Опция номер (СИ) - "FlatWhite"

— Ему надо будет сделать предложение в обмен на эту услугу. — Если откинуть эмоции в сторону, то «ты нам должен» и «будь хорошим мальчиком» не сработает. — Бьякурана надо убедить исцелить Ямамото.

— Спросим, в чём он заинтересован. — Хаято закидывает ноющие ноги на соседний стул в пустом коридоре больницы.

Он не чувствует конечностей от усталости, но заставил себя подняться на другой этаж — подальше от палаты Ямамото. Сил не было видеть зарёванные лица девчонок.

— Но, конечно, не факт, что мы сойдёмся в цене, — мрачно озвучивает свои страхи Хаято.

— Что значит «спросим»? «Мы»? Надеюсь, ты понимаешь, что станешь соучастником и подсудимым, если будешь вовлечён в переговоры.

Джи делает пару задумчивых шагов по коридору. Стука каблуков нет, он совсем невесомый.

— Если их буду вести только я, как мёртвый, которого не жалко, — он ловит слабую улыбку Хаято, — то я заранее должен знать, на что мы не пойдём. Не хочу принимать решения о цене, которую платить только вам.

Хаято понимает его. Нести ответственность — не то, чего он сам желал ещё вчера, стоя над бессознательным Ямамото.

— Итак, предложения должны сначала исходить от вас, а не от Бьякурана, — говорит Джи. — Давай подготовим и дадим ему хотя бы три варианта на выбор.

В животе Хаято скребут кошки. Это опасная игра. Они должны провернуть её вдвоём?

— Я посоветуюсь с Асари, если тебе нужно благословение хотя бы двух хранителей. — Джи читает его даже не как открытую книгу, а как мысли автора до того, как он начал печатать ту самую страницу. — Ты всё-таки пока слишком мал, чтобы встревать в дела такой величины в одиночку.

Хаято скрипнул зубами. Кто тут слишком мал? По сравнению с этим сто сорокалетним духом — может быть, зато голова у Хаято варит получше многих.

— Я уже знаю пару вариантов. — Хаято тянется поправить очки на переносице, забыв, что их там сейчас нет (чем немного веселит Джи). И в конце концов просто чешет нос. — Со своими двойниками в других мирах Бьякуран может обмениваться только собственными знаниями. Мы можем предложить обмен знаний, которые есть только у нашей семьи и только в этом мире.

— Пусть этот вариант будет нашей отправной точкой. Но пока он сырой, мы ведь не знаем, есть ли у нас такие. — Красный свет Джи начинает рассеиваться. — Подумай ещё, а я пока навещу Асари. Он тоже может подкинуть пару идей.

Хаято остаётся один под жёстким голубым светом ламп. Теперь — без тёплого красного пламени — больничный коридор выглядит ещё холоднее и ужаснее.

***

— Ты ошибся на одну позицию. — Судья видит малейшие огрехи. Намеренные и случайные.

Джи пересчитывает и с удивлением вынужденно соглашается. Он сдвигает свою фишку на один пункт вперёд и возвращает ошибочно выбитую белую фигуру на место.

«Ямамото открыл глаза. Он был жив. Он мог ходить».

Теперь белая фишка остаётся позади и не может ударить чёрную. Они больше не пересекутся, и в бою всё начинает решать чистая удача.

Хаято обессилено кладёт голову на руки. Положение его фигур было совсем печальным.

— Я хочу спросить тебя. — Джи затягивается сигарой и вежливо выпускает дым в сторону. — Ты и есть судья Вендиче?

— Да.

— Что? — Хаято вскидывает взлохмаченную белобрысую голову. — А разве ты не должен быть весь в бинтах, заковать нас в цепи и утащить в прекрасный водный мир?

Дэким моргнул. Это был максимум спектра его эмоций.

— То есть почему нас? Что я вообще тут делаю? — Хаято подпитывает решимость собственным раздражением. Тут должен отдуваться только Джи. Потому что даже Асари не поддержал их план и собирался, как благородный самурай, принять свою участь вместе с преемником.

— У Вендиче несколько отделов, которые занимаются делами разной специфики. Вы не убийцы, и ваша вина не до конца доказана. К тому же, оплата Бьякурану пока не произведена.

Он прав. Босс семьи Джессо пообещал, что попросит об услуге как-нибудь потом. Со стороны всё выглядело как акт альтруизма.

