Деньги, банковский кредит и экономичские циклы - Хесус Уэрта де Сото

Безотносительно к теоретическим основаниям аргументации Парнелла, равно как и Мак-Куллоха и Лонгфилда, одно можно утверждать с полной определенностью: эта дискуссия породила ложное противостояние между сторонниками центрального банка и свободной банковской деятельности. Мы используем здесь термин «ложное», поскольку входе теоретической дискуссии обе стороны проигнорировали самое существенное во всей этой проблематике. Парнелл совершенно справедливо указывал, что при свободной банковской деятельности расчетная палата действует как буфер между изолированными точками, генерирующими денежную экспансию, которая осуществляется путем эмиссии банкнот. В то же время Мак-Куллох и Лонгфилд также были правы, указывая на то, что аргумент Парнелла не действует, если все банки одновременно начинают проводить политику денежной экспансии. Несмотря на это, теоретики денежной школы считали, что их возражения на замечание Парнелла усиливают prima facie их аргументацию в пользу центрального банка, который, как они считали, сможет обеспечить наиболее действенную защиту против негативных последствий свободной банковской деятельности. В свою очередь, Парнелл, хотя и стоял на позициях защиты свободы банковской деятельности, признавал, что активность банков должна будет ограничиваться системой межбанковских расчетных палат, которые послужат страховкой от беспечного расширения их бумажно-денежной базы. Однако он не смог понять, что вне зависимости от справедливости аргументов Мак-Куллоха и Лонгфилда возвращение [банковского регулирования] к традиционным принципам права и требование 100 %-ного резервирования гораздо проще и эффективней регулируют банковскую деятельность, чем система расчетных палат. Упустив из виду эту возможность, по крайней мере в отношении банковских вкладов, Мак-Куллох, Лонгфилд и другие представители этого ответвления денежной школы совершили решающую ошибку. Оправдав создание центрального банка, эта группа исследователей и публицистов непреднамеренно открыла дорогу будущей инфляционистской политике своих протеже — центральных банков[664].

Институт центрального банка

Так началось длительное противостояние между защитниками свободы банковской деятельности и адептами центрального банка. Последние выдвинули следующие доводы против банковской школы и сторонников свободной банковской деятельности.

Первый аргумент заключается в том, что система свободной банковской деятельности по самой своей природе предрасположена к кризисам отдельных изолированных банков, что наносит ущерб клиентам банка — его вкладчикам и держателям его банкнот. В этих условиях нужен официальный центральный банк, который должен иметь возможность вмешаться с тем, чтобы защитить держателей банкнот и вкладчиков в случае, когда такой кризис наступит. Этот аргумент является откровенно патерналистским и призван оправдать существование уже имеющихся центральных банков. При этом игнорируется тот факт, что в долгосрочной перспективе наличие такой помощи угрожает бесперебойному функционированию банковской системы, которое в норме зависит от постоянного и активного надзора собственников и управляющих и от доверия к ним со стороны публики. Надзор ослабляется, а доверие растет, когда публика воспринимает вмешательство центрального банка как само собой разумеющееся средство избежать любого ущерба в случае банкротства банка. Более того, при наличии центрального банка банкиры фактически начинают демонстрировать меньшую ответственность, поскольку они тоже уверены в том, что центральный банк придет к ним на выручку, когда это понадобится. Следовательно, весьма вероятно, что наличие центрального банка усугубляет кризисы частных банков — в последнее время тому было несколько свидетельств. Именно система «страхования вкладов» во многих странах в наибольшей степени подталкивает банкиров к безответственным действиям и соответственно к возникновению и углублению банковских крахов. Тем не менее, рассмотренные в политическом измерении, эти патерналистские аргументы оказали огромное влияние, сделав идею центрального банка практически непобедимой. В любом случае этот первый аргумент ознаменовал начало фальстарта в дискуссии между сторонниками свободной банковской деятельности, с одной стороны, и центрального банка — с другой. Говоря о фальстарте, мы хотим подчеркнуть, что этот аргумент был бы лишен всякого смысла, если бы [применительно к банковскому делу] действовали традиционные принципы права и для банков было вновь установлено требование 100 %-ного резервирования. В этих условиях держателям банкнот и владельцам вкладов не могло бы быть нанесено никакого ущерба, поскольку они в любое время могли бы забрать свои деньги вне зависимости от той судьбы, которая постигла их банк. Таким образом, патерналистский аргумент, согласно которому центральный банк нужен для того, чтобы защитить интересы тех, кто терпит ущерб, не имеет смысла. Если встать на позиции сторонников свободной банковской деятельности, то первый довод в пользу центрального банка выглядит чрезвычайно сомнительным, поскольку в условиях этой свободы и при соблюдении традиционных принципов права и 100 %-ном резервировании он не имеет никакого отношения к делу.

