Царь царей - Уилбур Смит

груз из бункера и переложил его между тремя и четырьмя ящиками, где он был нужен, а через две минуты-бум-бум!”

- Крикнул из переговорной трубки один из членов экипажа. - Босс, капитан хочет знать, что происходит!”

- Скажи ему, что я тоже хочу это знать. Райдер почувствовал, как кто-то дернул его за рукав, и посмотрел вниз, на лицо мальчика лет двенадцати. Его кожа была намного темнее, чем у ласкаров; он мог быть зулусом, подумал Райдер.

- Сэр” - прошептал он по-английски. - Сэр, послушайте . . .”

“А где же тогда этот чертов триммер Хан?- взревел инженер. “А что он совал в мои топки? Человек, потерявший руку, снова закричал. “И уберите его отсюда!”

“Это триммер Хан, - ответил мужчина, кивнув в сторону лежащего на полу тела. Лицо его было раскалено докрасна раскаленными углями. Едва ли можно было сказать, что эта дымящаяся плоть когда-то была человеком.

- Пожалуйста, сэр! Мальчик снова потянул Райдера за руку, и тот посмотрел в ту сторону, куда тот показывал. Это был водомер на боку второго котла, и стрелка быстро опускалась.

- Шеф!- Завопил Райдер. - Проверьте манометр!”

Инженер отшвырнул от себя человека, которого допрашивал, и тот упал на колени рядом с дымящимся трупом триммера. Его начало рвать. Шеф увидел манометр, и его лицо стало каменно-белым.

- Спаси нас Христос, оболочка должна треснуть. Откройте клапаны! Сейчас же затопите котлы.”

“Слишком поздно, старик!- Крикнул Райдер. “Он взорвется, что бы ты ни сделал. Ты должен бежать.”

“Я сказал, открой клапаны. Мы должны попытаться. Ты ничего не можешь здесь сделать, Кортни! Убирайтесь, спасите как можно больше людей. И все остальные тоже! Вон отсюда!”

Оставшиеся в живых кочегары начали тесниться у трапа. Человек в синем тюрбане пытался поднять кочегара с отрубленной рукой. Райдер пробежал несколько шагов к нему и пощупал пульс раненого. Ничего, и его глаза были неподвижны и пристально смотрели.

“Он мертв - спасайся сам.”

Мужчина что-то пробормотал, возможно, это была благодарность или молитва на его родном языке, а затем побежал к трапу.

Райдер опустил голову и расправил плечи, но тут же вспомнил о мальчике. Он был заморожен там, где Райдер оставил его, среди крови и пепла, шипящего пара и ужасного света, льющегося из разорванных топок, последний ангел в аду.

- Иди сюда!” Мальчик моргнул на него, пораженная, а затем повиновался. Райдер присел на корточки. - Садись мне на спину, малыш.”

У мальчика осталось достаточно инстинктов, чтобы обхватить руками шею райдера, а ногами-его талию. Райдер встал, мальчик был легок как перышко, и побежал вверх по чугунной лестнице. Позади себя он услышал, как механик все еще выкрикивает приказы, затем громкий лязг и скрежет лопнувшего клапана, стон котла и сосущий рев пламени. Он представил себе стрелку и манометр перед собой. Одна минута, самое большее две. Люди, оставшиеся внизу, будут убиты мгновенно, но взрыв сделает больше—он разорвет корабль на части. Он даже не оглянулся.

Добравшись до нижних пассажирских палуб по правому борту корабля, он прокричал приказ покинуть корабль и побежал по узкому проходу. Звук отразился от простых побеленных стен. Нервные семьи всех цветов кожи и вероисповеданий смотрели на него и убегающих кочегаров с пустым недоумением в глазах. Он выкрикнул приказ на всех языках, которые знал, и бросился вверх по следующей лестнице, похожей на лестницу. Он задыхался от запаха крови и угля, но все же уловил запах ночного воздуха. Он считал секунды, представляя себе, как эта стрела опускается все ниже с каждым пролетом. Его мышцы горели и сводило судорогой, но он только сильнее толкался, словно пытаясь убежать от самого дьявола. Корабль под ним содрогался и трясся. Он с трудом поднялся по последним ступенькам. Впереди виднелся салон первого класса с распахнутыми дверями, а за ним-залитая лунным светом передняя палуба.

•••

Шафран крутилась вокруг, пытаясь разглядеть Райдера в темноте и суматохе на палубе. Спасательная шлюпка бешено закачалась, когда корабль содрогнулся и двигатели остановились. Она протянула руку, чтобы спастись, но тут же почувствовала, как кто-то крепко схватил ее за плечо, не давая всей своей тяжестью броситься вперед.

- Спокойно, Миссис Кортни.”

- Дэн!- Она всмотрелась в колышущиеся тени. - Патч и Расти тоже с тобой?”

- Конечно, есть. Мы играли в карты в салуне. Я подумал, что мы могли бы немного прогуляться.”

“Значит, вы не думаете, что нам грозит опасность?”

Она смотрела, как он качает головой. - Думаю, опасность заключается в том, как эти парни справятся с тем, чтобы спустить эту штуку в воду. Конечно, это не что иное, как выдувная труба в двигателе. Вы умеете плавать, Миссис Си?”

Шафран едва заметно кивнула. Она боролась за свою жизнь, спасаясь от Хартума, но это было больше похоже на плескание вокруг, держа голову над водой и надеясь, что Райдер вытащит ее прежде, чем нильские крокодилы или ружейные выстрелы дервиша доберутся до нее первыми.

“Ну, я была создана для того, чтобы тонуть, как камень, так что если мы войдем в воду, не цепляйся за меня.”

Кто-то закричал на палубе, и нос спасательной шлюпки внезапно тяжело опустился вниз. Шафран ахнула и обнаружила, что смотрит прямо в темноту полуночных вод. Ее желудок болезненно скрутило, а голова закружилась. - Закричала Эмбер. Она ускользала от нее. Шафран крепко ухватилась за веревку, свисающую с планшира, и в тот же миг протянула правую руку своему близнецу. Эмбер схватила ее за предплечье, и шафран ахнула, когда ее плечо приняло вес сестры. Эмбер попыталась найти опору и обнаружила, что она упирается в обшитые медью ребра спасательной шлюпки. Сумка с Гладстоном, принадлежавшая одному из пассажиров, упала прямо на них. Эмбер качнулась вправо, когда он пролетел в дюйме от ее головы, затем нырнула на последние тридцать футов в воду и исчезла с тяжелым всплеском.

Над ними раздавались резкие и быстрые приказы. Лодка выровнялась и тут же снова опустилась в один, два, три рывка, с сильным ударным шлепком опустив их на мягко колышущиеся воды моря. Шафран почувствовала, как малыш Леон зашевелился у нее на груди. Она обняла его одной рукой и попыталась справиться с болезненным страхом, поднимающимся в ее голове и мозгу. Ее внимание заострилось до острого, как нож, блеска. Матросы, поднявшиеся на