Масоны из провинции - Максим Кузьменко

— Как и отец, напыщенный, самовлюбленный, со странностями. Производит довольно отталкивающее впечатление. — а потом Олечка выразительно произнесла. — Ни комплимента, ни слова доброго я от него не слышала.

Сергей понял что последняя фраза предназначена была для него, и только он набрался смелости и подобрал слова, хотел сказать, что Олечка, самая прекрасная и милая, что более красивых глаз он не встречал, а голос ее прекраснее пения весенних птиц, как:

— Ну что, детки! Не замерзли!? — тетка хлопнула в ладоши, а он так и замер, и улыбка на его лице из милой, превратилась в идиотскую. — Помчали домой, я продрогла и проголодалась!

— А какая гадость! Антип! — все трое спешили в дом, по пути в усадьбу их застал дождь, благо что одели плащи.

— Да барыня.

— Топи баню.

— К Никифору мотнутся?

— Нет, сегодня будем твоей «хреновухой» гостя потчевать. — отвечала Раиса Петровна. — Рыба есть?

— Да, Свирид принес карасей. А еще письма привезли, там в гостиной.

Антип побежал выполнять поручение, Раиса Петровна в гостиную, Сергей помог снять Олечке плащ, снял свой, девушка взяла мокрую одежду.

— Сережа, здесь тебе два пакета. — Раиса Петровна вышла из гостевой в переднюю, в левой руке у нее были два пакета серого цвета, оба перетянуты накрест бечевкой.

Сергей взял оба, посмотрел один, потом второй.

— Один из Киева, а другой из Москвы. Здесь от отца. — он посмотрел второй. — А, вспомнил, я когда с приятелем Безрукова в Киеве был, он меня с редактором одного научного журнала познакомил. У них нет переводчика с немецкого языка, вот и договорились что я им переводы буду делать.

— В Киеве? — удивилась Раиса Петровна. — Что-же они там делают, бездельники! — и она, взяв свои письма, поднялась к себе наверх.

За ней последовала Олечка, а последний поднялся Сергей. В комнате он открыл пакет из Москвы, отец прислал чек, на триста рублей, письмо от него и мамы, и книгу, англо-русский словарь, который забыл юноша. Из Киева, так и есть, работа какого-то Сименса, что-то из области электричества, и чек, на двадцать рублей, который можно обналичить в редакции Екатеринославска. Хорошо, будет чем заняться ближайшие дни. Он прочитал письмо от родителей, постучали в дверь.

— Барин, все готово уже! — это Антип приглашал всех в парное заведение.

Хреновуха нравилась юноше намного меньше пива, горькая, жгучая, от запаха глаза готовы выскочить из орбит, дух забило, нутро жжет, привкус ужасен! Но после первых двух рюмочек, напиток стал восприниматься легче. Голова была в мягком тумане, язык немного заплетался, аппетит волчий разгулялся. Хрустящие караси, карп в меду, печеные патиссоны и грибы, сладкий узвар.

— Маменька и папенька кланяются вам, — проговорил Сергей. — передают приветы, и обещались навестить.

— Да что ты? — удивилась Раиса Петровна. — Как они там? В Москве поди теперь все спокойно? — она с лукавством посмотрела на племянника.

— Хорошо, тоже похолодало. — Сергей занялся очередным карасем и не обращал внимания на колкости тетушки.

— Это еще не похолодало, — Олечка снимала нежное мясо с косточек и клала себе в рот. — потеплеет, еще «бабье лето» впереди.

— А давайте завтра к Никифору в трактир съездим. — предложила Раиса Петровна.

— Давайте. — подхватила Олечка, а Сергей просто кивнул.

Он вдруг почувствовал опьянение, неясность мыслей, стал тяжелее язык, немного покачивало, как тогда, в подвале Поповых.

— Алексей весточку прислал. — вспомнила Раиса Петровна. — Пишет что самое позднее в среду уже будет здесь. Антип, наливай! Да в парную!

Сергей взял правою рукою чарку, он понял что его чувства и ощущения притупились и грозят пропасть вовсе, в кончиках пальцев покалывало, а лицо горело, мысли вконец спутались, его расслабило, тело обмякло, а взор потерял ясность.

— Тетушка, мне нехорошо. — с трудом произнес он.

— Все, тебе хватит. — женщина забрала у него из руки чарку и поставила на стол. — Слабенький, ну оно и не мудрено.

После парной Сергею полегчало, но пить дальше он отказался, его мучила жажда, и начала легонько кружится голова. Кажется он понимал что чувствуют люди после того как употребят зелье, только у них все это в стократ сильнее.

На улице шел дождь, похолодало, как хорошо в такое время находится в теплой бане, в хорошей компании близких тебе людей, и просто наслаждаться жизнью.

Электричество

В трактир к Никифору поехали не в субботу, а в воскресенье, сразу после службы. На служении Сергей скучал, и под монотонное бубнение батюшки чуть не уснул. После, когда все собирались в маленькие кучки, наша троица подошла к паре людей в возрасте.

