Обманный Дом - Джеймс Стоддард

– Я постараюсь вернуться как можно скорее. Сара была печальна, однако сумела улыбнуться.

– Знаешь, – сказала она, – у меня не слишком хорошо получается роль жены, ожидающей возвращения мужа… Ходить по берегу, вглядываться в морскую даль. Я бы пошла с тобой, если бы ты мне позволил.

– Ты бы и сигары курила, если бы я тебе позволил.

– Я бы их курила независимо от твоего позволения, и несколько раз это делала. Просто ты боишься, что я стану вторгаться в курительную комнату, где мужчины так любят сидеть и вести мальчишеские разговоры.

– Это не я боюсь, миледи, это Хоуп. Лично я вкус сигар ненавижу. А Енох предпочитает свою трубочку. И когда только ты видела, чтобы я курил? Или, если на то пошло, тратил время на фривольные разговорчики?

– Никогда, – согласилась Сара, и слезы застлали ее глаза. Она порывисто обняла мужа с таким отчаянием, что это напугало его. – Будь осторожен, Картер. Береги себя. Я люблю тебя.

– И я тебя, – сказал он. – Не плачь. Сара отстранилась и улыбнулась.

– Я не хотела. Богу известно, сколько раз я вот так тебя провожала. Ну, иди. Найди Чанта.

Картер поцеловал ее в губы, вставил ключ в замочную скважину и отпер Зеленую Дверь. За ней лежал Длинный Коридор – весь серый. Под потолком клубилась дымка. Картер смотрел на Сару, пока она не прикрыла за ним дверь. Затем он, вздохнув, запер дверь ключом.

Картера охватило ощущение чуда, как случалось всегда, когда он входил в Длинный Коридор, с самого первого раза, когда он попал сюда, украв у отца Ключи Хозяина. Тогда ему было двенадцать лет. За тем страшным днем последовала его четырнадцатилетняя ссылка из Эвенмера. Угрызения совести, стыд за единственный легкомысленный проступок терзали Картера всякий раз, как только он переступал порог. Чувство вины и сожаления о содеянном притупились, когда он стал Хозяином, но тоска многолетней разлуки с отцом из-за глупой детской шалости никогда не покидала его.

Картер шагал по серому коридору, по серому ковру, мимо серых картин в ожидании боли, настигавшей всякого, кто входил в главную часть Дома. Боль пришла. Она началась с рук, в которых словно бы перестала течь кровь, быстро переместилась к груди, потом – к голове, потом опустилась к ногам. Картеру казалось, будто его режут и зашивают одновременно. Он опустился на колени, сел и стал ждать, когда отпустит боль. Картер часто размышлял о ее причине и подозревал, что при входе в главную часть Дома люди попадают в другое измерение и подвергаются изменениям, за счет которых здесь можно сохраниться. Видимо, этим объяснялось и то, каким образом бескрайние природные просторы умещались внутри вполне конкретного пространства, ограниченного стенами. Но сейчас Картер был способен думать только о боли, а не о том, что ее вызывает.

Когда боль отступила, он встал и пошел дальше по коридору. Здесь было холодно. С губ Картера срывались облачка пара. Он слышал, как за стенами стонут свирепые северные ветры. Картер похлопал затянутыми в перчатки руками, тоскуя о теплом камине в столовой.

Длинный Коридор представляет собой окружность, и почти все страны Белого Круга, то есть государства, дружественные Внутренним Покоям и присягнувшие на верность Хозяину, примыкают к внешнему краю этой окружности. А внутри круга располагаются Уз, Вет, Иннмэн-Пик, Верхний Гейбл и еще с десяток стран. Ближе к центру, в тех краях, куда людям вход воспрещен, лежит Аллея Фонарщика, а там находятся самые главные фонари, о которых заботится Чант.

Три часа шел Картер по Длинному Коридору. Серая дымка мало-помалу рассеивалась. Цветы цинний на обоях постепенно из серых стали оранжевыми, цвет ковра потеплел, сделавшись персиковым. Картер перекусил, остановившись на привал у одного из очагов, устроенных вдоль стен. У этого очага лежал солидный запас дров и стояло большое, удобное мягкое кресло. Как правило, во время странствий Картер питался сухими фруктами и солониной, но с тех пор, как он женился на Саре, она взяла за правило хотя бы на первую трапезу снабжать мужа провизией, которую готовила сама. Картер вынул из мешка жареную речную форель, приготовленную под томатно-чесночным соусом, и развел огонь в очаге. Сердце его согрелось при мысли о заботе жены. Ненадолго, совсем ненадолго он ощутил себя счастливым человеком. После еды ему захотелось спать, однако он встал и продолжил путь Вскоре Картер повернул направо и вошел за серую непримечательную дверь, которая вела в Гаханджин. Картер несколько раз бывал здесь и посещал таинственного правителя страны, барона Кощея, известного под прозвищем Бессмертный, поскольку этим прозвищем награждали каждого правителя после того, как он проводил на престоле семь лет. Кроме того, законы правления страной предписывали тамошнему сюзерену постоянно ходить в маске. Вот так и получалось, что Кощей вроде бы правил Гаханджином испокон веков.

Картер миновал прихожую, где вдоль одной стены тянулись мраморные книжные полки, уставленные невысокими, но жутко толстыми (в четыре фута) томиками в зеленых кожаных переплетах. Говорили, будто в этих книгах изложена история времен до провозглашения Гаханджина, но написаны они на гистианском языке которого не знал уже никто из живущих. Перед следующим дверным проемом на столбиках стояли чучела гнолингов, похожих на медведей с плавниками, шестидюймовыми клыками и когтями. Рядом с чучелами за столом из палисандра сидел стражник в серебристой кольчуге, тунике цвета слоновой кости, плаще и сапогах. Он читал перепечатку древней-предревней книги сэра Белы, скальда с Восточных Трясин. Завидев Картера, стражник аккуратно закрыл книгу и, встав, сжал тяжеленное копье. Он был невероятно мускулист и видно было, как могучие мышцы играют под кольчугой.

– Добро пожаловать в Гаханджин, – произнес стражник низким приятным голосом. – Пожалуйста, подробно поведайте о Цели вашего прихода без поспешности, ничего не упуская.

На голове стражника сверкал медный шлем, на забрале которого блестела серебряная змейка.

– Картер Андерсон, Хозяин Эвенмера, пришел по делам Дома

Картер показал стражнику перстень на левой руке. Этот перстень ему вручил Хоуп во время официальной церемонии провозглашения нового Хозяина. Точно такой же был у отца Картера, поскольку традиция ношения таких перстней была древней – но отцовский перстень исчез вместе с отцом в волнах Радужного Моря. Семью концентрическими кругами лежали семь камней – яшма, сапфир, халцедон, изумруд, сардоникс, сардер и хризолит, символизирующие Семь Слов Власти. С внутренней стороны на перстне были выгравированы слова:

Главного глазами не увидишь.

Стражник отвесил Картеру поклон.