Киллеров просят не беспокоиться - Сергей Лукницкий

-- Я наблюдал за вами -- за тобой и твоим мужем. Он, наверное, родился стариком.

-- Это не значит, что мне нравятся старики, и мой муж в частности. Он неплохой человек, но это и все.

Никита надолго замолчал.

Машина катила вверх в гору, белый Лимассол остался внизу, низкие дома и отели вскоре совсем исчезли за серпантином дороги.

4

В ту ночь Нестеров и Снегов просидели долго. Было уже раннее утро, когда обстоятельства двух уголовных дел соединились и более или менее прояснились. Первым свое дело изложил Снегов.

Сразу после ноябрьских праздников ему позвонил главный прокурор Уренгоя. Просил совета и помощи. Двумя днями ранее в уренгойском аэропорту обнаружен труп человека, по документам Евгений Олегович Терехов, рядом с ним оказалась ядовитая змея. Труп невероятным образом был втиснут в полку самолета Ил-86, прилетевшего рейсом 167 из Москвы.

Прокурор переслал по факсу фото Терехова и Моисеевой, которых следовало опознать во Внуковском аэропорту. И вот что оказалось странным. Никто из обслуживающих этот рейс в тот день опознать Терехова не смог. Снегов выходил и на пассажиров из числа москвичей: никто не мог вспомнить ничего вразумительного. А между тем все они находились вместе в ожидании рейса два с лишним часа.

-- Как так? -- удивился Нестеров, последнее время редко летавший самолетами.

-- Вылет рейса задержали, а пассажиры были уже пропущены через паспортный контроль. Сидели в отстойнике.

-- Надо же, и мои с каирского рейса тоже после прилета долго сидели в отстойнике, -- для чего-то сообщил Нестеров.

-- Кроме того, в Новый Уренгой должно было быть два рейса. -- Снегов все более воодушевлялся. -- Так вот, оба рейса полетели в одном самолете, когда тот наконец смог взлететь.

-- Так почему же была задержка, Ванечка?

-- Оп-оп-оп. Интересно? -- улыбнулся Снегов, подбавляя жару: умел он захватить внимание аудитории. -- Я стал дожидаться сначала возвращения из очередного полета команды этого Ила. Прилетают они из Нового Уренгоя, я собираю их в кабинете аэропорта и начинаю вытягивать из них жилы. Они все кривятся: мол, все уже рассказали в Уренгое, сколько можно?

Ну, кто-то сказал, что Моисеева, учительница биологии, и этот убитый и впрямь летели из Москвы вместе, что команда их помнит, а вот третьего соседа помнят плохо, объясняя это, очевидно, невыразительной внешностью. Его и внуковские ребята не запомнили. Я и их спросил: почему, мол?

-- Правильно, -- догадался Нестеров, -- мои мысли читаешь. Почему же никто Терехова не опознал?

-- Смотрю, они насупились и молчат. Только переглядываются. Чувствую -зацепил. Ну, зацепил! Я дальше спрашиваю: а почему рейс задержался? Ни диспетчерская служба, ни администрация аэропорта ничего мне толком не объяснили.

-- А что сказали?

-- Сказали, что сначала по причине нехватки топлива. Потому и совместили два рейса. Дескать, второй рейс должен был вылетать часом позже, а выяснилось, что на наш Ил только половина билетов. Вот и объединили, чтобы сэкономить горючее. А потом -- следующий час -- по погодным условиям -Уренгой, мол, не принимал. В общем, у них там полный бардак. Понимаешь, кучи разных фирм выкупают рейсы, фрахтуют самолеты, организуют свои перевозки пассажиров на курорты. В основном это -- большие туристические фирмы или предприятия, торгующие по прямым поставкам, но те, правда, нанимают грузовые лайнеры...

Нестеров заварил кофе в недавно подаренной ему Женечкой кофеварке. За последние три часа подбородок его заметно почернел: буйная щетина росла зримо, с каждой минутой все явственнее проступая на лице. Сам он был уже давно без пиджака, галстук бесследно пропал. Потом Анна Михайловна найдет его где-нибудь под сиденьем "Волги" или в потайном кармане пиджака. Его слегка пошатывало от выпитого на банкете "Немезиды" коньяка. Осознав это и вспомнив про домашний коньяк, оставшийся в баре после праздников, он предложил Снегову добавить в кофе по несколько капель. Приятно было предаваться любимому делу, потягивая вкусный черный кофе из уникальных утонченных чашечек -- остатков родительского сервиза, -- да еще с миндальным ароматом "Амаретто".

Это были, пожалуй, единственные долгожители родительского гнезда Нестеровых -- четыре маленькие чашки с блюдцами мейсенского фарфора. И всякий раз, беря в руки одну из них, он возвращался в детство, словно дотрагивался до ласковых мягких рук покойной матушки.

-- Ну-ну, а-а, -- протянул Нестеров, возвратившись в настоящее, -почему же была задержка? И кстати, сколько всего членов экипажа?