Второй аргумент, выдвигавшийся в защиту центрального банка, восходит к идее, согласно которой банковская система, контролируемая центральным банком, обеспечит меньшее число экономических кризисов, чем система свободной банковской деятельности. Этот аргумент, так же как и первый, представляет собой пример использования в полемике недостаточно изученного материала. Мы видели, что свободная банковская деятельность с частичным резервированием может стимулировать увеличение денежного предложения в форме кредитов, а такой рост всегда искажает производственную структуру капитальных благ и служит эндогенным и регулярно срабатывающим пусковым механизмом, который разворачивает вспять экономический подъем, что проявляется в периодических экономических спадах, которые сказываются весьма тяжело, в частности на банках. Именно желание защитить банки от последствий повторяющихся кризисов, провоцируемых банковским делом на основе частичного резервирования, побуждало самих банкиров требовать создания центрального банка, который мог бы ссужать им деньги в качестве кредитора последней инстанции. Опыт показал, что вместо того, чтобы сглаживать экономические кризисы, наступление эпохи центральных банков ознаменовалось их обострением. Хотя при свободной банковской деятельности с частичным резервированием процесс экспансии кредита, провоцирующий кризисы, неизбежен, механизмы коррекции сделанных экономических ошибок при такой системе работают быстрее, чем при наличии центрального банка. Угроза потери доверия со стороны публики является не единственным фактором, ограничивающим поведение наиболее экспансионистских банков, резервы которых стремительно уменьшаются, когда держатели их банкнот бросаются обменивать их на металлические деньги. Межбанковские расчетные палаты, операции которых затрагивают состояние банковских депозитов, также дисциплинируют поведение тех банков, которые расширяют свою кредитную базу быстрее других. Даже в том случае, когда большинство банков создают депозиты и эмитируют банкноты одновременно, стихийный процесс, описанный теорией экономического цикла, вскоре приводит к критической точке и разворачивает начальный экспансионистский тренд, вызывая банкротства наименее ликвидных банков. В противоположность этому, наличие центрального банка, кредитора последней инстанции, может продлить процесс кредитно-денежной экспансии существенно дольше по сравнению со временем, которое проходит до неизбежной коррекции при свободной банковской деятельности. Невозможно игнорировать внутреннее противоречие, заложенное в конструкции такого института, как центральный банк, который — теоретически — создавался для ограничения денежной экспансии, для поддержания экономической стабильности и предотвращения кризисов, а на практике служит источником дополнительной ликвидности в огромных масштабах в те моменты, когда банки переживают кризис и панические набеги вкладчиков. Если принять во внимание такие факторы, как политическое давление и инфляционистские желания публики, станет понятно, почему инфляция и ее неизбежное следствие — искажение производственной структуры — при центральном банке приводят к более разрушительным и глубоким экономическим кризисам, чем при системе свободной банковской деятельности. Таким образом, мы должны заключить, что и второй аргумент в пользу центрального банка не имеет под собой оснований, так как само существование этого института ведет к углублению экономических кризисов и спадов. Тем не менее необходимо также признать, что кризисы происходят и при свободной банковской деятельности с частичным резервированием, хотя их последствия и не столь разрушительны, как в условиях денежной системы, управляемой центральным банком. Мы уже останавливались на этом моменте в предыдущих главах и будем возвращаться к нему в последующих. В любом случае мы не должны принимать жизнь с периодическими экономическими кризисами и спадами как нечто неизбежное, поскольку достаточно возобновить применение к банкам общих принципов права (что означает требование 100 %-ного резервирования), чтобы предотвратить негативные последствия свободной банковской деятельности для экономики. При этом условии исчезает сама наиболее часто упоминаемая причина создания центрального банка.