Крылья феникса - Матлак Ирина

«Так вот почему они все выглядят так молодо!» — подумала я, глядя на леди Нейль и вспоминая директрису, возраст которой не сумела определить даже приблизительно.

Вслед за магией и обязанностями нас ожидала пара по истории, где пожилой преподаватель рассказывал о существовании Артогана до падения империй. В общем-то в основном информация была общеизвестной, преподаваемой еще в школе, но сейчас магистр подавал ее немного иначе, более подробно и глубоко освещая тему. К концу пары голова пухла от нескончаемых дат — магистр Дахшан, кажется, испытывал к ним особую любовь.

После истории наступило время обеда, и все заспешили в столовую. Я решила изменить тактику и, наоборот, прийти под конец обеда — пусть самое вкусное разберут, зато хоть поем спокойно. За обедом следовала боевая магия, которую я ждала с особым волнением. Да что там с волнением — от нервов хотелось грызть ногти, чего отродясь не делала!

Для занятий боевой магией нам была выдана специальная форма. И, чтобы не терять времени даром, я отправилась в нашу с Санди комнату, чтобы оставить там учебники и заодно переодеться.

Неладное я заподозрила еще в тот момент, когда, войдя в гостиную факультета, услышала подозрительно знакомый, звучащий неподалеку голос. Непроизвольно замедлив шаг, вошла в коридор, где располагались двери комнат, и тут же убедилась в том, что не ошиблась. Голос принадлежал Люции Бэйрси, беседующей с дворецким.

И что она здесь делает?

Стоило задаться этим вопросом, как взгляд зацепился сразу за две детали: первая — разговаривают они у одиннадцатой комнаты; вторая — у открытой двери стоит мой раскрытый чемодан, набитый как попало набросанными в него моими же вещами.

Изнутри меня царапнуло нехорошее предчувствие. Паршивое такое, гаденькое.

— А, мисс Трэйндж, — заметил меня Гай. — Хорошо, что вы пришли. Должен вас уведомить, что, поскольку в институт зачислена новая воспитанница, вам придется переехать.

Опустив вопрос о том, почему и как Люцию зачислили позже положенного, я спросила главное:

— Почему мне нужно куда-то переезжать? Разве она не может поселиться в той комнате, куда вы предлагаете перебраться мне?

— Нет, — сдержанно, но с затаенным раздражением произнес дворецкий. — Число воспитанниц на каждом курсе строго ограниченно. В этом году набор был полным и лишних мест не осталось. Но поскольку именно вы были приняты при… хм… особых обстоятельствах, будет справедливо, если вы же станете жить в особых условиях.

От этих «особых условий» я ничего хорошего не ждала. Вон и ухмылка на лице Люции играет соответствующая, и родственничек ее явно злорадствует. А понятие справедливости у нас уж точно совершенно разное.

— Если я откажусь? — задала вполне закономерный вопрос. — И обращусь с возникшей проблемой, скажем, к декану?

Теперь раздражение Гая стало неприкрытым.

— Вы всерьез полагаете, что у леди Нейль есть время на такие мелочи? Расселением девушек в корпусе ниллэ заведую я. И сейчас я говорю, что вам следует взять свои вещи и проследовать за мной.

Ответ был вполне ожидаем. Конечно, я и не собиралась обращаться к декану, прекрасно понимая, что ничего путного из этого все равно не выйдет. Но попытаться хоть как-то воспротивиться стоило.

Когда, подойдя к чемодану, я опустилась на корточки, чтобы его закрыть, Люция как бы невзначай наступила на край торчавшей из него ночной сорочки. А потом еще ногой поводила по полу.

До чего унизительно! До участившегося, отзывающегося в висках пульса и дрожи в руках. Хотелось вцепиться в ее ногу и разодрать тонкие чулки стоимостью в мою прежнюю месячную выручку. Но я только привычно стиснула челюсти и, глубоко вдохнув, постаралась абстрагироваться.

«Это происходит не со мной. Не по-настоящему…»

Кое-как собрав вещи, я поднялась и наткнулась на не сходящую с лица Люции усмешку. Она не могла простить мне «украденного» на Церемонии избрания триумфа и явно собиралась отыграться.