-- Э, подожди, Николай Константинович. Я понимаю, что ты ас. Но этот пунктик тоже немаловажный. Пока отвечу на первый вопрос.

Нестеров подумал, что Снегова он обязательно заберет к себе, едва появится хоть одна вакантная должность. Толковый парень, хоть и заядлый семьянин. По всем ведомствам гремит его любовь к жене, слухи о том, что работа для Снегова -- лишь перерыв между исполнением супружеского долга в широком смысле. Вот и за эти три часа Снегов уже три раза позвонил жене, успокаивая ее и виновато щебеча что-то нежное и трогательное.

-- Сначала о Моисеевой. Ее провожала мать. Все, кого я опросил, запомнили обех женщин, потому что они очень бурно выясняли отношения. Семейка, видимо, еще та. Я выяснил. Здесь, в Москве, у нее мать, отчим и сводный брат. Сама Моисеева -- москвичка, закончила институт, сразу вышла замуж и уехала в Уренгой, где у мужа была квартира. Она не столько замуж вышла, как ушла "в жены" от отчима и матери.

Мать шерстила ей хвост на весь аэропорт. Обвиняла в неумении жить. Говорила, что пора заводить детей, одновременно советовала бросать этого оболтуса, требовала, чтобы дочь помогала ей, присылала деньги. В общем, разошлась тетенька не на шутку. Елена Ивановна ей отвечала тоже не тихо, вот они и запечатлелись в памяти современников...

-- Ясно. А Терехов?

-- Я стал опрашивать экипаж по отдельности. Почему Терехов не проходил паспортного контроля, и сосед его слева тоже? Кстати, билет Терехова до Уренгоя и впрямь не найден. Это я уже потом сообразил уточнить. И мужик тот, что двоих в Уренгое пришил, паспортный контроль во Внукове тоже не проходил. Как же, спрашиваю, они к вам на самолет попали? Один наконец решился. Объяснил. Никакой нехватки топлива не было. За объединение рейсов команде платят повышенные тарифы, да и число летных часов ставят как за два рейса -это теперь практикуется. Но главное, погода тоже была нормальная. А самолетик-то наш только за полчаса до вылета в Уренгой приземлился на российской земле.

-- Этого и следовало ожидать. Мог бы с этого и начинать, потому что ведь ясно, что твой самолет и мой самолет -- это один и тот же самолет, вот.

-- Красиво сказано, товарищ генерал, -- засмеялся Снегов.

-- Что же мы имеем? Имеем ли мы Ил-86, доставивший нам полторы сотни змей для производства синтетического наркотика, одна из которых элементарно выползла из сумки и оказалась с гражданином Тереховым в одном месте в одно время?

-- О да, -- Снегов склонил голову перед мудрым старейшиной, хотя Нестеров был не намного старше своего друга. -- Я тогда, правда, еще не знал, откуда именно прилетел борт, но этот стюард, Фоменко его фамилия, все разложил в красках. Кажется, команда не очень довольна оплатой, но при этом все боятся потерять работу.

-- Ну да, из разряда: "Мой муж -- подонок, но верните мне мужа".

-- Вот именно. Одна турфирма зафрахтовала судно для перевозки раз в неделю своих клиентов в "город-герой" Египет.

-- Египет -- это страна, -- поправил Нестеров.

-- Значит, в Каир. Не был -- не знаю. Вот и молчали эти молчуны, чтоб фирму от лишних хлопот, растрат и налогов уберечь, тут еще таможенные сборы. А ведь подумать, только если бы они сразу в Новом Уренгое поведали следователям, что два мужика прилетели вместе аж из городу Каира, глядишь, семейство Искольдских было бы живо.

Как-то расслабляюще подействовал кофе с коньяком на Снегова, да и Нестеров повеселел, и глаза его теперь горели, как тридцать лет назад, когда он был назначен прокурором района.

-- Ну, а что твой Терехов?

-- Терехов и его спутник, заметьте -- спутник, а не спутница, летели вместе из Каира и во Внукове не высаживались. Фоменко говорит, что, может быть, дали кому-то на лапу. Установить это можно, но было некогда, тут такое закрутилось. Да и всего-то два дня прошло, как я задание получил. Вот, собственно, и все. Теперь твоя очередь.

Нестеров интригующе помолчал, а потом, совсем по-мальчишечьи вжав голову в плечи и состроив смешную рожицу, заявил:

-- А у меня змей украли...

5

Было дождливое ноябрьское утро. Небо нависало над небольшим желтым строением, спрятанным в отдаленном лесистом углу зоопарка, оно налегало на крышу своей иссиня-черной грудью, готовое раздавить и крышу, и это старенькое строеньице, желтеющее издалека, будто выхваченное из тьмы невидимым лучом солнца. Это был домик Козловского, его лаборатория, где он жил большую часть недели, уезжая к себе в Мытищи лишь на выходные.