именно свадьбой, а ей очень хотелось, чтобы ее жизнь, не смотря на все то плохое и грустное, что в ней было, напоминала добрую сказку.

   Но небольшое послесловие можно было добавить. Только свечу зажечь, в феврале все еще рано темнеет. Она нашла спички... Раньше стоило только щелкнуть пальцами, а теперь сил едва хватало на поддержание небольшой зрительной иллюзии. Но сейчас, пока мужа не было дома, он позволила себе отдохнуть и от морока - никто не увидит впалых щек и темных кругов под глазами, никто не заметит, что на коже даже от легкого нажатия остаются синяки, а вчерашний порез на пальце до сих пор кровоточит...

   - А быть матерью - это как?

   - Это чудесно.

   - И ради этого стоит жить?

   - Ради этого стоит сделать все, что будет нужно. Жить - значит, жить. Умереть - значит, умереть.

   Тогда она еще не знала, что все будет так. А теперь оставалось только одно - написать то самое послесловие.

   "Иногда Судьба дает нам второй шанс, чтобы все исправить. Сказать то, о чем не решились говорить раньше, объясниться... проститься уже не с горечью и с обидой, а с нежностью и благодарностью за каждое мгновенье счастья, которое..."

   Она перечитала написанное и закрыла тетрадь. Задумалась, вновь открыла на последней странице и обмакнула перо в чернильницу.

   "Прости меня, пожалуйста. И не бросай его. Ты сильный, я знаю..."

   Слеза сорвалась с ресниц и упала на свежую строчку, растворяясь в последнем слове.

   "Люблю..."

***

   В Школе наконец-то определились, кому доверить должность Старшего наставника, пусть и временно. Магистр Триар пользовался всеобщим уважением, а самое главное, что у Галлы с ним были неплохие отношения еще со времен ученичества, и ее просьбу перенести зачеты и закончить обучение по ее предмету в первой доле чуть раньше, он удовлетворил без лишних вопросов. Иоллара это порадовало: теперь любимая могла высыпаться по утрам, меньше уставала и больше времени проводила с ним.

   - На мое место взяли Райвен, до этого она два года работала с Марой как младшая наставница. Я оставила ей свои планы. Знаешь, даже обидно: я столько с ними мучилась, а теперь она будет пользоваться моими выкладками и учить моих учеников, которые через полгода уже и имени моего не вспомнят.

   Сумрак с любопытством взглянул на жену, занятую нарезкой грибов.

   - Ты серьезно? Переживаешь из-за учеников?

   - Да. Сама не ожидала, но мне понравилась работа наставницы. Я ведь не настоящая травница. Та же Райвен занималась этим с детства, потом шесть лет училась в Школе, ездила по деревням, собирала рецепты. А у меня просто хорошая память - читала книги, копалась в архивах, потом составляла сборы, опираясь на отдельные свойства растений, испытывала совместимость...

   - Ну, здесь уже на одну только память не сошлешься. Ты у меня настоящий ученый!

   - Не совсем, но я старалась, - вздохнула Галла, принимаясь за луковицу. - Сначала мне просто нужно было куда-нибудь приткнуться, чтоб герцог отстал со своими предложениями работы, а потом, еще до начала учебного года, когда составляла программу, как-то вдруг втянулась. Это интересно и... приятно...

   - Приятно изучать травы?

   - Приятно учить, делиться своими знаниями, опытом, помогать кому-то. Делать что-то не для себя, а для других. Работа учителя или врача именно это предполагает - делать что-то для блага других. А мне за эти полгода довелось побыть и наставницей, и целительницей. И мне нравилось.

   - Правда? - задумался Лар. - Прости, я никогда не воспринимал твою работу в Школе как что-то серьезное, но если для тебя это важно... Хочешь, останемся здесь? Потом, когда Дэви родится. Отдохнешь до осени и, если не передумаешь, в октябре вернешься к своим ученикам: будешь убегать на пару часиков, а я - сидеть в это время с малышом. Думаю, я справлюсь.

   Он понимал, что это глупое предложение - остаться в Мире, где их буквально преследуют беды, и ко всему прочему назревает война, но можно же просто помечтать, представить, как это было бы. Раньше его Дьёри любила строить подобные планы, даже самые нереальные...

   - Справишься, конечно, - она смахнула рукавом выступившие от лука слезы. - Но... Не хочу загадывать.

   На сковородке уже шипело масло, и Галла отошла к плите, подхватив дощечку с нарезанными овощами.

   Похоже, что она не желала больше продолжать этот разговор. В последнее время Лар стал замечать, что все их беседы приобрели такой характер: начинались из ничего и обрывались на полуслове, как будто она вдруг забывала, о чем только что говорила, и задумывалась о другом. Скорее всего, о предстоящих родах и об уходе с Тара. Он понимал, как волнует ее и то, и другое. Мысли о родах у него самого вызывали панику, несмотря на все заверения Эн-Ферро, что это естественный, хоть и болезненный процесс, а значит, переживать не стоит. А расставание с Миром, где в короткий срок у Галлы появилось столько близких людей и нелюдей, должно быть очень тяжело для нее. Вот и о Школе сегодня заговорила, приоткрыв еще одну маленькую тайну своего большого сердца - теперь будет скучать еще и по ученикам, по этим великовозрастным оболтусам, которые наверняка поначалу трепали ей нервы и выводили из себя своей глупостью или непослушанием. Но все равно будет грустить и о них. Так что уж о друзьях говорить? Всю последнюю длань она готовила для них какие-то подарки. На память. Как будто ее можно забыть. Книги, ножи, амулеты, статуэтки - небольшие, но приятные и нужные вещи. Так увлеклась, что купила подарки и ему, и всему семейству Эн-Ферро, и даже не родившемуся пока сыну - маленький серебряный медальончик, куда можно вставить миниатюру или фото. Зачем мальчишке такая цацка? Говорит, купила потому, что на крышечке изображен дракон - символично. Сумрак хотел тогда съязвить на эту тему: мол, мало ли, на чем еще дракона намалюют, так что ж теперь все скупать, но вовремя опомнился, сказал, что да, красивый медальон и дракон красивый - не стоило обижать любимую женщину из-за таких мелочей...