Гадко. И, похоже, проблем у меня прибавилось.

«Особые условия», которые упомянул дворецкий, оказались и впрямь особыми. Дверь, к которой он меня привел, располагалась в самом конце коридора рядом с лестницей. И открывалась она не магически, как остальные, а обычным ключом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Внутри было очень темно, а когда загорелась единственная болтающаяся под потолком лампа, оказалось, что еще и очень пыльно. Само помещение было сравнительно небольшим, с крошечным прямоугольным окном, стекла которого покрылись до того толстым слоем грязи, что совсем не пропускали свет. Судя по количеству этой самой грязи и той же пыли, поддерживающие чистоту заклинания, действующие во всем институте, сюда не доходили. Да и вообще эта каморка больше напоминала кладовку, в которой почему-то оказались односпальная, с железными прутьями кровать и стол с приставленным к нему колченогим стулом. В одном углу так и вообще сгрудился какой-то хлам.

Какая-то часть меня еще хотела верить, что это злой розыгрыш, но взгляд дворецкого убил все надежды на корню.

Отбросив всякую вежливость, Гай склонился ко мне и прямым текстом заявил:

— С этого дня будешь жить здесь. Жаловаться бесполезно, только потеряешь время, а то и вообще вылетишь из института за доставляемое беспокойство. Тебя взяли сюда по чистой случайности, поэтому будь благодарна и не смей никому дерзить. Если узнаю, что ты досаждаешь Люции, сама захочешь вернуться домой. Понятно?

Я стиснула кулаки с такой силой, что ногти до боли впились в ладони. Досаждаю Люции? Может, наоборот?

Я уже не была уверена, что не хочу вернуться домой прямо сейчас. И не только из-за нынешнего инцидента и всеобщего ко мне отношения.

Нужно ли мне все это? Хочу ли становиться ниллэ, несколько лет периодически терпеть боль ради долголетия и молодости, которую мне не очень-то и хочется продлять?

Жизнь в роскоши и избыток денег меня не привлекали. Я всегда мечтала о семье и возможности заниматься любимым делом. Представляла, как однажды открою свой собственный небольшой салон, где буду шить красивую одежду для простых людей. Так стоит ли два года терпеть унижения ради будущего, к которому не очень-то и стремишься?

Стоит.

Потому что в институте я получу, пусть с некоторыми особенностями, но все же высшее образование. Потому что, став ниллэ, смогу заработать деньги на открытие салона и больше ни от кого не зависеть. Потому что моя будущая жизнь в целом станет гораздо насыщеннее и, как ни крути, интереснее, чем могла бы быть. Потому что, будучи ниллэ, я приобрету огромный опыт и вес в обществе, который, возможно, поможет мне сделать жизнь простых людей хотя бы немного лучше.

Быть ниллэ — это, в первую очередь, возможности. И они, в отличие от молодости, действительно того стоят.

— Понятно, — отправив эмоции в самый дальний уголок своей души, ровно ответила я.

— Вот и прекрасно, — бросил Гай. — Обживайся.

И, круто развернувшись, ушел, оставив меня один на один с новоиспеченной темной обителью.

ГЛАВА 7

Моя форма для занятий боевой магией оказалась изрезана. Длинными дырами были испещрены и мягкие обтягивающие брюки, и туника, и замшевая накидка — видимо, предназначенная для занятий на улице в холодное время года. Только сапоги остались целыми.

Гадать, чьих рук это дело, не приходилось. Либо Люции, либо Эмбер, попавшей в комнату по приглашению Санди. Я склонялась к кандидатке номер один, но никакого значения это уже не имело.

В какой-то момент к горлу подступил шершавый комок, но позорно разреветься я себе не позволила. Не дождутся!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Выбор между тем, пойти на боевую подготовку в платье, или не пойти вовсе, мягко говоря, не воодушевлял. И я, попрощавшись с обедом, решила последовать сказанному кем-то мудрым совету: если не можешь выбрать один из двух путей, иди по третьему. Третьим в данном случае оказался мой швейный набор, аккуратно сложенный во внутреннем кармане чемодана. Конечно, шить вручную гораздо дольше и сложнее, чем на машинке, но выбирать не приходилось.