Служение – истинная сущность лидерства - Джеймс Хантер

Но чему мне предстояло научиться у Симеона? Меня продолжал тревожить повторяющийся сон: «Найди Симеона и выслушай его!» Была ли в моем пребывании здесь какая-то более важная причина, на которую намекали Рейчел и Симеон? А если так, то в чем она заключалась?

Мне оставалось провести в этом месте не так много времени, и я дал себе слово внимательней прислушиваться к словам Симеона, чтобы посмотреть, смогу ли я найти в них ответ.

Когда я пришел в часовню на десять минут раньше, преподаватель сидел там один. Его глаза были закрыты, и мне показалось, что он медитирует, поэтому я молча сел рядом. Сидя в тишине рядом с этим человеком, я не испытывал ни малейшего неудобства.

Прошло несколько минут, прежде чем он повернулся ко мне и сказал:

– Что еще нового ты узнал, Джон?

Я не был готов к ответу, поэтому выпалил первое, что пришло на ум:

– Меня восхитила ваша вчерашняя модель лидерства. Она кажется мне совершенно логичной.

– Идеи и модель не мои собственные, – поправил меня преподаватель. – Я заимствовал их у Иисуса.

– Да, у Иисуса, – подтвердил я, испытывая чувство некоторой неловкости. – Вы, Симеон, возможно, знаете, что я не очень религиозный человек?

– Это не так, – мягко ответил он, словно изрекал бесспорную истину.

– Но ведь вы меня почти не знаете. Почему вы так говорите?

– Потому что религия есть у каждого человека, Джон. У каждого из нас есть какие-то мнения о причине, природе и цели существования Вселенной. Религия каждого человека – это просто его собственная дорожная карта, его парадигма, его позиция, которая помогает отвечать на трудные жизненные вопросы. Таких вопросов много. Откуда взялась Вселенная? Кто она нам – враг или друг? Зачем я тут оказался? Развивается Вселенная по закону случайности, или у нее есть определенная цель? Есть ли жизнь после смерти? Мы все задумываемся об этих вещах – одни больше, другие меньше. Даже атеисты являются религиозными людьми, потому что у них тоже есть ответы на эти вопросы.

– Возможно, я уделяю недостаточно времени размышлениям о духовных вещах. Я всегда ходил в местную лютеранскую церковь просто потому, что туда ходила вся моя родня.

– Вспомни, что мы говорили в аудитории, Джон. Вся жизнь строится на отношениях – как вертикальных, с Богом, так и горизонтальных, с ближними. Каждому из нас приходится выбирать, как построить эти отношения. Говорят, что у Бога нет внуков, и для меня это означает, что человек не может развивать и поддерживать отношения с Богом или какой-нибудь иной высшей силой с помощью других людей или передаваемых по наследству догм и религий. Чтобы отношения росли и созревали, их нужно тщательно развивать и лелеять самому. Каждый из нас должен сам выбрать, во что ему верить и какое значение эти верования будут иметь в его жизни. Кто-то когда-то сказал, что каждый человек должен сформировать собственные убеждения точно так же, как каждый должен встретить собственную смерть.

– Но, Симеон, откуда же нам знать, во что верить? Как мы узнаем, в чем заключается истина? Ведь религий и верований так много.

– Если ты спрашиваешь искренне и действительно желаешь найти истину, Джон, значит, ты обязательно найдешь ее.

После девятого удара часов преподаватель был готов приступить к лекции.

– Как я вчера вас предупреждал, нашей сегодняшней темой является любовь. Знаю, что кое-кому из вас это может доставить небольшое неудобство.

Я взглянул на сержанта, готовый стать свидетелем спонтанного возгорания в режиме реальной жизни. Однако не заметил ни огня, ни дыма.

После нескольких секунд паузы Симеон продолжил:

– Крис вчера спросила: «При чем тут любовь?» Чтобы понять суть лидерства, авторитета, служения и жертвования, будет полезно детально проанализировать это важное понятие. Лично я впервые начал понимать истинное значение любви много лет назад, еще в колледже. В то время я учился на философском факультете и могу удивить некоторых из вас тем, что был убежденным атеистом.

– Все слышали? – воскликнул сержант. – Мистер монах на поверку оказался неверующим. Как такое могло случиться, брат?

Симеон рассмеялся.

