Дракон острова Кенгуру - Александр Грэй-Биркин

Помощник Чёрной Бороды размахивал пистолетом, плёлся возле Тича, и, время от времени, делал очередную затяжку из своей трубки, пытаясь, своим левым серым глазом, внимательно оценить захваченных матросов.

Пираты, в это время, держа в руках оружие, скучились в несколько групп, по несколько человек, отдыхали, и ждали дальнейших распоряжений. Многие пираты курили табак из трубок, другие просто зевали, изнывая от жары.

Тич и его помощник обошли шеренги, и закончили осмотр захваченных моряков, обретя довольный вид,

Попугай, которого звали Барон, сделав вывод, начал мотать головой, и закричал своим попугайским голосом:

— Хоро-о-ший ул-лов! Хоро-о-ший ул-лов!

Тич отошёл, от помощника, в сторону, прошёл шагов двадцать, подошёл ближе к грот-мачте, остановился, сделал глоток рома, из своей бутылки, кивнул на захваченных матросов, и, громко, крикнул помощнику:

— Эй, Одноглазый! Пересчитай добычу!

Одноглазый быстро убрал пистолет за пояс, сунул трубку в свою пасть, и вместе с попугаем на плече начал новый обход пленников, пересчитывая их всех, и загибая пальцы на своих руках. Попугай, в это время, бдительно осматривал, с плеча, захваченных матросов, изо всех сил пялил на них глаза, и о чём-то раздумывал. Наконец, Одноглазый пересчитал всех, поправил свою треугольную зелёную шляпу, вынул трубку изо рта, взяв её в ладонь правой руки, и доложил, громко крикнув на всю палубу:

— Ровно шестьдесят, Тич.

Попугай захлопал крыльями и, тут же, громко крикнул:

— Шестьде-ся-я-я-ят!

— Неплохая добыча, Одноглазый! — радостно воскликнул Тич, после чего, сделал глоток рома, и громко захохотал:

— Ха-ха-ха!!! Ха-ха-ха!!!

Вместе с ним, захохотали все пираты. Через две минуты, хохот стих, и Тич, своим грубым и хриплым голосом, на всю палубу, проревел:

— Мы, всех, продадим на невольничьем рынке.

Тич сделал очередной глоток рома, кинул взгляд на своих пиратов, и громко добавил, размахивая пистолетом:

— С выгодой!

Чёрная Борода, вновь, захохотал и сделал, от радости, пируэт и три прыжка вприсядку. Затем, Тич сложил, держащий в руке пистолет, на перевязь, подошёл к Одноглазому, и спросил его:

— По сто пиастров, за каждого, сколько будет?

Одноглазый начал считать, с помощью пальцев на руках, зажав трубку в зубах, и через минуту ответил, взяв трубку в левую ладонь, глядя единственным глазом на восемь перстней на своих загнутых пальцах, и повернувшись лицом к Чёрной Бороде:

— Шесть тысяч пиастров, Тич!

— Шесть тысяч пи-а-а-стров! — крикнул, с плеча, попугай Барон.

— Не зря, мы старались, Одноглазый! — радостно рявкнул Тич.

Одноглазый повернул голову влево, и сказал попугаю:

— Не зря, мы, все, старались, Барон.

— Мы стара-а-а-лись! Мы стара-а-а-лись! — прокричал, в ответ, попугай, продолжая сидеть на левом плече Одноглазого, глотая его табачный дым.

Чёрная Борода и Одноглазый переглянулись, и, вместе с тремя пиратами, подошли к захваченным матросам, остановившись напротив Фиксы. Тич сделал очередной глоток рома, ткнул Фиксу пальцем в живот, оглядел его с ног до головы, и весело воскликнул, слегка похохатывая:

— Тысяча чертей! За этого дадут двести пиастров! Какой он здоровый!

Тич, снова, разразился громким хохотом:

— Ха-ха-ха!!!

— Ха-ха-ха!!! — захохотали, вслед за Тичем, все пираты, что находились рядом.

— Он работящий! — издевательски, крикнул Одноглазый, и, дико-предико захохотал, вслед за остальными пиратами, поправляя рукой свой медальон на шее, и, делая очередную затяжку табачного дыма из своей трубки.

