Расследования Корсакова. Комплект из 3 книг - Игорь Евдокимов

растоптать, растерзать, разорвать в клочья, как это происходило с жертвами караконджула. Но Владимир понимал, что эти мысли лишь отчасти принадлежат ему. А еще он вновь вспомнил слова отца. Те, что были сказаны в пылу ссоры, но от этого не утратившие своей безжалостной правдивости.

«Не смей врать себе. Не важно, задал ли тебе кто-то вопрос или ты задался им сам, но ты должен задуматься и честно на него ответить. Хотя бы для самого себя».

Владимир проглотил рвущийся из груди крик. Закрыл глаза. Глубоко вдохнул и с шумом выдохнул. А затем посмотрел на Михаила и ровным голосом ответил:

– Я мог сколько угодно обижаться на брата и отца. Это правда. Но не проходит ни дня, ни часа, ни минуты, чтобы я не мечтал – от всего сердца, от всей души, отчаянно – увидеть их вновь, живыми и здоровыми. Ты не оказал мне услугу. Ты проклял меня до конца дней искать каждого, кто стоит за тобой. Кто дергает тебя за ниточки. Кто нашептывает ядовитые слова тебе в ухо. Однажды я найду их – и заставлю заплатить. Каждого и сполна. Ни один не скроется от меня. Ни они, ни ты.

– Я и не намерен скрываться, – довольно улыбнулся Михаил, словно только и ждал этого ответа. – Скрываются проигравшие. Я же – на стороне победителей. А потому…

Дядя молодцевато спрыгнул со стола и извлек из-за него пару сабель, в которых Корсаков мгновенно опознал любимое оружие из коллекции Михаила. Они уже сходились в бою – совсем недавно, каких-то несколько дней назад, в фехтовальном зале.

– Уважишь старика? – азартно спросил дядя и швырнул одну из сабель Владимиру. Тот поймал оружие в воздухе и молча вытянул лезвие из ножен.

– Глупо! – шепнула тень Петра. «Глупо!» – сказали бы отец, мать, Жорж, Горегляд, жандармский полковник – да любой здравомыслящий человек. Глупо соглашаться на дуэль с непобедимым фехтовальщиком. Корсаков уже знал, что дядя не просто так предложил ему потренироваться перед своим исчезновением. Нет, Михаил уже тогда представлял, что рано или поздно может сойтись в схватке с племянником, а потому специально оценил силы будущего противника. Но советчиков сейчас не было рядом. А Корсаков – и злое, голодное существо, таящееся глубоко внутри него – хотели одного и того же. Под ироничным взглядом дяди Владимир проверил заточку, крутанул саблю в руке и двинулся навстречу противнику. Михаил не заставил себя ждать.

Они сошлись в центре зала. Атаку начал Корсаков. Внутри него кипела ярость – но не горячая, ослепляющая, ведущая к ошибкам. Нет, это было холодное и расчетливое чувство. Стремление остаться в живых – и причинить врагу как можно больше боли. Михаил, ожидавший безрассудных широких взмахов саблей, поначалу опешил. Владимира сейчас сдерживало лишь понимание, что дядя также нужен им с полковником живым – иначе след, ведущий к его покровителям, оборвется. Ну и приходилось помнить, что Михаил куда более опытный противник. В результате их дуэль напоминала схватку кобры и мангуста. Они сходились и расходились, кружа по центру зала. Владимир старался зацепить противника, оставить как можно больше болезненных порезов, чтобы измотать и заставить сдаться. Его дядя стремился нанести один удар – зато смертельный.

Михаил, начавший дуэль с презрительной усмешкой, быстро изменился в лице. Вместо легкой победы над неумелым щенком, он сошелся с противником, который мало в чем уступал ему самому. Дядя попытался поймать Владимира «адской четверкой» – коварным польским ударом снизу вверх, однако сам едва не напоролся на хлещущий выпад. Михаил снова атаковал, на этот раз с уклончивым маневром – вместо прямого выпада он резко шагнул влево, надеясь обойти защиту Владимира. Но тот резко уклонился, выставив лезвие перед собой, готовый как отразить следующий удар, так и атаковать самостоятельно.

– Ты сам научил меня этому финту, – притворно извинился Корсаков.

– После нашей тренировки я уж было подумал, что ты все позабыл, – усмехнулся дядя. – Рад был ошибиться.

Еще не закончив предложения, он скользнул своей саблей по клинку противника, почти уколов его. Владимир отскочил назад, уходя от удара, а затем отбил лезвие в сторону и контратаковал сам. Он понимал, что его единственный шанс – не дать противнику даже долю секунды передышки. Владимир воспользовался замешательством дяди и нанес серию молниеносных ударов, один из которых разорвал рубашку и окрасил белую ткань алым. Кровь, брызнувшая с острия сабли, оставила тонкую полоску на каменном полу.

– Неплохо, – азартно прорычал Михаил. Он попытался сказать что-то еще, но Владимир понял, что дядя пытается вновь отвлечь его, и не поддался. Вместо этого он резко рванул вперед, сокращая дистанцию и одновременно нанося удар. Сабля обрушилась на противника широкой дугой. Лезвия сошлись с оглушительным лязгом. Владимир почувствовал, как клинок врага дрожит под его натиском, но дядя не сдал позиции.

Внезапно Михаил изменил тактику. Вместо очередного удара он вложил всю силу в рывок, пытаясь увести саблю Владимира вбок. Но тот удержал клинок и, ловко развернувшись, провел неожиданный боковой удар. Лезвие Владимира оставило глубокую царапину на плече дяди, и тот, охнув, отступил.

Михаил, пошатнувшийся от удара, выпрямился, бросив на Владимира долгий, тяжелый взгляд. Его лицо исказила ухмылка – злобная и торжествующая.

– Очень неплохо! – прохрипел дядя, прижимая руку к окровавленному плечу. – Пожалуй, ты заслужил, чтобы с тобой перестали играть.

Словно в подтверждение своих слов Михаил резко перешел в наступление. Его сабля сверкнула в слабом свете факелов, размытым пятном ринувшись в сторону Владимира. Корсаков едва успел отразить удар. Потом второй. Третий.

Дядя стал опасно напористым. Каждый его выпад был точен и рассчитан, каждый удар отдавался болезненной вибрацией в запястьях Владимира. Он понимал, как с каждой секундой теряет контроль над ситуацией. Михаил тоже почувствовал его слабость. В глазах дяди Корсаков прочитал предвкушение очередного триумфа.

– Ты слишком медлишь, Володя, – прошипел Михаил, резко замахиваясь.

Сабли мелькали в воздухе со все возрастающей скоростью, звонко сталкиваясь и высекая искры. Однако опыт начинал брать свое. Владимир уступал Михаилу пространство, шаг за шагом пятясь назад. Вскоре острие дядиной сабли полоснуло его по плечу – и лишь отчаянный пируэт позволил ему уйти от следующего удара.

Довольная улыбка вернулась на лицо Михаила. Он все больше и больше кружил вокруг молодого соперника, путая его ложными финтами и ударами из неожиданных позиций. Поединок неуклонно двигался к единственному возможному завершению. Владимир отступал, чувствуя, как напрягаются легкие. Плохая позиция, слишком близко к стене. Он пытался перехватить инициативу, но Михаил давил без остановки, как волк, подгоняющий загнанную добычу. Следующий удар обрушился сверху столь быстро, что Владимир едва