Кузница души - Маргарет Уэйс

Ученики Мастера Теобальда сидели на высоких табуретках и отчаянно старались не задремать, что было нелегко при такой жаре, да еще после плотного обеда. Любого, кто клевал носом, тут же будил удар гибкого ивового прута по плечам. Мастер Теобальд был крупным рыхлым мужчиной, но при желании мог двигаться очень быстро и бесшумно. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как застать ученика дремлющим.

Рейстлин отмахнулся от вопросов своего брата насчет порки в первый день. С того дня его плечи успели почувствовать розгу несколько раз, хотя боль больше ранила душу, чем плоть. Раньше его никогда не били, если не считать редких шлепков от сестры, которыми она его награждала в знак расположения. Если иногда Китиара била сильнее, чем намеревалась, ее братья знали, что это не нарочно.

Мастер Теобальд наносил удар с блеском в глазах и с улыбкой на его полном лице, которая не оставляла никаких сомнений в том, что он получал удовольствие, наказывая детей.

— Буква а в языке магии, — монотонно бубнил по своему обыкновению Мастер Теобальд, — произносится не «а–а», как на Общем диалекте, и также не «а'ах», как в эльфийском, и тем более не как «акгргх», как говорят среди гномьего народа…

«Да, да, — тоскливо подумал Рейстлин. — Валяй дальше. Когда уже ты закончишь пускать нам пыль в глаза? Ты и эльфа–то живого ни разу не видел, старый толстый идиот».

— Буква а на языке волшебников произносят как «ай».

Рейстлин навострил уши. Эта информация была ему нужна. Он внимательно слушал. Мастер Теобальд повторил:

— Итак, это «ай». Теперь вы, молодые люди, повторите за мной.

Сонный хор различных «ай» прошелестел по душной комнате и закончился одним четким «ай», которое уверенно произнес Рейстлин. Обычно его голос был самым тихим из всех, потому что он не любил привлекать к себе внимания, в основном потому, что внимание часто сопровождалось болевыми ощущениями. Но он был так взволнован тем, что наконец узнал что–то полезное, и что был одним из немногих бодрствующих и слушающих в классе, что заговорил громче, чем собирался.

Он тут же пожалел об этом. Мастер Теобальд одобрительно взглянул на Рейстлина и тихонько постучал ивовой веткой по столу.

— Очень хорошо, мастер Рейстлин, — сказал он.

Соседи Рейстлина послали ему пару завистливых и угрожающих взглядов, и он понял, что его заставят заплатить за эту похвалу. Мальчик справа от него, постарше, почти тринадцати лет, которого родители отослали в школу, потому что не могли больше находиться с ним в одном доме, подался к нему, чтобы прошептать:

— Я слышал, ты ему задницу целуешь каждое утро, «мастер Рейстлин».

Мальчик, которого звали Гордо, произвел несколько неприличных чмокающих звуков. Сидящие рядом ответили приглушенным хихиканьем.

Мастер Теобальд услышал и перевел взгляд на них. Он поднялся на ноги и мальчики тут же притихли. Он направлялся к ним, держа розгу в руках, когда его внимание привлек спящий малыш, начавший похрапывать вслух.

Мастер Теобальд ухмыльнулся. Ивовый прут опустился на маленькие плечи. Ученик подскочил с испуганным криком боли.

— Как ты себе позволяешь спать на моем уроке? — обрушился Мастер Теобальд на маленького преступника, который сжался в комок, незаметно утирая слезы.

Во время этой суматохи Рейстлин услышал какой–то шум за спиной, похожий на борьбу и переругивание, но он не потрудился оглянуться. Шалости других мальчиков казались ему глупыми и детскими. Почему они тратили свое время, драгоценное время, на такую чепуху?

Он тихонько произнес «ай» несколько раз, пока не был уверен, что произношение было правильным, и даже записал транскрипцию на своей грифельной доске, чтобы потренироваться позже. Погрузившись в свою работу, он не обращал внимания на сдавленные смешки и хихиканье вокруг него. Мастер Теобальд, довольный тем, что унизил и отругал мальчишку, вернулся на свое место. Тяжело плюхнувшись на стул, он продолжил урок.

— Следующая гласная в языке аркана — это о. Произносится она не как «уу», и не как «ох», но как «оа». Произношение очень важно, молодые люди, поэтому советую вам быть повнимательнее. Произнесите заклинание неточно, и оно не сработает. Я помню, когда я был учеником одного великого волшебника…

Рейстлин нетерпеливо заерзал. Мастер Теобальд, судя по всему, принялся за одну из своих любимых историй, которые были длинными и скучными, и неизменно восхваляли удивительные таланты Мастера Теобальда. Рейстлин аккуратно записывал букву о и ее транскрипцию «оа» рядом, когда стул неожиданно выскользнул из–под него.

Рейстлин грохнулся на пол. Внезапное падение оказалось серьезным. Острая боль пронзала запястье руки, которую он инстинктивно выставил вперед, пытаясь ухватиться за что–то. Табурет упал на пол с громким стуком. Другие ученики начали было смеяться, но тут же притихли.

Мастер Теобальд вскочил на ноги и так стоял, дрожа от ярости. Его лицо постепенно приобрело лиловый оттенок. В своих белых одеждах он напоминал гигантский ванильный пуддинг.

— Мастер Рейстлин! Как вы смеете прерывать мой урок? Что это значит?

— Он заснул, сэр, и упал со стула, — с готовностью подсказал Гордо.

Скорчившись на полу, баюкая поврежденную руку, Рейстлин разглядел веревку, привязанную к ножке его стула. Когда он потянулся за ней, веревка скользнула по полу, чтобы исчезнуть в рукаве Девона, одного из дружков Гордо, который сидел прямо за ним.

— Заснул! Мешал уроку! — Мастер Теобальд схватил розгу и замахнулся на Рейстлина. Тот, видя, что удар неизбежен, вжал голову в плечи и закрылся рукой, пытаясь сделаться как можно меньше.

Розга содрала кожу с поднятой руки Рейстлина, едва не задев его лицо. Учитель поднял руку, собираясь ударить снова.

Гнев, жаркий, как пламя в кузнечном горне, загорелся внутри Рейстлина. Его злость переборола и заслонила страх и боль. Его первым побуждением было вскочить и атаковать учителя. Искра здравого смысла, холодная как лед, пробежала по телу Рейстлина. Он чувствовал ее почти физически, как холодок, покалывающий его нервные окончания и заставляющий его дрожать даже в огне его ярости. Он увидел себя, нападающим на наставника, увидел себя, выглядящего глупцом — тщедушный малявка с тонкими руками, визжащий и колотящий по воздуху своими кулачками. Хуже того, он оказался бы неправ. Мастер Теобальд победил бы его, а остальные мальчишки, палачи и мучители Рейстлина, смеялись бы и злорадствовали.

Рейстлин сдавленно выдохнул и обмяк, осев на пол и согнув ноги. Одна его рука упала на пол, другая безвольно лежала на худой груди. Его глаза закатились. Он дышал так незаметно, как мог, тихо и неглубоко.