– Дело в том, Грег, что я изучал все религии, и ни одна из них не казалась мне достаточно правдоподобной. Взять, например, христианство. Я всеми силами старался понять, что пытался сказать Иисус, но Он все время возвращался к одному и тому же слову – «любовь». Он призывал «возлюбить ближнего своего», а я считал это возможным только в том случае, если мои ближние будут хорошими людьми. Но ведь Иисус настаивал на том, чтобы мы «возлюбили наших врагов». Для меня это было более чем нонсенс. Возлюбить Адольфа Гитлера? Возлюбить гестапо? Возлюбить серийного убийцу? Говоря твоими словами, Грег, «не в этой жизни, старик».

– Вижу, вас тоже потянуло на проповеди, – усмехнулся сержант.

– Затем наступил поворотный момент для моих парадигм о жизни и любви. Однажды вечером мы с приятелями собрались в местной таверне, чтобы пропустить по кружке пива. К нам присоединился один профессор-филолог. Завязался разговор, который вскоре перешел на тему великих религий мира, и в конце концов речь дошла до христианства. Я сказал что-то вроде «Вот еще, возлюби своих врагов! Просто смешно. Выходит, я должен уважать каждого убийцу?!» Профессор резко оборвал меня и сказал, что я неправильно трактую слова Иисуса, хотя мне они казались достаточно простыми. Он объяснил, что люди обычно ассоциируют понятие любви с каким-нибудь чувством. Например, я люблю свой дом, свою собаку, свои сигареты, свою выпивку. Предметом моей любви может оказаться любой объект, по отношению которому у меня возникли положительные чувства. Как правило, мы связываем любовь только с позитивными эмоциями.

– Это правда, Симеон, – согласилась директор школы. – Вчера вечером, уже зная тему сегодняшней лекции, я отправилась в вашу библиотеку и посмотрела определение любви в словаре. Я записала все значения, и каждое из них связано с чувствами.

– Значит, ты понимаешь, что я имею в виду, Тереза? Понятие любви имеет достаточно узкий спектр значений, и большинство из них связано с положительными чувствами. Профессор-филолог объяснил мне, что Новый Завет первоначально был написан на греческом языке, который являлся его специальностью, и сообщил, что для обозначения многогранного феномена любви древние греки использовали несколько разных слов. Если я правильно помню, одним из этих слов было eros, от которого произошло слово «эротика», означающее чувства, основанные на сексуальной привлекательности и страсти. Другим греческим словом, обозначающим любовь, было storgé, или привязанность, особенно между членами семьи. Но ни слово eros, ни слово storgé в тексте Нового Завета не используются. Еще одним греческим словом для обозначения любви было philos, или братская, взаимная любовь, на условиях «ты сделаешь добро мне, а я сделаю добро тебе». От этого слова происходит название Филадельфия – город братской любви. И наконец, греки использовали существительное agapé и производный глагол agapao, чтобы описать безусловную любовь, определяющую способ поведения по отношению к другим людям, независимо от их заслуг. Ее можно назвать любовью сознательного выбора. Когда в Новом Завете Иисус говорит о любви, там используется слово agapé, обозначающее любовь как модель поведения и сознательный выбор, а не любовь чувственную.

– На мой взгляд, – добавила медсестра, – немного глупо пытаться заставить человека испытывать какое-либо чувство или эмоцию по отношению к кому-то другому. Поэтому Иисус явно имеет в виду не то, что мы должны делать вид, что плохие люди не являются плохими или что нам нравятся люди, поведение которых достойно презрения. Он говорит, что мы должны хорошо себя вести по отношению к ним. Я никогда не рассматривала этот вопрос в таком ракурсе.

– Конечно! – вклинилась в дискуссию тренер. – Чувства любви могут быть языком любви или выражением любви, но сами чувства не являются любовью. Как сказала вчера Тереза, любовь есть то, что она делает.

– Я подумал, – решил высказаться и я, – что, возможно… Нет, я точно знаю, что в какие-то моменты не особенно нравлюсь своей жене. Но дальше этого дело не идет. Я могу не нравиться ей, но она продолжает любить меня, доказывая это своими поступками и привязанностью.

– Да, – добавил, к моему изумлению, сержант. – Мои парни без конца твердят о том, как сильно они любят своих жен, но в то же время не пропускают в баре ни одной юбки. Родители постоянно разглагольствуют о том, как они любят своих детей, но не могут выкроить для них и четверти часа в день. А некоторые из моих армейских приятелей всегда говорят девушкам, как сильно они их любят, хотя на самом деле желают только одного – забраться с ними в койку. Короче, просто говорить о любви или чувствовать любовь – это еще не любовь, или я не прав?