— И тем не менее ваши действия подпадают под разряд опасных и могут нарушить равновесие в мире. На это нельзя закрывать глаза. — Судья подливает Джи виски. — Я должен решить, какое наказание вам предстоит понести за проступки менее серьёзные, чем те, за которые попадают в Вендикаре. Вот почему мы играем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А это ничего, что мы не закончили, а ты нам уже всё рассказал? — Джи делает обжигающий глоток алкоголя.

— А мы закончили. — Дэким заставляет их посмотреть на доску. — Белым не выпутаться из этой ситуации, разве что сейчас трижды выпадут шестерные дубли. Но вы можете попробовать.

— Нет, я понял. — Хаято знает, это бессмысленно, ведь судья уже всё решил. Даже если Хаято повезёт, тот заставит высшие силы вмешаться и перевернуть кубик.

— Итак, мой вердикт. — Дэким сметает рукой ряд выбитых фишек на середину поля и, захлопнув крышку, забирает доску. — Волю первого хранителя я отпускаю.

Джи в шутку чокается с невидимым бокалом в воздухе.

— Десятый хранитель отработает свою вину на службе в этом баре. Работа тут и встречи с другими подсудимыми покажут ему, что мир справедлив по-своему и каждое действие имеет цену. Тебе этот урок поможет в будущем.

Хаято сглатывает:

— А долго я должен отрабатывать?

— Год.

Что ж… могло быть хуже.

— Налей мне тоже, что ли, — скисает Хаято.

— Безалкогольный мохито? — голос Дэкима становится немного мягче.

========== Часть 2.2 — Первый защитник ==========

Комментарий к Часть 2.2 — Первый защитник

Автор искренне радуется, что фигурное катание - канон не только в “Юри на льду”. Приятного чтения.

Во время рассказа на лице Хаято так живо проступают эмоции, что Такеши лишь смотрит в выразительные зелёные глаза и ни разу не решается прервать его. Он сидит прямо перед Хаято, впитывает его слова и чувства и невольно отзывается на них. Пару раз Такеши морщится — на воспоминаниях о ранах, полученных в драке с Каору, и при упоминании больницы.

Когда Хаято рассказывает, как они с семпаем оказывали ему первую помощь, Такеши поначалу выглядит удивлённым — он знал лишь, что Рёхей нашёл его и позвонил Хаято. После выздоровления Такеши не спрашивал о деталях и том, что друзьям пришлось пережить в тот день. Просто чувствовал — всем было несладко, и не поднимал эту тему совсем. Поэтому, когда он впервые слушает о том, как им было страшно и как они старались помочь, его сердце особенно сильно сжимается от горького сожаления и благодарности. Такеши берёт Хаято за ледяную ладонь и греет в своих руках.

Ближе к вечеру на крыше заметно холодает и солнце клонится к закату, но он слишком захвачен голосом Хаято, чтобы сбить его с мысли предложением продолжить потом, уже дома.

Часть со сделкой Джи и Бьякурана ему совсем не нравится. Не потому, что помощь последнего оказывается расчётливой — это Такеши волнует меньше всего, — а потому, что подобная выходка по-настоящему опасна. Наказанием действительно могло оказаться заключение в Вендикаре.

— Я не виню тебя, — мягко начинает Такеши, когда Хаято показывает, что закончил рассказ. Его руки нагрелись, но Такеши всё равно удерживает их, чтобы Хаято не встал и выслушал теперь его. — Я бы тоже многое сделал ради тебя.

Хаято напряжённо кивает, ожидая продолжения из-за явственно повисшего в воздухе «но».

— Ты понимаешь, почему Джи пошёл советоваться с Асари? Но не с Джотто?

— Потому что… — Хаято задумчиво покусывает губу. Глупо предполагать, что в спасении Ямамото Асари более заинтересован, чем Джотто. Боссы пекутся о них куда сильнее, чем сами хранители беспокоятся о себе же. Он решает не гадать. — Нет, наверное, не знаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Потому что Джи такой же своенравный засранец, как и ты. — На этих словах Хаято улыбается, потому что от Ямамото они не звучат обидно. — И он знал, босс вставит ему мозги на место, а то и запечатает поглубже в кольцо. От греха подальше.

— Десятый тоже бы так сделал из-за беспокойства за нас. Заставил бы искать другой выход.