Сыны Перуна - Сергей Жоголь

12

Судьба не всегда бывает милостива к храбрецам и героям. Проявляя чудеса героизма, мудрости и отваги, они бьются за идею, за веру, которая ведет их вперед к победам и поражениям, но, к сожалению, не они зачастую празднуют на пирах и снимают те лучики славы, которые по праву должны были бы согреть их остывшие после военных пожаров сердца. Победы празднуют совсем другие герои. Эти герои не вдыхали своими ноздрями запахи битв, не смешивали свой кислый пот с соленой кровью, зачастую льющейся рекой из прорубленных ран истинных бойцов и героев. Эти горе-победители и самопровозглашенные герои не знали горечи боевых потерь, и даже сам запах битвы никогда не вызывал у них возбуждения и азарта, сопровождаемого яростью и жаждой боя. Хан Сар-Авчи пал, преданный и обманутый теми, кто послал его в чужие земли. Он пришел в земли, заселенные смелыми и свободолюбивыми людьми, такими же храбрецами и героями, каким был и он сам. Сар-Авчи Хан — белый охотник, белый хазарин древнего рода, именно он, один из лучших представителей белой хазарской расы, готовый бороться за свои земли, свои семью и ту жизнь, в которую он верил сам, в которую верили все его предки много-много веков, сменяя одно поколение другим.

На следующую ночь люди Илькэ-Бэка, сопровождаемые Кел-Дуганом, тихо вошли в шатер, в котором мирно спали четверо оставшихся воинов из отряда Сар-Авчи, и задушили их спящих. Они вынесли трупы и вывезли их из лагеря в повозке под слоем конского навоза, обманув тем самым бдительных стражей Кагана. Единственное тело, которое удалось обнаружить, было телом самого Кел-Дугана. Кел-Дуган был стар, и все поверили в его естественную смерть, хотя его просто удушили в постели собственной подушкой.

Илькэ-Бэк, поддержанный Исса-Иаром, вернулся домой и, с его позволения, разгромил Сун-Джена и его воинов. Старший сын Сар-Авчи, не посрамив отца и младшего брата, сражался до конца и умер как герой. Победитель завладел землями и имуществом побежденного, но вот только любимая жена убитого хана — Чичак-Хатун, мать Буйука, не стала тешить победителя в постели. Перед тем, как враги ворвались в ее жилище, она вонзила себе в сердце кинжал.

До того, когда воины киевского князя Олега вторглись в земли Хазарии и подчинили себе многие славянские племена, платившие дань Каганату, во дворце Великого Бека так никто и не узнал о неудачном походе провинциального хазарского князька Сар-Авчи.

Книга вторая

«Боярин и гридь»

Глава первая

1

Со стен маленькой крепости, в которой укрылись остатки пореченского войска, Невер смотрел на опустевший хазарский лагерь и не мог понять того, что же произошло. Из-за густого тумана рассмотреть бывшее место стоянки хазарского войска полностью было невозможно, но даже сейчас было видно, что враги покинули свой временный стан. На том месте, где вчера стояли шатры и палатки хазарских воинов, сейчас была пустота. Вокруг Невера и других защитников пореченского детинца, стоявших этой ночью в дозоре на стенах укрепления, собирались остальные славянские ратники. Они с удивлением осматривали покинутый лагерь, не веря своим глазам. И лишь когда туман полностью рассеялся, последние сомнения исчезли. Хазары ушли.

После того как Невер принес в славянский поселок тревожную весть о набеге степняков, и когда детинец был подготовлен к осаде, ему и нескольким другим молодым парням было поручено вести наблюдение со стен укрепления. Несмотря на то, что Невер, как и большая часть его невольных сотоварищей, рвались в бой, желая принять участие в битве, их мнение никто слушать не стал. Боряте даже пришлось прикрикнуть на разгорячившихся молодых парней, и те смирились со своей ролью праздных наблюдателей. Всю картину битвы, которая чуть было не переросла в истребление целого славянского рода, Невер и его соратники наблюдали с высоты холма. Из-за плотно подогнанных друг к другу бревенчатых стен пореченского детинца его защитники смотрели, как пали Рогдай, Бойкан и еще больше двух сотен их сородичей. Одним из первых в страшной сече пал и Ходота — отец Невера, осталась единственная надежда на то, что мать и две младшие сестры смогли уцелеть на болотах.

Невер обернулся. На стену детинца поднимался сам пореченский воевода.

— Ушли хазары-то, — рядом с Невером и Борятой оказался никогда не унывающий Ропша. — Глядишь, и кончились наши беды.

