Саламандра - Полевка

ближнего боя, и такое оружие требует определённых навыков. Но судя по тому, как монахи спокойно повесили их на пояса, такое оружие было им хорошо знакомо. Тиро впервые взглянул на них с интересом и в раздумьи почесал голову…

Потом они зашли в таверну, Лекс усадил четверку за свой стол и заказал много еды. Тиро не столько ел, сколько присматривался к новеньким. Они не были похожи на воинов. Для этого они были мелковаты, и волосы у них торчали коротким ежиком, как у недавних вольноотпущенников. Но, судя по тому, как они двигались и внимательно смотрели за всеми людьми в таверне, было понятно, что они собранны и готовы к бою в любой момент. Это было очень непривычно для гражданских, но и на воинов люди были совсем не похожи. У них не было крупных мышц, широких плеч, они были похожи на простых приказчиков из захудалой лавки, если бы не цепкий взгляд убийцы, готового в любой момент перерезать горло соседу, а потом так же спокойно продолжить трапезу. С каждой минутой бывшие монахи выглядели все более тревожно для старого вояки. Как-то, пока они были скрыты капюшонами, они совсем не производили такого гнетущего впечатления. От тяжелых раздумий его отвлек рыжик, который закончил сметать все с тарелок и теперь грыз орешки.

— Тиро, помнишь, в лавке я заинтересовался всякими порошками. Ты ведь тогда купил все, что я просил?

— Все по одной мере, как ты и хотел. Все уже упаковано и ждет только команды в дорогу. Если ты наелся, то можем двигаться. Тебе, прежде чем к Кирелю во дворец являться, надо как минимум помыться и одежду сменить!

— Прекрасно! Тогда поехали! — Лекс сразу же поднялся из-за стола.

Они без промедлений отправились во дворец. Там стояли их ящеры, плюс те, которых вернул Тарис, теперь загруженных корзинами с покупками. Тиро договорился в стойлах, что возьмет ещё четверых ящеров и пришлет их в имперские стойла в Столице. После этого, наконец, вся компания с Тиро, Лексом, воинами и четверкой новеньких отправилась в путь.

Когда они уже подъезжали к подъёму, Лекс заметил небольшую группу людей, которая держалась особняком и была без поклажи. А еще, все в этой группе были рыжеволосы и в набедренных повязках, как у рабов, но без рабских ошейников. Лекс сразу направил к ним своего ящера. Тиро, тихо шипя, развернул своего, чтобы последовать за неугомонным рыжиком.

— Вы ведь из трюма брига «Дорбоган»? — спросил Лекс у человека, который вел себя как старший в группе.

— Да, Качшени, волею судеб, мы именно оттуда, — высокий статный мужчина, правда, исхудавший, но все равно выглядевший несломленным духом, склонил голову перед рыжиком.

— Меня теперь зовут Лекс, — рыжик осадил своего ящера, чтобы он сильно не приближался к уставшим людям, — вы собираетесь возвращаться домой? — Лекс дождался сдержанного кивка и обратился к Тиро, — у тебя денежки в кошельке еще остались? Хорошо, тогда отдай им. Тиро, ну пожалуйста, не упирайся. Им надо еды купить и хоть какой-то одежды. Дорога домой будет долгой.

— Они могут примкнуть к каравану, как наемники, — пробурчал Тиро, но без возражений кинул старшему свой кошелек, — у меня денег в кошельке больше, чем они все стоят…

— Броззи, как я рад, что тебя встретил! — обрадовался Лекс, заметив в толпе рыжих здоровяка, — Броззи, тебе все равно не к кому возвращаться, поэтому я предлагаю остаться в моем доме. Я дам тебе работу и кров. Я бы хотел хоть как-то отблагодарить тебя за помощь!

— О, Семизубый… — Тиро застонал, — ну этот-то тебе зачем понадобился?

— Он будет у нас кузнецом! — пояснил Лекс.

— У нас есть Нарья, — возразил домоправитель.

— Нарья — приходящий мастер, а этот будет у нас жить и, значит, всегда будет под рукой. Поможет мне в кузне и тяжести таскать всякие.

— Я не мастер, — напрягся Броззи, — я только подмастерье!

— Вот и хорошо! — кивнул довольный Лекс, — у меня знаний больше, чем у всех мастеров, вместе взятых, а вот силенок маловато. Я могу хоть целого ящера съесть и мечом махать, пока не упаду от усталости, но таким здоровяком никогда не вырасту. Я ведь рожден младшим, а значит, всегда буду мелковат для воина. Поэтому я буду командовать, а ты молотом махать, и все у нас получится! Правда, Тиро?

Но Тиро уже не слушал рыжика, он во все глаза смотрел на монахов, и ему в голову пришла мысль, которая раньше показалась бы ему крамольной… Лекс, не дождавшись от Тиро ничего, кроме мычания, решил командовать дальше.

— Мэл и Пин, сядьте на одного ящера, вы вдвоем весите, как один Броззи, нам надо поторопиться домой, а у Тиро денег еще на одного ящера уже просто нет! Тиро, очнись! Теперь ты знаешь, как ездить с младшим на базар, вернешься без копейки денег, но с чугунной от переживаний головой! Будет тебе наперед наука! А теперь домой, мне надо успеть помыться, а то я весь от морской соли чешусь! Я же младший! У меня кожа нежная!

По условию договора…(часть 2)

Тиро гнал свой отряд домой. Если Лекс должен появиться в доме Киреля, то его надо успеть помыть и привести в «правильный» вид, подобающий молодому аристократу. Тиро восхищало и в то же время порой озадачивало такое поведение рыжика. Да, внешность явно кричала о королевском происхождении — идеальные черты лица и безупречные пропорции тела говорили о поколениях красивых людей в роду, но вот манеры! Лекс мог быть изысканно вежлив и безукоризненно воспитан, но через мгновенье он мог вести себя как дворовый мальчишка, который ради собственного любопытства полезет в пасть ящера, нисколько не заботясь о последствиях. И опять-таки, он совершенно не делал различий в поведении с людьми, он и с первосвященником и с рабами разговаривал совершенно одинаково, без подобострастия с одной стороны и без высокомерия с другой, как будто для него все люди были равны. Но ему, как аристократу, выросшему в царской семье, должны были объяснить, насколько различны эти люди по социальному статусу.

А еще Тиро переживал о договоре с Кирелем и навязанном замужестве, о монахах, которые стали телохранителями милого ребенка, о предстоящем походе в земли к Теланири. Тиро искренне надеялся, что Лекса будет сопровождать Сканд с несколькими манипулами. Быстрей бы уже Сканд вернулся домой! Тиро никогда не ждал его с таким нетерпением, как в этот раз. Он действительно полюбил несносного рыжика как собственного ребенка, но только его одного было слишком много для спокойной и размеренной