В катакомбах Одессы - Юрий Корольков

— Плохо, — признался Бадаев. — На одной латуре сидим.

Антон Брониславович опустил ложку в недоеденную латуру — мука, замешенная на воде. Она просто не лезла в горло. Ел только для виду. Воспользовавшись случаем, отодвинул миску на край стола. Поблагодарил.

— Подумать надо, — сказал он, — может, через рыбаков кое-что из продуктов достать можно. Чего-чего, а рыбы достанем…

— Не плохо бы, — согласился Бадаев.

— У меня к вам, товарищ Бадаев, еще одно дело есть. Не знаю, как посмотрите. — Бойко склонился над столом. — Дело серьезное, ваш совет нужен. Нашли мои ребята подход к одному работнику полиции. Есть такой капитан Аргир. По происхождению русский. Работает у румын, готов перейти на нашу сторону. Но человек осторожный, сперва хочет лично поговорить с кем-нибудь из нашего руководства. Хотел сам с ним встретиться, да боюсь — не поверит. Надо бы кого посолиднее. Может, заместитель ваш, или сами…

Молодцов неопределенно ответил:

— Посмотрим, посмотрим. Об этом надо подумать.

В сигуранце на улице Бебеля Федорович больше не появлялся. В назначенное время он приходил на Дерибасовскую, поднимался на третий этаж, дом девять, в конспиративную квартиру майора Курерару. Здесь его встречал капитан Аргир либо Харитон, они давали ему задания, с каждым разом все усложняя их, выспрашивали о людях, уточняли их адреса, приметы, требовали отчета в выполнении заданий.

Подписку работать на сигуранцу Федорович дал примерно через неделю после того, как его впервые вызвали на улицу Бебеля. От той ночи в памяти осталась тупая боль под ложечкой и ощущение будто его вытащили из петли. Когда он снова начал дышать, это было второе дыхание, дыхание предателя. Все старое осталось как бы по ту сторону удара, нанесенного ему локатинентом Жоржеску.

Впрочем, события, захватившие Антона Брониславовича, развивались для него последовательно и логично. Сейчас он даже не хотел раздумывать, как это случилось. Потеряв веру, да собственно говоря, он и не имел ее никогда — нельзя приспособленчество называть верой, — Федорович для себя решил: старое вернуться не может, надо подаваться к новой власти…

Завербованного агента на конспиративной квартире принимал Аргир. Он хотел знать, намерен ли Бадаев прийти в город. Нужно любыми путями выманить его из катакомб. Нет, пока не похоже, чтобы Бадаев проявил интерес к предложению Федоровича. Антон Брониславович рассказал о разговоре в катакомбах, он уже не за страх, а за совесть начинал служить подобравшим его хозяевам. Воспользоваться ночным пропуском Бадаев отказался, вероятно из осторожности. Насчет встречи с полицейским чином тоже ни да, ни нет не сказал.

— Настаивать не мог, — сказал Федорович, глядя куда-то в сторону. — Только вызвал бы подозрение. Теперь надо ждать, когда вылезет сам. Больше всего он интересуется Дальницкими катакомбами, требовал узнать про Гласова.

Аргир тоже считал, что не надо торопиться. В распоряжении сигуранцы были все нити — Федорович назвал всех, кого знал, но пока никого не трогали. Ждали Бадаева — надо его заманить в западню, а тогда уже захлопнуть ее.

По этому поводу Аргир распорядился так: как только появится Бадаев, немедленно звонить по телефону. Работники сигуранцы прибудут на место минут через пятнадцать, не позже.

— Квартиру переменил? — спросил Аргир.

— Так точно, — по-военному ответил Бойко. — Как было приказано.

— Бадаев знает?

— Доложил. Велел чердаки проверить на случай побега. Я ему схему приготовил с копией. Копию вам…

Предатель достал из бокового кармана два чертежа, набросанных карандашом, один протянул Аргиру, второй положил в карман.

Бойко-Федорович еще спросил, может ли он взять обратно планы катакомб, которые передал господину капитану. Бадаев уже спрашивал, дольше задерживать их нельзя.

— Придется отдать, — сказал Аргир. — Кстати, как вы прошли в катакомбы? Ведь все входы блокированы.

— Выходит, не все. Прошли балкой между Усатовом и Куяльником.

— Покажите. — Аргир вынул из стола пакет, который Федорович получил от Продышко, нашел нужный лист и развернул его перед Федоровичем.

Некоторое время Антон Брониславович внимательно изучал план, пытаясь сориентироваться, нашел нужное место и отчеркнул его ногтем. Аргир резко оттолкнул его руку:

— Что вы делаете! Никаких пометок! — Плоскостью ногтя он принялся затирать царапину, оставленную на бумаге. — Вы же должны этот экземпляр отдать Бадаеву… Покажите на копии.

Аргир принес копированные планы катакомб и красным карандашом поставил жирный крест в том месте, которое указал Федорович.

Когда тот ушел, Аргир позвонил Курерару, спросил, можно ли прийти для доклада. Встретились через час в сигуранце, уточнили план, разработанный Курерару. Операцию решили проводить под видом ареста Якова Гордиенко, подозреваемого в убийстве Фрибты.

АРЕСТ

Бойко-Федорович еще несколько раз приходил в катакомбы. Но свободно расхаживать ему в расположении лагеря Бадаев не разрешил. Встречаться с партизанами, тем более разговаривать с ними, запрещал тоже. Будто чуял! И не потому, может быть, что не доверял, просто так, из конспирации.

Как-то раз Бойко снова вернулся к разговору о пропуске.

— Возьми, Павел Владимирович, пригодится, — сказал он и протянул румынский пропуск. — А не используешь, пусть лежит — хлеба не просит. Даром я, что ли, старался. С ним днем и ночью можно ходить по городу.

Бадаев отшутился и перевел разговор на другое. Вскоре к ним подошел Яша Гордиенко — в кубанке, в легоньком бушлате, и оба они направились к выходу. На прощанье Бадаев сказал:

— Так не забудь, Петр Иванович, про Дальник. Узнай поподробнее…

Молодцов рассчитывал проникнуть в Дальницкие катакомбы подземными ходами. Для этого он несколько раз требовал раздобыть планы катакомб и, когда Бойко принес, наконец, пачку истрепанных самодельных карт, внимательно изучил их, пытаясь разобраться в запутанном подземном лабиринте. Но выяснилось, что дальницкие шахты изолированы от других, дороги туда под землей нет. Об этом еще раньше Молодцову сказал Иван Гаврилович Гаркуша, старый, насмешливый и острый на язык шахтер, лучше других знавший Одесские катакомбы.

— Ищите, не ищите, — сказал он чекисту, — а под землей ход в Дальник не найдете. Шахты там, как говорят у нас, тупиковые. Жить люди там могут, но как в ловушке. Выхода из них нет. Другое дело на поверхности — знающий человек всегда вылезет. Иные хода по двадцать лет стоят замурованные, еще с революции. Вот если их раскопать, другое дело… Да опять же, румыны в городе, разве они дадут копать-то…