Хранитель - Кэтрин Шеперд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лаура, уже записавшая контакты подруги, взглянула на Макса. У него, очевидно, тоже не осталось вопросов. Лаура поблагодарила фрау Рейманн и проводила ее к выходу. Затем вернулась в кабинет, закрыла дверь и прислонилась к ней.
– Ну разве не ужасно вот так наблюдать за чужими страданиями?
Макс рассеянно кивнул. Его взгляд был прикован к часам.
– Лаура, прости, конечно… Но уже девятый час, мне пора ехать домой. У Ханны сейчас йога, и мне нужно присмотреть за детьми.
Лаура со вздохом опустила голову. Такое поведение для Макса было типичным. Когда речь заходила о Ханне, он всегда втягивал голову.
– Не переживай. – Лаура снова тихо вздохнула, стараясь понять его. – Я еще поеду в контору – и подброшу тебя.
– Спасибо. – Макс поднялся. – Если что-то понадобится, позвони. В любое время. Ладно?
– Договорились, – ответила Лаура и открыла дверь.
Предупредив о своем уходе доктора Херцбергера, они спустились к машине. За всю дорогу никто не проронил ни слова. Движение на улицах Берлина, как обычно, было плотное. Лаура рутинно вела машину в бесконечной стальной лавине и, немного не доезжая до участка, свернула в жилой квартал. Квартира Макса располагалась в трехэтажном доме на пять подъездов. Лаура остановилась перед домом и увидела в окне Ханну: ее напряженная поза говорила о многом.
Макс кашлянул.
– Ну, до завтра, – произнес он, вышел из машины и поспешил к дому.
– До завтра, – вполголоса ответила Лаура и покачала головой.
Ханна почему-то ожидала, что Макс будет работать как офисный сотрудник, строго с девяти до пяти. Но их профессия не предполагала четкого графика, скорее наоборот.
Лаура поехала дальше, стараясь не думать больше о жене Макса. Они должны разыскать Еву Хенгстенберг, пока не произошло худшее.
До участка она добралась за десять минут. В коридорах царила зловещая тишина. У многих из ее коллег были дети. Быть может, она слишком строго относится к Ханне… Конечно, та любила Макса, Лаура знала это. Ханна не пыталась изводить его. Ей лишь хотелось нормальной семейной жизни, о которой Лаура не имела представления. Впрочем, она сама была скорее исключением из общей статистики. Беззаботная жизнь для нее окончилась еще в одиннадцать лет…
Решительно прогнав эти мысли, Лаура плюхнулась на стул. На столе уже дожидался отчет криминалистов. Она с любопытством открыла первую страницу. Лена Рейманн, двадцать четыре года, воспитатель в детском саду в районе Шарлоттенбург, проживала рядом с Олимпийским стадионом, последние пять лет состояла в отношениях с Миланом Цапке. Далее следовали результаты осмотра их общей квартиры. В ванной на стене за унитазом обнаружены мелкие брызги крови, в спальне – следы спермы. Коллеги изъяли компьютер Лены – к сожалению, защищенный паролем, так что ее личная переписка была пока недоступна. Оставалось надеяться, что Симон сумеет получить доступ к данным. К несчастью, телефон Лены обнаружить не удалось. Лаура пробежала глазами остальные сведения, но не увидела ничего примечательного. И главное, никаких указаний на преступника. Она посмотрела на фотографию Милана Цапке, прикидывая, мог ли тот быть убийцей. Угловатый подбородок и широкий нос, темные волосы коротко подстрижены, в голубых глазах холод. Лаура отметила шрам на его левой щеке. Криминалисты засняли также календарь на их кухне. На день исчезновения или накануне не было пометок о приглашении от матери. На последнюю отмеченную дату был назначен визит к стоматологу, примерно за три недели до исчезновения Лены.
Лаура открыла папку Евы Хенгстенберг и просмотрела немногочисленные данные. В актах приводилась лишь опись содержимого сумки. В портмоне только кредитная карта с проездным, удостоверение и листок с записью к парикмахеру. Наличных денег не оказалось. В сумке лежали косметика, упаковка бумажных платков, зонт, таблетки от головной боли и написанная аккуратным почерком прощальная записка. В старательно выведенных строках сквозило отчаяние, которое и подвигло Еву вскрыть себе вены в туалете ресторана.
Моя жизнь беспросветна и уныла. Любовь есть ненависть, а ненависть порождает боль. Прости меня, папа!
Лаура, сглотнув, перелистнула страницу. Квартиру Евы пока не осматривали. Она сделала себе пометку, решив, что завтра поедет вместе с командой экспертов. Больше никакой информации о Еве Хенгстенберг не было, что неудивительно – ведь сумка оказалась у них несколько часов назад. Лаура запустила браузер, но не успела вбить имя пропавшей в строку поиска, как на столе завибрировал телефон. На экране высветилось имя: «Тейлор».
– Я еще на работе, – сказала Лаура и набрала имя.
– Знаю, – ответил Тейлор. – Я внизу, привез пасту.
Лаура невольно улыбнулась.
– Ты знаешь все мои потаенные желания? Я от голода уже час как не могу сосредоточиться… Сейчас скажу, чтобы тебя впустили.
Она позвонила вахтеру, и уже через три минуты Тейлор стоял в дверях кабинета. В его темных глазах было столько внимания, что Лаура ощутила тепло внизу живота. Тейлор показал пакет из итальянского ресторана.
– Паста пескаторе, – объявил он и положил пакет на стол. Поцеловал ее в щеку и затем, не встретив сопротивления, – в губы.
– Можем сразу перейти к сладкому, – прошептал он хрипло, но Лаура отстранилась.
– Я тону в работе. – Она показала на доску возле стола. – По всем раскладам выходит, что мы имеем дело с серийным убийцей-маньяком. Одна женщина мертва, еще одна похищена.
Тейлор достал из пакета пластиковый контейнер с горячей пастой и сунул ей в руку вилку.
– Сначала поешь, – сказал он и шагнул к доске.
Лаура с наслаждением набила рот едой и посмотрела на Тейлора. Несколько секунд тот изучал фотографии на доске, после чего вдруг замер и повернулся к ней. На его лбу пролегла глубокая морщина.
– Этот тип с тачкой, – произнес он, – числится в розыске по нашему участку.
16
– Выглядишь восхитительно, – произнес мужчина. Его глаза светились от восторга. – Прекраснее, чем я мог представить.
Он взял Еву за руку и повел к двери. На этот раз не толкал ее, но следил, чтобы она не оступилась на высоких каблуках. С его губ не сходила улыбка. Взгляд был исполнен гордости. На какой-то миг Ева даже забыла о страхе, его восхищение откровенно льстило ей. Но через секунду вновь послышался этот шум. Необъяснимый шорох и шарканье, как будто, кроме нее, в одной из комнат держали кого-то еще. Ева замедлила шаг и прислушалась.
– Всё в порядке? – спросил ее спутник, и его рука легла ей на плечо.
– Да… всё отлично, – ответила Ева и двинулась дальше.
Больше она ничего не слышала. Возможно, ей просто
