Седьмой Совершенный - Самид Агаев

Итак, выступая как помощники Алидов, они благодаря своей энергии и дальновидности, вскоре достигли руководящего положения в антиомейядской пропаганде. От имени семьи пророка они рассылали своих эмиссаров в самые отдаленные уголки халифата, призывали мусульман к борьбе. Таким образом, имя Али служило интересам Аббасидов. Первый бунт начал Худжар б. Али в мечети Куфы в 51 году.[92] Он протестовал против поношения Али на кафедрах по приказу Муавии. Ал-Мугира, наместник Омейядов в Куфе, в наказание лишил Алидов права на месячное и годовое довольствие, положенное им, как семье пророка.

Плохую службу Алидам сослужили их распри из-за дохода с земельных участков рядом с Мединой и двух оазисов, Фазак и Хайбар, в трех днях пути от Медины. Они никак не могли поделить его между собой. Дошло до того, что Омейядами в Медине было устроено позорное публичное разбирательство этого дела. Все это было на руку Аббасидам, которые вскоре уже стали утверждать, что алид Абу Хашим, живший в Хумайме, в имении Аббасидов, перед своей смертью завещал Аббасиду Мухаммаду б. Али некий «желтый свиток», который якобы хранился у Алидов, как доказательство особого знания, полученного ими от пророка. «Желтый свиток» никогда не был предъявлен, и, тем не менее, это голословное утверждение сделало Мухаммада б. Али фактически главой организации приверженцев Абу Хашима. Так Мухаммад б. Али стал первым Аббасидом, которого хашимиты признали имамом, ибо по их учению, истинным имамом становился тот, кто унаследовал от предшественника тайное знание. Тогда же Салама б. Буджайр — глава тайной организации хашимитов, передал Мухаммаду б. Али список наиболее авторитетных приверженцев Абу Хашима в Куфе. Известно, что Аббасид Ибрахим б. Мухаммад советовал своим приверженцам воздерживаться от поддержки алидских восстаний и всячески способствовать изоляции алидских претендентов на халифат от шиитские настроенной массы. Также известно, что Ибрахим во время хаджа в Мекку получил от них 200 тысяч динаров и передал им, что посылает к ним Абу Муслима, который возглавит восстание. «Я надеюсь, — сказал он, — что именно Абу Муслим, принесет нам власть».

Что же делает Абу Муслим, появившись в Хорасане, куда был перенесен центр восстания? Он сразу же начинает устранять алидских авторитетов, одного за другим. Все что делалось тайно. Аббасиды все еще искусно лавируют, отказываясь публично заявлять о своих притязаниях. Пропаганда ведется от имени ар-Риды «благоугодного» из рода Мухаммада. Это позволяло Аббасидам скрывать свои истинные намерения. Однако восстание Зайда б. Али в Куфе в 123 году[93] уже показало, что под «Благоугодным из рода Мухаммада» Аббасиды подразумевали себя, а не Алидов. Да и как было Аббасидам не скрывать свои намерения, если даже в ядре призыва «да'ва» не было единого мнения о новом халифе. Известно, что Абу Салама — глава пропаганды в Куфе, человек исключительного благородства, чести и справедливости, — накануне восстания намеревался созвать совет из потомков Али и Аббаса для того, чтобы они сами избрали халифа. Однако между этими семьями уже зрела вражда. И тогда Абу Салама, заявив, что они не договорятся, решил самостоятельно вручить власть Алидам. Он разослал послания Джа'фару ас-Садику, Али б. Хусайну, Омару б. Али б. Хусайну б. Али и Абдаллаху б. Хасану б. Хасану б. Али, предложив каждому по отдельности власть, чтобы из числа согласных они сами выбрали халифа. Но кого-то посланцы Абу-Саламы не нашли, кто-то отказался тихо. Джафар ас-Садик демонстративно сжег приглашение. Последствия этого поступка Абу Саламы печальны, он был убит по приказу Абу-л-Аббаса и Абу Муслима.

— Подожди-ка, — воскликнул Имран, — на собрании ты говорил, что именно Абу-Муслим предложил Джафару возглавить восстание.

— На собрании у меня были другие цели, к тому же для простолюдинов исторические тонкости несущественны.

— Еще помнится, ты выступал за Аббасидов, а теперь говоришь, что их законность сомнительна.

— Я выступал не за Аббасидов, а против сабийев. Это две большие разницы. А если ты будешь уличать меня во лжи, я вообще ничего не буду рассказывать.

— Прости, не буду, но я вовсе не уличаю тебя во лжи, просто мне не понятно. Продолжай, пожалуйста.