— Доброго дня! А вы сегодня не всем составом? — спросила Раиса Петровна.

— Нет, вы же знаете, наша дочь увлеклась этой заразой. — раздраженным голосом произнес мужчина. — В мое время, отец меня выпорол-бы на площади, а она мне заявляет что это меня не касается. — мужчина был и впрямь раздосадован.

Дальнейший разговор Сергей не слушал, он наблюдал интересную картину, а именно, некоторые дамы, уже не молодые, стояли по одиночке, а тощий батюшка, читавший проповедь, прохаживался, останавливался рядом с ними, что-то шептал каждой на ухо, те, после, с довольным видом и блеском в глазах, покидали здание церкви. Это показалось забавным юноше, что-то здесь было, но больше всего его позабавило как поп отреагировал на Раису Петровну, «как черт на ладан». Когда он увидел тетушку, подскочил на месте, и засеменил в обратную сторону развевая по воздуху полы своей рясы. Юноша чуть со смеху не брызнул, еле удержался.

— Мы к Никифору сейчас едем. — говорила тетя.

— Очень хорошо, мы скоро тоже, там еще увидимся. — закончил разговор пожилой мужчина.

Трактир располагался невдалеке от церкви, на крутом берегу Днепра, в версте от порта. Стояла солнечная погода, как и говорила Олечка — потеплело, ввиду этого решили присесть за стол на веранде. Веранда эта являла собою деревянную конструкцию из просторной площадки, которая опиралась на деревянные сваи и в буквальном смысле висела над водой. От самого трактира на веранду вел подвесной мостик, по периметру всей площадки были перила метровой высоты. На берегу росли огромные ивы, кроны которых буквально нависали над террасой создавая естественный шатер, внизу плескалась вода, о прибрежные камни и крякали утки. Олечка сразу попросила паляныцю, и начала бросать кусочки хлеба в воду, а птицы ловили их, происходящее имело довольно забавный вид.

— Раиса Петровна, — пророкотал голос, Сергей повернулся, перед ними стоял здоровый мужчина с повязкой на правый глаз. — как я рад. — мужчина искренне улыбался и поцеловал руку даме. — Олечка, мое почтение, — он поклонился девушке, та ответила милой улыбкой и вернулась к своему занятию. — а вы стало быть сынок Александра Александровича. — он подал руку юноше. — Несказанно рад, вы как две капли с отцом, — он горячо, но не сдавливая сильно, пожал Сергею ладонь. — сегодня за мой счет. — Раиса Петровна попыталась возразить. — И слушать ничего не хочу, — мужчина говорил решительным голосом, и тетушка оставила возражения. — ваш отец спас мой глаз, и это самая малость, которую я могу сделать для вас. — он рокочущим голосом протягивал последние звуки в словах, выпрямился и позвал в сторону трактира. — Варя! — по мостику подбежала пухлая девочка, в белом платье и чистеньком, синем передничке. — Варечка, — рокотал мужчина. — принеси сюда самой лучшей колбасы, кровянки, перепелов копченых, чищеных лящей, пива, моего, личного бочонок, соус острый, и пусть пожарят печень в сетке жировой. — он рокотал с таким чувством, с таким тактом что у присутствующих рот наполнился слюной, а Олечка даже от уток оторвалась. — Я все верно угадал? — он улыбнувшись посмотрел на Раису Петровну, та согласно кивнула. — Если вы не против, я позже присоединюсь. Наслаждайтесь, теплых дней осталось мало.

Он ушел, а Сергей отметил что такого персонажа раньше он мог представить только в сказке, высокий, широкоплечий, с кудрявыми волосами и широким, приятным, красивым лицом, прямо былинный богатырь.

— Приятный мужчина. Это Никифор? — спросил Сергей когда богатырь ушел.

— Он самый, — вздохнула Раиса Петровна. — добрейший души человек. Он в молодости, в этом трактире с какими-то негодяями подрался, они его по голове бутылкой ударили. Думали все, пропали глаза, один прям и вытек сразу.

— Мама! — Олечке не понравился рассказ и она поморщилась.

— А во втором кусок стекла торчал. — невозмутимо продолжала женщина. — Папа твой его так ловко извлек, что уже через неделю Никифор видел, а из осколка местные умельцы ему монокль сделали.

Принесли три глиняные кружки, колбаса кровяная, сало со шпиком, зельц, лосось копченый, селедочка с лучком, перепела и прочие закуски. Все было безумно вкусно, позже к ним присоединился и хозяин трактира, на веранду набилось людей, пришла и пожилая пара из церкви, шум, гам и хохот, наверное так бывает на ярмарках. Пришли музыканты, из Екатеринославска, играли и пели, Раиса Петровна даже плясала с Никифором, потом плясали все, Сергей даже опасался что веранда рухнет в реку, но все обошлось.