Узкие дороги космоса - Станислав Гримайло

Я обиделся на такое сравнение Инфосети. Там столько умных и образованных людей! Да, они, в основном, затворники, не любят путешествовать, даже не сильно охотно общаются в реальности. Ну и что? Разве это может помешать им получить хорошие знания обо всем во вселенной? Но тут из глубины памяти настойчиво постучались воспоминания о дяде, и его комментариях об образовании. Обитатели Инфосети получают знания из источников, которыми занимаются ИИ. А их в свою очередь контролирует правительство. Может, в этом все дело. Что все данные, плавающие в виртуале, тщательно отфильтрованы, а мы воспринимаем эту подчищенную информацию как единственное и верное знание? Но тогда всплывает вопрос: а что я знаю о мире, в котором живу? Судя по последней неделе, очень мало...

Что за чушь в голову лезет? Тут атмосфера, заставляющая сомневаться в привитых с детства понятиях? Надо добиться от Террайна внятного ответа — нельзя оставлять почву для сомнений!

— Профессор, по этой причине скрывается информация и о залежах анаптания?

— Отчасти, да, — Террайн решал сложную задачу: как отбиться от атаки Орлова, и, видимо, решение найти не получалось.

— В смысле?

— Давайте заново, — обратился профессор к Орлову, откинулся на спинку стула и задумчиво скосил на меня взгляд, — молодой человек, вы уверены, что ответ на этот вопрос вам действительно нужен?

— Конечно! — темнит Террайн, буду добиваться ясности до последнего.

— Эх, молодежь, — прогудел Орлов, с хрустом поднялся, — схожу за пивком.

— Присаживайтесь, Джейми, — кивнул Террайн на освободившийся стул, — играть в шахматы умеете?

— Во что? — удивляюсь, не слышал о такой игре.

— Шахматы — древняя и хорошая игра, сейчас ее называют черно-белые, — профессор стал неспешно расставлять фигурки, предоставив мне играть за белую команду.

— Вы знаете, как формируется общественное мнение?

— А причем тут это?

— Вы куда-то спешите? — Террайн поставил последнюю фигурку, дождался моего отрицательного кивка головой и продолжил, — так вот, общественное мнение формируется с помощью средств массовой информации. Это Инфосеть, виртуальные фильмы, периодические издания, со всем этим вы знакомы. Вся информация, доступ к которой можно получить, тщательно отфильтрована. Это сделано по нескольким причинам. Главной я бы назвал неподготовленность психики обычного гражданина к определенной информации. И все, что подпадает под эту категорию, в свободном доступе не может появиться. Понимаете?

— Сложно не понять, — свои фигурки я тоже расставил, и делаю первый ход.

— Хорошо, теперь вернемся к анаптанию. Вы знаете, что это такое? — Террайн делает зеркальный ход и оценивающе смотрит на меня.

— Редкий и очень ценный металл. Баснословно дорогой.

— Я бы сказал, что это не металл, а чудо.

— Чудо? — удивляюсь.

— Вот вы вспомните: когда были мальчишкой, разве не мечтали стать капитаном корабля, отправиться на поиски и найти залежи анаптания?

— Об этом мечтает наверно половина мальчишек.

— И взрослых, — хмыкнув, Террайн на мой второй ход снова отвечает зеркальным.

— Вы часто встречали упоминания об использовании анаптания? Думаю, не часто.

Тут я не согласен: сколько раз сталкивался в Инфосети со статьями, как богачи покрывают свои космические яхты анаптанием, а военные его использовали не только для нужд космофлота.

— Встречал и не раз!

Разговор прервался неожиданно: громко топая, подошел Орлов, поставил по кружке с пивом передо мной и профессором, ссадил на край столика попугая и так же шумно ушел. Ворон недовольно покрутился и перебрался на более удобный насест — на плечо Террайна, тот наездника не заметил.

— Вот мы с вами можем насладиться вкусом этого бесподобного напитка, — профессор отхлебнул из кружки и продолжил, — а про анаптаний вы только читали. Разве так можно доверять написанному?

Сомнения возникают, куда без них. Но все же, большей частью, веришь в прочитанное. Почему? Попробовать "на зуб" не можешь, многим ситуациям свидетелем не был, этого и вон того не встречал, а все равно веришь. Самое красивое и дорогое блюдо в баре не обязательно понравится, как и из всех разновидностей пива, кофе и чая предпочитаешь только несколько. Информацию из Инфосети не проверить, и выходит, что все сводиться к банальному доверию к автору. А каждый ли автор достоин того, чтобы ему верили?

— Если так рассматривать, то и к тому, что вы рассказываете, можно относиться с недоверием, — подкалываю профессора. Неужели и третий ход отзеркалит?

— Естественно, — Террайн продолжает свою нехитрую тактику, — но умный человек поступает не так.

— А как?

