Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Одна Высшая и одна Верховная не просто развлекались, Ди. Они натаскивали пса на чём-то попроще, чтобы чуть позже он вцепился в глотку настоящих врагов Республики.
— Поэтому я и говорю: не заморачивайся. Спокойно наслаждайся лаврами победителя. Ты там сделал всё, что смог, и даже больше. Ну а Штарния показала, что тебя достаточно натаскали… Высшая и Верховная… чтобы идти дальше.
— И всё же, Ди, откуда в Литании сложности? Она же присоединилась почти без боя! Пусть сейчас возникнут потери, но на начальной же стадии их не было!
— Не было. Я тебе озвучила не столько причину проблем в Литании, сколько причину общих проблем реколонизации без параллельной планируемой ассимиляции. Литания в этом смысле — лишь частный случай.
— Но это ведь не вся Конфедерация! Это всего лишь один-единственный Сектор! Что мешает поработать с ним по-особому? Ну, кроме необходимости кровью крепить идейное единство Республики и сложности для родов входить туда экономически?
— Схема работы по реколонизации давно отработана. В Литании приходится отступать от сложившейся схемы, что тянет за собой неопределённость, плохую прогнозируемость. Мы не можем относиться к ней, как к колонии — Республика не колониальная держава, как бы ни назывались новые её присоединённые сектора, — но и как к полноценной нашей части не можем. У неё своя власть. С ней приходится договариваться, заигрывать, торговаться. Ты, например, знаешь, что в СССР последних лет ребром вставал вопрос «союзничков» из Восточной Европы? Андропов тогда плевался от их иждивенческого настроя. Союз вынужден был поставлять им нефтянку по весьма символическим ценам, фактически получая взамен не валюту, а продукты их собственной экономики, в то время как ему нужна была именно валюта западных стран. При этом страны Варшавского договора доходили до прямого шантажа. Это была одна из причин, почему Горбачёв при первой же возможности сдал Восточную Европу — она была той ещё головной болью советских вождей. Она за своё поведение поплатилась. Особенно показательна ситуация с Югославией, которая долгое время пыталась усидеть сразу на двух стульях. Если Восточную Европу сдал Союз, то Югославию за её излишнюю самостоятельность и постоянный шантаж наказал уже сам Запад, добившись раздёргивания её территорий, а после — полного уничтожения промышленного потенциала Сербии в достопамятной операции сил НАТО. Вся эта ситуация показывает, что с идейными союзниками порой сложней, чем с явными противниками. По итогу всё равно приходится проводить политику умиротворения, но не разово, как у нас, а раз за разом, по мере роста там неподконтрольных устремлений. Опять же, как это было в Чехословакии, куда СССР вынужден был вводить войска. Куда проще было бы сразу показать, кто в мире хозяин… Как это и делает Республика. По опыту, достаточно одной акции умиротворения, которая у нас протекает в форме колониальной войны. После подобной операции Республика получает полностью сломленный, не помышляющий более о сопротивлении, идейно разложившийся и готовый на всё народ. В случае же с Литанией этот народ не только не сломлен, он, напротив, находится на вершине идейного подъёма. Ещё бы! Ведь именно он, пусть и с внешней помощью, скинул ненавистного угнетателя! Целый парад свободы, парад ощущения всесильности и всемогущества, стремление в светлое будущее. Это была одна из причин в прошлом, почему, скажем, Франция времён Наполеона громила всех своих врагов. Заметь — одна громила! Одна против всей Европы! Потому что так, как дрались получившие неожиданную свободу, выгрызшие её зубами у монархии, люди — не дрался ни один солдат Европы. Даже Российская Империя вынуждена была брать эту идейность измором. Ведь собственные крепостные крестьяне не хотели и не могли воевать так же отчаянно, с именем свободы на устах. Идя в ту же Россию, французы понимали, что через это они расправляются с мировым жандармом Европы, который без этого сам рано или поздно придёт к ним, разрушит их свободу и их новый путь в будущее. Поэтому Латания многократно опасней для Республики этим порывом, чем была со всеми своими флотами в предыдущую фазу реколонизации. Теперь с ней нужно работать крайне осторожно. Нужно торговаться, вести политические дрязги, и многое, многое другое ещё делать, что не принято в текущей версии Экспансии.
— Ди, но ведь есть отработанные средства обуздать революционную вольницу. Я понимаю, что когда к социальным событиям подключаются массы, их после нужно как-то спускать с небес на землю. По Земле знаю, что первым этапом такого спуска всегда идёт кровавая акция по уничтожению какого-то символа народной волны. В 1993 году в России это был расстрел Белого Дома, на Украине 2014–2015 годов — события в Одессе. Массам нужно подрезать крылья — и всё, они у вас в кармане.
— Нет, мы, конечно, можем обуздать там ситуацию… Тут ты прав. Но чем тогда эта ситуация будет отличаться от всего того, что мы делали раньше? Разве что подрезать идейные крылья нации будет значительно сложней и ассимиляцию придётся растягивать на подольше… Признаю, Литания представляет интерес. Я лично вижу её предназначение в том, чтобы заставить Высших Дальней разведки раскрыть весь свой творческий потенциал. Пусть поработают, пусть потренируются в нестандартных решениях — в том же Псионе это сослужит им хорошую службу. Ты дал мне полигон, Леон. Где до того натаскивали тебя, там теперь я натаскиваю Высших…
Мы ещё долго любились с Верховной, и ещё долго общались на отвлечённые темы. Когда же я покинул капсулу, то, отмывшись от геля, неожиданно поймал себя на мысли: я больше не боюсь её. Не боюсь республиканской техники удовольствий. Снежная королева и полёт под её крылами дали ту необходимую прививку от страха, которая была мне столь необходима. Зачем бояться того, что по сути своей — всего лишь средство, инструмент? Опасаться нужно людей, особенно некоторых из них. Именно к людям нужно проявлять здоровую подозрительность и, как бы банально это ни звучало, не наведываться в капсулу абы с кем. Всего лишь.
Исповедь проститутке
Амна Ингви появилась из люка роскошного спортивного катера. Появилась красиво, как умела только она. Лёгким движением ладони разгладила складки длинного, почти в пол,
