Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

Желудок тревожно сжимается от дурного предчувствия, и никакие аргументы, что сектор Возмездие ничего не предпримет на вечеринке, устроенной с подачи Гатанаса Аведдина, успокоиться не помогают. Я почти готова остаться здесь и читать книгу…

– Ты точно не хочешь пойти? – интересуется Лисса.

– Нет, пока нет, – откликаюсь я, ожидая расспросов, но она. вздохнув, молчит.

Кажется, девчонки начинают смиряться с тем, что своей неведомой бедой я не поделюсь.

Время идет, окончательно стихают звуки в гостиной, больше никто не бегает туда‑сюда, внизу вовсю играет музыка.

Дурное предчувствие отвлекает. Я почти решаю не идти на вечеринку, когда здравый смысл берет верх: мне сейчас нельзя отсиживаться, иначе в нашей маленькой компании верх возьмет Принцесса и отыграется на мне за прошлые неудачи.

Может, последнюю неделю я и была на взводе, но заметила, как меняется настроение девушек: после сектора четвертого факультета роскошь благородного общежития лучше заявлений самих демонов показала преимущества жизни жены перед судьбой безродной иномирянки с опасной работой. При такой конкуренции нельзя показывать свою слабость, иначе затопчут на всякий случай, чтобы больше под ногами не путалась.

Так что, вздохнув, откладываю планшет и ухожу в ванную комнату собираться. Черное мерцающее платье с лиловыми отливами висит в шкафчике. Оно просто создано для вечеринок и… короче всех платьев, выданных нам на ношение. Единственное с такими тонкими бретельками. Под него приходится надеть черный корсаж.

Сапоги выше колен тоже надеваю – сражать, так наповал.

И выхожу из ванной.

Глаза у сидящей на кровати Лиссы широко распахнуты, а рот приоткрыт, но виной тому вовсе не мой облик: в открытое окно влезает Леонхашарт прижимающий палец к губам в универсальном жесте призыва к молчанию.

Он в черной броне. Вдоль ключиц и вертикально от ребер до талии отражают свет дорожки из полусферических темных камней.

Убедившись, что мы не собираемся ничего говорить, он печатает что‑то в смартфоне и показывает мне надпись:

«Скажи, что собираешься лечь спать. Затем сними подвеску с брошью и положи в кровать. На кровати сделай имитацию лежащего тела».

Сердце колотится часто‑часто, надеюсь, в голосе мое волнение не сквозит:

– Не хочу я на эту дурацкую вечеринку, от музыки только голова болит. Я спать, не будите меня, пожалуйста.

Пока говорю, Леонхашарт печатает что‑то еще и, подкравшись к кровати Лиссы, показывает надпись, а затем убирает смартфон за пояс.

– Хорошо. – голос немного подводит Лиссу, она кашляет, чтобы избавиться от нервной хрипотцы. – Я скажу девчонкам, чтобы тебя не дергали.

Вместе с Леонхашартом мы скручиваем из покрывала подобие фигуры и укладываем под одеяло. При внимательном рассмотрении, конечно, понятно, что это подделка, но когда девчонки вернутся, не будут сразу спрашивать, где это я пропадаю, а там Лисса письменно предупредит их, чтобы они молчали и не выдавали мое отсутствие тем, кто прослушивает микрофоны в наших подвесках.

Нервно дрожащие губы то и дело складываются в глупую улыбку, я вытаскиваю из шкафа куртку и накидываю ее. Леонхашарт первым вылезает на выступ за окном, помогает мне выбраться – и распахивает черные перепончатые крылья.

Опустив раму, он обхватывает меня руками и мощно взмахивает крыльями. Через пару мгновений мы приземляемся на площадке за оранжереей. Глухие раскаты музыки пробиваются даже сюда, тусклые фонари освещают лицо Леонхашарта, блестят на камнях брони. Он судорожно меня обнимает:

– Я так по тебе соскучился.

Простые слова, способные чудовищно ускорить сердцебиение, обрадовать и окрылить.