— Изучает все возможные мнения об интересующем вопросе и делает самостоятельный вывод.

Может и так, только пока профессор просто копирует мои ходы и меня это начинает напрягать. Когда он будет уже играть?!

— Вы слышали что-нибудь о теории дуального строения Вселенной?

— Не встречалось, — думаю, как доставить профессору неудобство. Пока еще позиция не развернута, и зеркальную тактику не сбить.

— Эта теория не признана официально, но, на удивление, ей уже не одна тысяча лет. А все потому, что до сих пор все новые находки и закономерности прекрасно в нее вписываются.

— А официальная теория разве не объясняет всё?

— Официальная, — хмыкает профессор, и, неожиданно, меняет тактику и делает ход, сильно пошатнув надежность моей обороны, — служит для постоянных научных споров. Ей что-либо незачем объяснять. И вот в ее рамках анаптаний — это чудо, которое существует, наплевав на все законы.

— А в рамках теории дуального строения Вселенной? — рассказ становиться все интересней, и я еще больше отвлекаюсь от игры, чем беззастенчиво пользуется Террайн. Заговаривает зубы!

— Вы, как всегда, спешите, молодой человек, — хмыкает Террайн, — давайте по порядку. По теории дуального строения Вселенной, вещество состоит из двух начал: частицы и времени, в котором она пребывает.

— Вы меня путаете, — я не физик и не химик, но кое-что помню со школьных лет, — вещество состоит из электронов, протонов, кварков и всяких еще таких же непонятностей.

— Этому учат, я согласен, но на самом деле все не так. Мельчайшая частица вещества всего одна, но все наши приборы не могу делать поправку на время, в котором она пребывает, поэтому нам и кажется, что она не одна.

— Время вот, — показываю комм на руке, — и как может одна какая-то часть быть в разном времени?

— Наше восприятие ограничено одной плотностью временного потока, поэтому увидеть одно и тоже в разных потоках мы не в состоянии. Но вещество подчиняется этой теории, хотим мы этого, или нет. Вот вы, например, знаете, что последний химический элемент был открыть много тысяч лет назад? А термин "анаптаний" появился всего тысячу лет назад. И как новый элемент его не занесли в общую таблицу.

— И почему же? — похоже, профессор решил обыграть меня в черно-белые, рассказывая разные небылицы.

— Потому что анаптания не существует.

— Вы понимаете, какой бред несете? — нехорошо повышать голос на старших, но тут я уже не сдержался. Держат за дурачка!

— Это вы не понимаете, — хмыкает профессор, делает глоток из кружки и продолжает, — вот скажите, Джейми, на что вы потратили последние семь лет вашей жизни, если лания, крептония и кателиния не существует?

Глава 7

Я был зол. Шел по Лабиринту, внимательно рассматривая стены, катушка с молекулярной нитью крутилась, оставляя за мной хвост, и я старательно сворачивал всегда в первый поворот направо. Перед выходом, Янав прочитал подробную лекцию как не потеряться в хитросплетении коридоров и залов, обвесил необходимыми предметами, собственноручно примотал конец нити к штырьку у входа в тоннель и отпустил меня на прогулку. Отказаться от "хвоста" не получилось: на помощь референту пришла тяжелая артиллерия в лице Орлова, который возражения слушать не стал. Впрочем, неудобств это не доставило, так что я забыл об этой штуковине очень быстро. Фонарик так и висел на поясе, мягкого света от потолка вполне достаточно, да и под ногами не встречается трещин и ямок, ровная и слегка шершавая поверхность. Стены алогично ровные и шершавые, и как можно было назвать Лабиринт "системой пещер" — совершенно не понятно. Мне эти тоннели больше напомнили внутренности космической станции, вот только там все из металла и пластика, а тут из камня. И нет ни одной двери, крупные пещеры, такие, где расположилась научная экспедиция, тоже не встречаются.

Любовь к дальним пешим прогулкам проявилась у меня в студенческие годы. Времени после учебы на небольшое путешествие вполне хватало, а места в маленьком городке Варкуол, где и расположен институт подготовки экипажей космических кораблей, просто поражали своей красотой и разнообразием. Можно было выбраться на берег океана, который в ветреную погоду становился местом встречи бушующей водной стихии и ленивой, сонной земной; любитель экстремальной природы должен был пройтись по берегу до начала цепочки невысоких, обросших буйной растительностью, гор; я же чаще всего выбирал дорогу в другую сторону, вглубь большого лиственного леса. Узкие извилистые тропки, заросшие крепкой зеленой травкой, небольшие ручейки, через которые можно было легко перепрыгнуть или перебежать по дорожке из редких больших валунов, чириканье невидимых пташек, шорох разной живности, перешептывание огромных зеленых великанов — все это успокаивало, навевало расслабление и какой-то мистический настрой родства с самой жизнью.