Раскрепощение - Николь Робертс

Услышав, как закрылась еще одна дверь, Том бросил взгляд в сторону спальни, и Джино, проследив за его взглядом, широко раскрыл глаза, словно наконец понял, что он здесь нежеланный гость. Он не стал сопротивляться, когда Том открыл дверь. Но, сделав шаг, остановился и, повернувшись, встревоженно спросил:

— А как насчет аллергии? Нет ли у вас или мисс Джонсон аллергии на какие-либо продукты?

— Никакой аллергии, — заверил Том.

— Отлично, отлично. Шеф-повар должен знать о таких вещах. Я всегда использую большое количество трав и специй для приготовления приправ. И всегда присылаю их побольше, чтобы гости могли добавить в блюдо по своему вкусу.

— Вы позаботились обо всем.

— Я стараюсь…

Заключительная часть фразы Джино резко оборвалась, когда Том захлопнул дверь.

— Фу! — Подождав, пока Джино удалится, он повесил на дверь табличку с надписью: «Не беспокоить».

— Том, кто это был?

Голос Бет донесся из спальни, но из него исчезла та страстность, которая по-прежнему звучала у Тома в ушах. Он разочарованно вздохнул.

— Шеф-повар, черт бы его побрал. — Он вкатил тележку с ужином в спальню, где представшая перед его взором Бет заставила его забыть о разочаровании. Такой он еще никогда ее не видел.

Она действительно оделась, но в нечто напоминающее бледно-розовое облачко шелка, которое никого, даже слепого, не могло заставить испытывать разочарование. Этот пеньюар струился по ее телу и был так прозрачен, что в мерцающем свете свечей был заметен каждый изгиб фигуры.

Под пеньюаром на Бет ничего не было.

Том замер. Кровь, отхлынув от головы, горячей волной устремилась вниз. И если он полагал, что раньше испытывал вожделение, то оно не шло ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Он уже отведал сладостный вкус ее кожи. И вкус этот разжег его аппетит.

Он едва мог дышать. Фондовый рынок может рухнуть, и Тому наплевать на это. Он готов пережить финансовый крах, если у него перед глазами будет этот образ и никаких других мыслей, кроме той, что ни одна женщина не может быть прекраснее. Бет была видением. Видением, о котором он грезил. Но все его фантазии не могли сравниться с этой реальностью, и ему вдруг страстно захотелось немедленно познать все тайны Бет в качестве любовницы и обнаружить, чем она отличается от той Бет, что была его другом.

Его взгляд скользнул к тонким лодыжкам и пальцам ног с розовыми ноготками, видневшимся из-под украшавших ее тапочки-босоножки перьев.

— Ба! Только посмотри. Они такие… изящные, — удалось Тому выдавить из себя. — Ты разыгрывала меня, надевая драные шлепанцы? Ты их носишь только в моем присутствии?

— Нет! — Она покачала ногой из стороны в сторону. — Я надела эти лишь потому, что в моем чемодане нашлись только они. Все, что я упаковала, похоже, исчезло.

— Исчезла твоя одежда?

— Только пижама и кое-что из тех вещей, которые я привезла, чтобы носить в номере. Верхняя одежда вся на месте. — Она нахмурилась. — Скажи, Том, ты взял мои вещи и заменил их… этими штучками?

Она умоляюще простерла к нему руки, предоставляя ему захватывающую дыхание возможность любоваться сквозь прозрачную ткань соблазнительными деталями своего тела. Слова застряли у него в горле, и он лишь отрицательно покачал головой. Он не прикасался к этим ее вещам, но определенно не мог пожаловаться на того, кто это сделал.

— Если не ты, кто же тогда? Наверняка не коридорный.

Тому подобное представлялось маловероятным. Для суперклуба это могло закончиться судебным процессом.

— Если это не Дерек, принесший сюда мои вещи, остается только Лора. — В голосе Бет слышались нотки раздражения. — Я уверена. Она знала, что сегодня утром у меня прием. Мне показалось странным, что она пришла так рано.

— Ты принесла багаж в свой кабинет?

— Нет. Но она могла взять ключ от машины из моего шкафчика в комнате, где сотрудники переодеваются. — Бет скрестила на груди руки, чем, к досаде Тома, ограничила ему обзор. — Не смотри на меня так, Том. Лора — моя подруга. И именно она посоветовала мне пригласить тебя, но моя идея насчет наблюдений показалась ей не слишком удачной. Она утверждала, что мне необходимо практическое приложение сил.

— Я должен буду поблагодарить ее, когда мы вернемся.

— Том! Если бы я не знала точно, то подумала бы, что все это подстроено! Ты не поверишь, что она положила мне в чемодан. Это — самое пристойное.

Том снова с восхищением оглядел ее с головы до ног.

— Поверь, Бет, тебе грех жаловаться. — Он быстро преодолел разделяющее их расстояние. — Твои тапочки очень, очень сексуальны. И ты сексуальна. И не важно, что на тебе — драные шлепанцы или эти роскошные тапочки. Или вообще ничего нет. Я чуть не вышвырнул шеф-повара за дверь, чтобы скорее вернуться к тебе. Я боялся, что ты передумаешь и решишь, что у нас ничего не получится. — Он провел пальцем по ее щеке, затем коснулся уха. Бет задрожала. — Мне нравится твоя реакция на мои прикосновения. Я слишком редко дотрагивался до тебя, чтобы понять, как мне это нравится, но сейчас я испытываю истинное наслаждение. Знаешь, мне предстоит огромная работа по твоему совращению, Бет.

Улыбка мелькнула на ее пухлых розовых губах.

— Тебе нет необходимости совращать меня. Я пообещала тебе свое безраздельное внимание на эти выходные, помнишь?

— Помню. Ты пообещала предоставить всему идти своим естественным чередом, помнишь?

— Помню.

Дыхание ее, став прерывистым, заставило его бросить взгляд на ее вздымающуюся грудь. Ее соски заметно выдавались вперед под прозрачной материей. Том подавил готовый вырваться у него стон.

Опустив руку, он сжал ее грудь, упиваясь ее тяжестью, тем, как она вписывалась в изгибы его пальцев, словно была специально предназначена для его руки.

— Это окончательный договор, и я хочу выполнить его правильно. — Том гладил большим пальцем сосок, кровь так сильно стучала у него в висках, что он испытывал головокружение.

Но прежде всего он должен доказать, что они идеально подходят друг другу — и не только на этот уик-энд, а навсегда. Он заставил себя убрать руку от груди Бет.

— А теперь, миледи, давайте утолим иные аппетиты. — Том указал на стоящую рядом с кроватью тележку.

— Пикник в постели?

— Пикник в постели. Я подумал, что он окажется очень кстати.

— Верно. Я умираю от голода. — Сбросив тапочки, Бет забралась на кровать и приняла грациозную позу, какую могла принять только она. — Чертовски удобная кровать.

— Да.

Том принялся разливать шампанское, а Бет, начав подготовку к пиршеству, сняла салфетку с разложенных на подносах креветок, фруктового салата и канелоне, фаршированных перцем, грибами и итальянскими сырами.