«Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион» - Владимир Першанин

Немцы окрестили штурмовики «Ил-2» весьма характерными прозвищами «мясники» или «мясорубки». Наша пропаганда для благозвучности придумала название «черная смерть». Как бы то ни было, но эти бронированные машины, действуя с предельно малой высоты, уничтожали цели на выбор и очень эффективно.

Авиационные пушки «ВЯ-23» калибра 23 миллиметра разрабатывались как средство уничтожения защищенных наземных целей. Снаряды летели со скоростью 900 метров в секунду, пробивая бревенчатые накаты блиндажей, оставляя внутри тела убитых и раненых.

Но блиндажей на всех не хватало. Многие немецкие солдаты прятались в траншеях и защитных щелях, сжавшись в комок. Те, кто рисковал поднять голову, видели, как счетверенные трассы двух пушек и двух пулеметов вспахивают землю широкой смертоносной полосой, уничтожая все живое.

У кого-то не выдерживали нервы. Но выскочившие из окопов падали здесь же, возле укрытий. Спастись от «черной смерти» было трудно. Расчет 20-миллиметровой пушки вложил точную очередь, прошив штурмовик от носа до киля. Потерявший управление «Ил-2» врезался в землю, превратившись в огненный клубок.

Штурмовик, идущий следом, накрыл зенитку и ее расчет точным попаданием нескольких снарядов. Командир расчета и наводчик остались лежать возле исковерканной пушки, остальные зенитчики расползались прочь.

– Так их, сволочей! – стучал кулаком по броне заряжающий Костя Бурлаков. – Это вам не сорок первый год!

На флангах взвились зеленые ракеты, сигнал к атаке.

– Ну, двинулись помалу, – вдохнул Алесь Хижняк, двигая рукояткой скоростей. – В атаку – как на праздник. И когда эта чертова война кончится…

Карьера полковника Орлова Сергея Фатеевича складывалась вполне успешно. Даже по меркам военного времени, когда вчерашние командиры рот нередко за полтора-два года, получая досрочные звания, возглавляли полки и бригады.

Одни добивались этого умелыми действиями своих подразделений. Других отличала жесткая напористость, когда полученные задачи выполнялись безоговорочно, любой ценой, несмотря ни на какие потери. Третьим помогали связи.

В судьбе Орлова сыграли свою роль сразу несколько факторов. Отличное окончание военного училища и удачная женитьба на дочери одного из высоких партийных деятелей дали неплохой толчок молодому лейтенанту. Но основное зависело от него.

Сережа Орлов неплохо командовал до войны взводом, затем получил роту. В ожесточенных боях под Москвой, где судьба отпускала ротным командирам считанные дни, в лучшем случае – недели, он с помощью тестя был назначен адъютантом старшего командира батальона (начальником штаба), что позволило ему выжить и получить свой первый орден.

В хаосе отступлений и «котлов» сорок второго года молодой капитан был внезапно отозван для учебы в академию. Предписание пришло вовремя. Через считанные дни после отбытия Орлова в Москву его бывший полк и батальон угодили под танковый удар и были почти целиком уничтожены. Остатки бойцов и командиров угодили в плен.

Учеба продлилась до декабря сорок второго года, когда его внезапно вызвал к себе тесть и коротко проинформировал:

– Под Сталинградом зажали в клещи целую немецкую армию. Заканчивай свою учебу и просись на передний край под Сталинград. Это крепко тебе зачтется… если генералом хочешь стать.

Отвыкший за полгода от войны, окунувшийся в необременительную учебу и сытную жизнь, Сережа Орлов на фронт не рвался. Тесть его успокоил:

– Я уже кое с кем переговорил. Тебя рекомендовано использовать в должности начштаба полка. Это все же не передовая.

Но под Сталинградом судьба майора Орлова сложилась совсем по-другому. Вместо победного наступления, которое взахлеб расписывали газеты, шли ожесточенные бои с окруженной армией Паулюса, которая упорно не желала сдаваться.

Командир дивизии, сухощавый полковник, отложил в сторону предписание и, оглядев статного майора в новеньком полушубке, скрипучим голосом объявил:

– Сейчас судьбу сражения решают батальоны и смелые комбаты. Мы их бросаем в бой, когда еще штабы полков толком не сформированы. Зачем тебе штабная писанина? Принимай стрелковый батальон и бей врага. Добывай славу в бою. На тебя товарищ Сталин смотрит.

Орлов заикнулся, что он майор и досрочно закончил академию. Это был намек, что он заслуживает более высокой должности. На что был получен короткий и резкий ответ:

– У меня взводами сержанты командуют, а ротами младшие лейтенанты. Вот и покажи свою выучку, товарищ майор.