— Может, неспроста это али хитрость какая. Выманить нас небось хотят да напасть скопом, — вставил не столь оптимистичный Вилюй, стоявший невдалеке с другими белогорскими мужиками. — Что сам думаешь, воевода, как поступим?

Борята молчал, обдумывая увиденное. Почти отчаявшийся из-за принятого накануне решения о выплате дани и почти смирившийся с тем, что теперь его народ попадал в кабалу к слугам хазарского Кагана, воевода, обнаружив отсутствие врагов, поначалу тоже предположил какую-то хитрость с их стороны. Но поразмыслив, решил, что открытая местность не позволила бы хазарам спрятать большой отряд и напасть из засады.

— Гляди, гляди: вроде едет кто-то, — раздался чей-то голос с другого конца стены.

Все устремили взгляды вдаль, и многие тоже сумели рассмотреть одинокого всадника. Он не спеша ехал на мелкой лошаденке по направлению к крепости. Все, кто был рядом, тут же схватились за оружие, готовясь к самому худшему. Некоторые достали стрелы и луки.

— Кажись, наш это, не хазарин, да и без оружия он, чего переполошились? — прикрикнул на ретивых защитников крепости белогорский староста Неклюд.

— Это Радмир, — признал своего приятеля Невер, — а лошадка Зоркина.

Через некоторое время ворота детинца открылись, и людская толпа окружила въехавшего в крепость молодого всадника.

Невер выбежал вперед, и старые друзья обнялись.

— Зорко, что с ним, жив? — указывая на лошадь, спросил Невер.

— Нет его больше, да и всего поселка нет, не успел Зорко до Дубравного добраться, — и Радмир рассказал о найденном им несколько дней назад теле друга и о том, что стало с его родным поселением.

— Что про хазар скажешь, куда делись? — произнес, обращаясь к Радмиру, первые за это утро слова угрюмый Борята.

— Ушли они, воевода, совсем ушли, да только беды наши на том не кончились. Вслед им конные русы двинулись, думаю, не далеко хазары уйдут. Я тут в лесах уже несколько дней укрываюсь, да и с русами пообщаться пришлось, если бы не они, был бы я сейчас в плену у степняков.

— Так думаешь, нам русы не опасны? — спросил Борята. — Побьют хазар они, да глядишь, за нас примутся?

— Наверняка побьют и к нам придут, вот только вопрос, зачем. Тот обоз, что хан хазарский в свои земли отправил, русы уже захватили, всю добычу себе забрали, а вот пленных, что в обоих селах хазары повязали, русы на волю выпустили. В лесах они сейчас прячутся.

Все вокруг загудели, услышав такую новость, и бросились расспрашивать Радмира о том, не видал ли он кого из их близких.

2

Несколько дней радостные жители Поречного и их соседи, избавившись от грозного неприятеля, сновали вокруг своего поселения, убеждаясь, что опасность миновала. Первые освобожденные от хазарской неволи пленники стали возвращаться из лесов. Но думы о грозных русах не давали воеводе покоя, и поэтому, послав гонцов с вестями на болота, он приказал беглецам повременить с возвращением в поселок.

Но вот наконец-то пришли и посланцы от Киевского князя.

К воеводе прибежал молодой парень из тех, кто вместе с Невером в ходе хазарского набега отсиживался в детинце. Он с другими мужиками поутру ушел работать в поле и сейчас искал пореченского воеводу, чтобы сообщить ему новость.

— Русы пришли, дядька Борята, много, — взволнованно произнес запыхавшийся от длительного бега гонец. — Мужиков в поле окружили, спросили, кто у нас старший, говорить хотят. Вот меня к тебе послали.

— Окружили да повязали или как? Много — это сколько: два, десять, сто? Толком рассказывай, — проворчал недовольный воевода.

— Да нет, не повязали. Конные подъехали, человек двадцать, а может, больше, никого не тронули, велели вперед бежать, а сами сказали, что вслед поедут, со старшим нашим, с тобой то есть, говорить хотят.

Четверо вооруженных всадников въехали в поселок и направились к вышедшему им навстречу Боряте. Отовсюду к главной пореченской площади — месту встречи русов и воеводы сбегались любопытные поселяне. Всем хотелось взглянуть на славных воев, которые прогнали ужасных хазар, послушать, что они скажут. В одном из всадников оказавшийся поблизости Радмир узнал своего недавнего спасителя, назвавшегося Гориком.

— О, здорово, герой, как нога? — могучий рус ловко спрыгнул с коня, обращаясь к юноше, как к своему старому знакомому. — Я же тебе говорил, скоро бегать будешь. — Радмир на это только молча пожал плечами.