— Видишь ли, приятель, история зачастую состоит из противоречащих друг другу фактов, и задача ученого в том и состоит, чтобы рассказать обо всем, но при этом высказать свое мнение и извлечь истину, а истина состоит в том, что в критический момент Аббасиды оказались единственной силой, готовой взять власть в свои руки. Пассивность Алидов была обусловлена их уверенностью в своей правоте, их постоянные распри между собой облегчили задачу Аббасидов. В тот момент, когда нужно было назвать таинственного Ар-Риду, от имени которого велась борьба, не нашлось ни одного Алида, способного принять власть в свои руки. Единственным подходящим человеком, находившемся в Куфе, оказался Аббасид Абу-л-Аббас, которого и провозгласили халифом…. Пока что достаточно, — объявил ходжа Кахмас, — я устал, хочу прилечь, продолжим после обеда.

Но после обеда у ходжи Кахмаса испортилось настроение, и он с мрачным видом пролежал до вечера, глядя в потолок. Имран же сидел, размышляя над услышанным, и все время порываясь что-нибудь спросить, сдерживал себя.

— Ну, так что же, мой любознательный друг, на чем мы остановились? — ходжа Кахмас проснулся в благодушном состоянии духа и с улыбкой смотрел на Имрана.

— Ты сегодня тоже не пойдешь на службу? — спросил Имран.

— Сегодня пятница — день самопознания. Халиф дарит пятницу всем своим подданным, чтобы они совершенствовались в своих достоинствах, короче говоря, выходной.

— Мы остановились на том, что не нашлось рядом ни одного Алида, и Абу Муслим, вручил власть Аббасиду Абу-л-Аббасу.

— Да-а, — протянул ходжа Кахмас, — Абу Муслим, он представляется мне странной фигурой. Народная молва сделала его героем. Да, действительно, он возглавил боевые действия против султана Насра, наместника Мерва, он проявил качества полководца, его люди беспрепятственно проникали в город. Пользуясь подземными ходами, они появлялись в любом месте. Как-то раз они неожиданно появились в мечети, у минбара. Беднягу имама чуть не парализовало от страха. Абу Муслим привез пять тысяч телег с листьями и ветками, чтобы засыпать рвы вокруг города. Да, он победил Омейядов.

Есть сведения о том, что Абу Муслим предлагал возглавить восстание шестому алидскому имаму Джафару ас-Садику, но имам отказался. Но мы достоверно знаем, что Абу Салама, предложивший Джафару ас-Садику стать халифом, был предательски умерщвлен по приказу Абу-л-Аббаса и, конечно же, это было сделано людьми Абу Муслима. В связи с этим возникает вопрос, не готовил ли Абу Муслим западню Джафару ас-Садику, не хотел ли он убить и его, ведь если бы в Куфе появился Джафар, то Абу-л-Аббаса никто и не заметил бы. Настолько велик был авторитет Джафара б. Мухаммада ас-Садика. Но осторожный имам все понял и отказался.

Дальнейшая участь героя Абу-Муслима известна. Он верой и правдой служил Аббасидам. Когда правитель Хорезма отказался признать Аббасидов и призвал на помощь китайцев, Абу Муслим жестоко расправился с ним. Здесь надобно отметить одну особенность, столь часто повторяющуюся на протяжении всей истории человечества, что скорее ее следует считать законом. Рано или поздно, отношения военачальника и его повелителя заходят в тупик. Полководец, благодаря своим талантам, достигает славы, мощи и популярности, которыми повелитель пользуется по праву рождения, но тогда вступает в силу пословица: «Головы двух овнов в одном котле никогда не сварятся». Если мы окинем взором череду героев древности, то мы заметим, что либо военачальник в результате заговора свергал своего султана и занимал его место, либо султан казнил своего полководца. Популярность Абу-Муслима росла и, как это бывает с удачливыми полководцами, в какой момент он стал неудобен правящему режиму. Любовь и ревность — они ходят рядом, любовь народа вызвала ревность халифа. При дворе решили, что он опасен. Его под благовидным предлогом заманили в Багдад и убили. Так закончил свои дни человек, принесший власть Аббасидам.

— А что стало с Омейядами? — спросил Имран.

— С Омейядами жестоко расправились. Их преследовали и убивали, не щадя ни женщин, ни детей. Одному из них удалось бежать в Кордову. Дела у него там сложились удачно, и он в скором времени провозгласил себя эмиром.

— А что стало с Алидами? — спросил Имран.

— Ничего. Видишь ли, репрессии против Алидов могли бы настроить народ, в первую очередь теологов и других образованных людей, против Аббасидов. Нет, их никто не трогал поначалу. Им сохранили все права, они получали пенсии. Курайшиты и хашимиты поныне пользуются привилегиями. Но смириться с верховенством Аббасидов они не могли, поэтому вскоре новой власти пришлось подавлять их силой. Ал-Мансур — второй аббасидский халиф, преследовал и истреблял Алидов. Говорят, что в его тайных погребах было обнаружено много убиенных Алидов, с ярлыками на ушах, на ярлыках были их имена.