Орлов глянул на простенький портрет Сталина, висевший в блиндаже командира дивизии, и послушно козырнул. Вечером он уже принимал батальон, на три четверти состоявший из новобранцев, а утром принял бой.

За месяц с Сергея Орлова слетела вся ненужная шелуха несостоявшегося карьериста. Сначала в батальоне было шестьсот человек, потом триста, затем осталось меньше ста. Обходя заснеженные траншеи, он окликал своих солдат по именам, а они отвечали ему по-свойски:

– Ничего, товарищ майор. Держимся. Водку скоро подвезут?

– Вечером. С патронами как?

– Пока хватает.

Вечером Орлов пил ту же водку с лейтенантом и старшиной, а второй лейтенант дежурил в траншее и будил засыпающих солдат.

Академик-майор уже не думал о должностях, ел вместе со всеми жесткую вареную конину, когда прервался подвоз продовольствия. А однажды полдня заменял пулеметчика, выпустив из «Дегтярева» штук пятнадцать дисков. Он видел, как падают пытающиеся контратаковать окруженные немцы, и злорадно смеялся, когда они откатывались, оставляя на снегу трупы.

Смелость майора оценил командир дивизии. Представил к ордену, а спустя время, после санбата, поставил командовать полком, повысив в звании. За полтора года Орлов привык к своей высокой должности. В тридцать лет уже полковник! Было от чего закружиться голове.

Хотелось шагать дальше, наносить врагу умелые дерзкие удары. И вот она, Белоруссия, жесткий командующий фронтом Иван Черняховский, самый молодой из командующих. Перед наступлением получил напутствие:

– Надеюсь, что полк и его командир себя проявят. Удачи, товарищ Орлов! Береги людей, дорогой ценой нам победы достаются.

– Так точно, товарищ генерал армии, – козырнул Сергей Орлов.

Хотя слова насчет «беречь людей» воспринял как дежурную присказку. Когда в Красной армии на потери оглядывались? Главное – бить врага.

– Везунчик! – переговаривались штабные. – Тут до седых волос никак «майора» не получишь, а наш орел в тридцать лет к генеральским лампасам подбирается.

– Шустрый парень, – соглашались сослуживцы.

Те, кто постарше, качали головой:

– Слишком разогнался Сергей Фатеевич. Широко шагает. До лампасов еще далеко. Как бы полковничьи штаны по швам не лопнули.

Наступление полка поначалу шло успешно. Орлов, не теряя времени, дал сигнал к атаке, когда еще не рассеялся дым от взрывов авиабомб, ракет и гаубичных снарядов. Расширяя брешь в обороне, пробитую крепкой артподготовкой, по приказу полковника в центре наступали «тридцатьчетверки».

Не отставая от них, слева и справа двигались вместе с десантом и пехотными ротами обе батареи самоходно-артиллерийских установок.

– Таран! – шептал полковник Орлов, наблюдая в бинокль за продвижением бронетехники и своих батальонов. – Посмотрим, как фрицы этот удар выдержат.

– Побегут, куда они денутся, – тут же поддержал своего командира молодой адъютант, недавно получивший «капитана».

Зрелище было впечатляющее. Вместе с танками и самоходными установками цепями шли все три стрелковых батальона, полностью укомплектованные, прошедшие подготовку перед началом операции. Треть личного состава были вооружены автоматами и вели огонь на ходу.

Следом за пехотой катили легкие пушки полковые артиллеристы. Минометчики тоже не стояли на месте, продвигаясь вперед со своими трубами. Противотанковая рота трусцой бежала в общей массе, попарно неся на плечах длинноствольные ружья.

Орлов бросил в атаку сразу весь полк, оставив в резерве лишь роту автоматчиков. В своих окопах и капонирах оставались пока тяжелая минометная батарея и приданный полку гаубичный дивизион.

«Если бить, то мощным кулаком, не распыляя силы!» – так учили в академии.

Угодив на мину, подорвалась одна из «тридцатьчетверок». Остальные увеличили скорость, стремясь быстрее проскочить опасное место. Хлопнули две-три «противопехотки» на участке второго батальона. Там возникло небольшое замешательство.

Но основная масса бойцов приближалась к первой линии траншей, где дымились воронки, и немцев уже не было – они отступили.

– Драпают фашисты! – воскликнул адъютант, а командир полка немедленно осадил его:

– Накаркай мне тут еще!

Начштаба полка, пятидесятилетний подполковник, тоже наблюдал за атакой в бинокль. В голове офицера, прошедшего Гражданскую и Финскую войны, вертелось слово «масса». Неприятное слово. Войска не должны наступать массой, как это происходило сейчас.