Одиссея капитана Блада - Рафаэль Сабатини

По существу, это была обычная пиратская история, одна из многих

историй, являвшихся источником постоянных трений между Сент-Джеймским двороми Эскуриалом note 16, которые попеременно жаловались друг на друга.Тем не менее Стид, подобно большинству колониальных губернаторов,сделал вид, будто верит сообщению английского капитана. Так же как и многиелюди – от обитателей Багамских островов до жителей Мэйна, – он питал кнадменной и властной Испании вполне заслуженную ею ненависть и поэтомупредоставил "Прайд оф Девон" убежище в порту и все, что требовалось дляпочинки корабля.Прежде чем приступить к этой работе, английский капитан высадил наберег десятка два своих покалеченных в бою моряков и шесть раненых испанцев.Всех их поместили в длинном сарае на пристани, поручив заботу о них тремврачам Бриджтауна, в том числе и Питеру Бладу. На его попечение отдали

испанцев – не только потому, что он хорошо владел испанским языком, но и

потому, что, будучи невольником, он занимал среди других врачей низшееположение.Блад не любил испанцев. Двухлетнее пребывание в испанской тюрьме иучастие в кампаниях на оккупированной испанцами территории Голландии далиему возможность познакомиться с такими сторонами испанского характера,которые никто не счел бы привлекательными. Но он честно выполнял врачебныеобязанности и относился к своим пациентам с дружественным вниманием.Испанцы, искренне удивленные тем, что о них заботятся, что их лечат, вместотого чтобы повесить без всяких разговоров, проявляли истинное смирение.Однако жители Бриджтауна, приходившие в госпиталь с фруктами, цветами исладостями для английских моряков, не скрывали своей враждебности киспанцам.Когда Блад с помощью негра, присланного для ухода за ранеными,

перевязывал одному из испанцев сломанную ногу, он услышал ненавистный

хриплый голос своего хозяина.

– Ты что здесь делаешь?

Блад, не поднимая глаз и не прекращая перевязки, ответил:

– Лечу раненого.

– Я вижу это сам, идиот! – И над Бладом выросла массивная фигура

полковника.Лежавший на соломе полуобнаженный человек со страхом уставился чернымиглазами на желтое лицо полковника. Не требовалось знания английского языка,чтобы понять враждебные намерения пришедшего.

– Я вижу это, идиот! – повторил полковник Бишоп раздраженно. – Так

же как вижу и кого именно ты лечишь. Кто тебе это позволил?

– Полковник Бишоп, я – врач и выполняю свои обязанности.

– Свои обязанности? – иронически спросил Бишоп. – Если бы ты о них

помнил, то не попал бы на Барбадос.

– Вот поэтому-то я здесь и оказался.

– Хватит болтать, мне уже известны твои лживые россказни! – Он

приходил все в большее бешенство, видя, что Блад спокойно продолжаетзаниматься своим делом. – Прекратишь ли ты свою возню с этим мерзавцем,когда с тобой говорит хозяин?!Блад оторвался на секунду и взглянул на полковника.

– Этот человек мучается, – коротко ответил он и снова наклонился над

раненым.

– Очень рад, что эта проклятая собака мучается. Но с тобой я поговорю

по-иному. Я тебя заставлю слушаться! – вскричал полковник и поднял своюдлинную бамбуковую трость, чтобы ударить Блада.Но доктор быстро заговорил, стремясь предотвратить удар:

– Кем бы я ни был, но непослушным меня назвать нельзя. Я выполняю

распоряжение господина губернатора.Полковник остолбенел; желтое лицо его побагровело, а рот широкораскрылся.

– Губернатора… – повторил он и, опустив трость, быстро зашагал в

другой конец сарая, где стоял губернатор.Блад довольно усмехнулся. Его свирепому хозяину не удалось выместить нанем свой гнев.Испанец приглушенным голосом спросил доктора, что случилось. Бладмолчаливо покачал головой и, напрягая слух, пытался уловить, о чем говорятСтид и Бишоп. Полковник, массивная фигура которого высилась над маленьким,сморщенным, разодетым губернатором, бушевал и неистовствовал.Однако маленького щеголя не так-то легко было запугать. Егопревосходительство понимал, что его поддерживает общественное мнение, атаких лиц, которые разделяли бы жестокие взгляды полковника Бишопа, былосравнительно немного. Кроме того, его превосходительство считал нужнымотвести посягательства на свои права. Да, действительно, он распорядился,чтобы Блад занимался ранеными испанцами, его распоряжения должнывыполняться, и вообще больше не о чем разговаривать.Но полковник Бишоп считал, что разговаривать есть о чем. И он, кипя отбешенства, громко высказал свое непристойное мнение по поводу раненыхврагов.

– Вы разговариваете, как настоящий испанец, полковник, – сказал

губернатор, чем нанес жестокую рану тщеславию полковника.В ярости, не поддающейся описанию, Бишоп выбежал из сарая.На следующий день высокопоставленные дамы Бриджтауна – жены и дочерибогатых плантаторов и купцов – явились на пристань с подарками для раненыхморяков.Питер Блад был на своем месте, оказывая помощь испанцам. Никтопо-прежнему не обращал на них внимания. Общественное мнение как быподдерживало Бишопа, а не губернатора. Все подарки шли только морякамкоманды "Прайд оф Девон", и Питеру Бладу это казалось естественным, но, ксвоему удивлению, он увидел вдруг, что какая-то дама положила несколькобананов и пучок сочного сахарного тростника на плащ, служивший одному из егопациентов одеялом. Даму, изящно одетую в бледно-лиловый шелк, сопровождалнегр, тащивший большую корзину.Питер Блад, без камзола, в одной рубашке с засученными до локтейрукавами и с кровавой тряпкой в руке, пристально глядел на эту даму. Словнопочувствовав его взгляд, она обернулась. Блад увидел улыбку на губахАрабеллы Бишоп.

– Этот раненый – испанец, – сказал он, словно пытаясь исправить