Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов

социальной жизни. Им же плохо в этом потоке! Некомфортно! Почему они должны, как тупые болванчики, терпеть, как им кажется, несправедливость?

— Вот ты думаешь, Леон, коммунисты на твоей малой родине из врождённой злобности уничтожали под корень духовенство и дворянство? Просто представь. Вот ты живёшь, как у Христа за пазухой. У тебя есть всё: бытовой комфорт, утоление любых потребностей, возможность ездить по заграницам и т. д. и т. п. Психологически ты — хозяин жизни. Ты привык, что всё вертится вокруг тебя. Тебе все должны. Должны лебезить, подчиняться, выполнять прихоти. По праву крови. По праву социального положения. И вдруг — раз! — тебе говорят: работай, как все. В цеху. В хлеву. Живи ради народа, который для тебя — стадо бессловесных болванчиков. «Деревенщина»… Ты чувствуешь экспрессию этого слова? Чувствуешь заложенное в нём небрежение? Здесь разница не только в социальном положении, но и в интеллектуальном уровне, в уровне квалификации и… в уровне потребностей. Ты не сможешь принять эту реальность добровольно, а если ты при этом — военный, да ещё и потомственный, то тем более не примешь. Возьмёшься за оружие и будешь сражаться. Или затаишься, а позже ударишь — когда представится такая возможность. Тебе нечего терять. Тебя лишили всего, лишили положения богоизбранного. Это даже серьёзней, чем лишение капиталов. Психологически серьёзней. Ты был всем, а стал — ничем. Зачем жить? Зачем жить так? Не проще ли уйти и забрать с собой побольше обидчиков? Тебе ведь и самому близка эта философия… разве что потребности у тебя на Земле были специфические…

— Ещё и идейный вакуум… Ведь старые классы были повёрнуты на монархии, Император для многих был значительно большим, чем просто человек. Он был символом, едва ли не наместником бога на земле. Ради чего теперь жить, когда его не стало? Апатия… Да, но и протест. В тебе растёт протест, и ты реально подготовлен, чтобы претворить его в жизнь. Умеешь драться, стрелять, убивать. А против тебя уже не тот народ, который ты защищал, а твой классовый враг.

— Да, марксизм — это лишь идеология. Она не даёт реальных научных ответов, но она даёт хоть какие-то ответы и ориентиры. На самом деле понятие классового врага актуально для любого общества, когда происходит смена элит и идейной парадигмы. Всегда остаются те, кто не может жить в новых условиях. Причин может быть много. Это и нежелание жить хуже, чем привык. И нежелание быть внизу социальной пирамиды. И идейная непримиримость, потому что идейно ты адекватен именно старому, отжившему обществу. И банальная невозможность найти себя в жизни, отсутствие той квалификационной ниши, к которой привык. Так, нам больше не нужна организованная преступность. Нам не нужны политики старой закалки. Нам не нужны юристы. Даже старые медики для нас отживший материал, который нужно переподготавливать. А военные? Зачем нам десантники или операторы систем ПВО, если у нас свои системы и свои валькирии?

— Мы вынуждены учитывать эту проблему при реколонизации. Проблему «лишних людей». Для тех, кто готов умерить свои раздутые амбиции, мы даём переподготовку и путёвку в новую жизнь. Но есть категория тех, кто не хочет смиряться. Конечно, вирус убивает некоторых активных наших противников. Мы ведь не афишируем, какие будут последствия отказа от генетических процедур. Мы не афишируем, что будет с детьми, которых от нас укрыли и не провели их генетическое преобразование, которое для детей мы проводим исключительно в воспиталищах. Задача вируса не только и не столько биологическая, сколько социальная. Ведь и генетические процедуры в конечном счёте преследуют цель социализации в Республике. Без них просто невозможно работать и учиться на уровне рядовых республиканцев. Но вирус убивает не всех недовольных. Не изобрели ещё вируса, который бы убивал вообще всех, кто против основной линии развития общества. Это проблема не биологическая, она — в умах людей. И решать её нужно не биологическими методами, а социальными. Ты уже понял, к чему я клоню?

— Контролируемое сопротивление призвано выявлять недовольных?

— Да. Это часть нашей работы с новыми гражданами Республики. В организме человека ежеминутно гибнет масса отживших своё клеток. Так и в социальном организме. Только сюда нужно добавить незапрограммированность этих действий в физиологии. Мы, как существа разумные, вынуждены сами выступать фагоцитами для других разумных существ. И всё это происходит с использованием разума. Они ищут способ выразить протест, а мы — найти их, чтобы не дать в конечном счёте его выразить. Или дать выразить так, как нужно нам. Это нормальная очевидная практика. Хочешь, приведу интересный пример из земной истории?

— Всё же с тобой проще, чем с другими — даже с той же Высшей. Ты можешь привести понятные мне примеры. Из другой, знакомой мне, культурной среды.

— Что, валькирии только трахают? Не спешат заниматься твоим просвещением?

— Я бы не был так категоричен… Но близко.

— Я с ними поговорю. Это не дело. Пусть лучше мозги тебе прочищают, тебе нужно полностью социализироваться у нас… Так вот. Когда-то давно, ещё в Российской Империи, задолго до большевиков и прочих «-ков», были такие ребята. В основном студенты. Ты должно быть слышал название: «Катехизис революционера»? И имя «Нечаев»? Разумеется, слышал… Оно позже стало нарицательным… Этот документ представляет собой результат опроса одним студентом других — каким они видят настоящего революционера. Именно Нечаев проводил опрос. И именно в том ключе, как студенты оценивали революционера и революцию, они позже умирали за неё. Не было Ленина. Не было Сталина. Никого ещё не было. Было лишь недовольство царизмом. Недовольство болотом, в котором они вынуждены были жить. Недовольство засильем царской бюрократии. Недовольство беспределом правящих родов. Недовольство блатом. Духота от излишне националистической политики. Ведь даже евреи имели ограничительный ценз в высших учебных заведениях, а кавказцы — ограничения к службе в царской армии. Много чего было. И против всего этого вчерашние студенты объявили войну. У них не было никаких организаций, организации появились уже после. Каждый выражал свой протест так, как мог. Главное было — ударить по какому-то символу, с которым ассоциировалась социальная несправедливость. Часто под раздачу попадали губернаторы и чиновники низового порядка. На самого царя было несколько покушений, одно из которых завершилось его гибелью. У власти просто не было структур и методов, чтобы бороться с этим социальным процессом. В результате была создана Царская Охранка, 3-е отделение Императорской Канцелярии. Спецслужба, призванная