* * *

Если бы не было приказа сделать все предельно не подозрительно, возиться бы не пришлось. Но есть приказ, а значит, убрать архисоветника Леонхашарта надо публично, чтобы все видели: это случилось из‑за пришедшего ему сообщения. Благо архисоветник еще в том возрасте, когда подобный случай не будет казаться слишком странным.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но с публичностью никак не получается: внутри здания благородного факультета и внутри дома Леонхашарта запустить фатальную реакцию не получится из‑за защит, устроить ему аварию по дороге – подозрительно, ведь это повторение уже использованного приема.

А вечером Леонхашарт опять отправляется на благородный факультет.

«Такими темпами я его несколько дней ловить буду», – уныло думает его преследователь. Проверяет данные с жучков в броне: Леонхашарт внутри, но слышен только глухой ритм музыки.

Вздохнув, преследователь выбирается из своего неприметного автомобиля, чтобы размять ноги. Припарковался он на соседней улице с той, где Леонхашарт оставил свой кабриолет, так что не боится попасться камерам.

Идет, продолжая через беспроводной наушник слушать данные с жучка в броне Леонхашарта, невольно подпевает мелодии.

И застывает от удивления, когда мимо него проносится второй кабриолет Леонхашарта с ним самим за рулем. Судорожно проверяет смартфон: жучок, передающий местоположение Леонхашарта. по‑прежнему внутри здания.

Со всех ног преследователь бросается к стоящему неподалеку автомобилю, плюхается на переднее сидение и срывается с места.

«Только бы предоставился подходящий случай, – непривычный азарт захватывает его с головой, – только бы архисоветник остановился там, где его будут хорошо видеть прохожие, где будет достаточно демонов, чтобы точно пошла реакция».

* * *

Машина несется по ярко освещенной улице, Леонхашарт улыбается, то и дело ощупью находя мою руку и сжимая. С территории благородного факультета он вывел меня под самым настоящим плащом‑невидимкой, и теперь даже на переднем сидении его чудесного кабриолета я никому не видна: никаких прилипчивых взглядов, репортеров. За нами даже квадрокоптеры не увязались.

Красота же!

Только оказавшись вне факультета благородных демонов я понимаю, что чувствовала себя в нем как в клетке. Фантастически приятно оставить его позади, нестись прочь, улыбаться, ощущать тепло руки Леонхашарта, не думать о том, как мы выглядим со стороны, лишь придерживать плащ‑невидимку…

– И куда мы? – спрашиваю я.

– Не знаю. – пожимает плечами Леонхашарт. – Просто захотелось увезти тебя подальше от всех, побыть вдвоем, ни на кого не оглядываясь.

Кабриолет скользит по улицам, мощный двигатель позволяет Леонхашарту легко перестраиваться из полосы в полосу, обгонять.

Мы едем в никуда, молчим, но даже это молчание делает нас ближе.

Леонхашарт сворачивает с основной трассы, проносится мимо сверкающих вывесок и уличных кафе, снова поворачивает, и скоро мы оказываемся на огромном стадионе. Он действительно велик, противоположного края от въезда не видно. С боков он стиснут многоярусными рядами кресел.

Благодаря изучению устройства города я знаю, что здесь проводят автомобильные гонки и соревнования по скоростному полету на короткие дистанции, а когда устанавливают препятствия – состязания по воздушному маневрированию.

Несколько автомобилей несутся по размеченным полосам, и кабриолет Леонхашарта устремляется следом за ними. Меня вдавливает в кресло. Полосы на дороге усиливают ощущение безумной скорости, ревет мотор. Мы мчимся вперед, сердце сжимается от страха, но возбуждение уже отвоевывает напряженное тело, расслабляет мышцы. Я смотрю вперед, с каждой секундой ощущение бешеной скорости, почти полета над трассой, все приятнее, и вот я уже улыбаюсь. Леонхашарт тоже улыбается.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На меня нисходит безумно приятное ощущение, что мы уносимся от всех проблем. Прекрасный, изумительный побег от всего!

В поворот мы вписываемся с визгом шин и тормозов, Леонхашарт улыбается шире. Кабриолет мчится дальше, каждой клеточкой я ощущаю рев мотора, его выплескивающуюся в скорость мощь, его хищный рык покорителя пространств.