Фикса отвёл, в сторону, свои глаза.

— Ра-бо-тя-щий! Ха! Ха! Ха! — вновь, захохотал Тич, а вместе с ним, и пираты.

— Рабо-о-тя-я-щий! Рабо-о-тя-я-щий! — закричал попугай, сидя на плече у Одноглазого, и хлопая крыльями.

— Ха-ха-ха!!! — с новой силой захохотали пираты.

Тич, глотнув вина из своей бутылки, и, сделав два шага, подошёл к Кляксе, скорчив самодовольную физиономию. Тич выпучил на Кляксу, глаза, после чего, показал на него пальцем, и с диким хохотом, слегка приседая, и полуповорачиваясь к пиратам, несвязно и дико провизжал:

— А за это-го, бо-о-оль-ше со-о-ро-ка пи-а-астро-ов не-е да-а-дут. Ху-до-ой, шиб-бко-о! Ха-ха-ха!!!

— Худой, худой…, - закудахтали и, вновь, захохотали пираты, вслед за Чёрной Бородой.

Попугай запрыгал на плече у Одноглазого, и закричал, во всё горло, глядя на Кляксу, и хлопая крыльями:

— Ху-до-ой! Ху-до-ой! Ху-до-ой!

Клякса, от безысходности, отвёл глаза, а к Тичу, в этот момент, подбежали два пирата, раздевшиеся, от жары, по пояс, обнажив свои, разрисованные татуировками тела, и доложили, тряся жемчуговыми ожерельями, болтавшимися, у обоих, на их массивных загорелых шеях:

— Мы осмотрели трюмы, Тич, — сказал тот, что был высокий и длинноволосый.

— Все трюмы, битком, забиты всевозможным товаром, — добавил второй, который был толстый, низкорослый и светловолосый, и, у которого в носу, как у дикаря, видимо, для красоты, торчало бронзовое кольцо.

Тич сделал очередной глоток рома, нахмурился, обвёл хозяйским взглядом всю верхнюю палубу захваченного судна, и громко приказал пиратам:

— Всех мёртвых — за борт! Запереть всех пленных в трюмы!

Тич, вновь, глотнул вина, из своей бутылки, и, ещё раз, приказал своим разбойникам:

— Сменить флаг! Этот корабль, теперь, наш! Весь товар, вместе с этим кораблём, мы продадим в ближайшем порту.

Пираты забегали по кораблю, приступив к исполнению приказов Чёрной Бороды. Тич повернулся, поправил свою треугольную шляпу, глотнул из бутылки порцию рома, и, громко крикнув на всю палубу, позвал второго своего помощника:

— Индюк!

К Тичу, моментально, подскочил помощник, с серьгой в левом ухе, в мокрой одежде, и в красной цветастой бандане на голове, и имевший прозвище Индюк, и, сходу, выпалил:

— Я здесь, Тич!

Тич уставил свой взгляд на Индюка, державшего в правой руке, стволом вниз, пистолет, и начал глотать ром из бутылки.

Индюк имел комический облик — он был длиннорослый, худощавый, резвый и хитрый, носатый и черноглазый, и, как и все остальные пираты, сильно загорелый от южного жаркого солнца. Ему было тридцать девять лет, а пиратом он стал после того, как его выгнала, из дома, собственная жена. Но Индюк не унывал. Он, с детства, мечтал стать пиратом, и на кораблях Чёрной бороды сделал стремительную карьеру — Индюк быстро стал вторым помощником Тича, и, изо всех сил, оправдывал оказанное ему высокое доверие. Индюк был одет в ярко-пёструю рубаху, в ярко-жёлтые шаровары, и обут в деревянные туфли. На его голове, из-под банданы, торчала копна чёрных волос, а сама бандана была куском старой красной цветастой тряпки. На его левой руке красовался золотой браслет, и по два перстня на пальцах обеих рук. На шее Индюка, на серебряной цепочке, висел медальон в виде головы рогатого чёртика, изготовленного из дорогих драгоценных камней, а его хитрые глаза, и длинные чёрные усы, делали его похожим на довольного жирного кота.

Индюк уставился на Тича, и стал ждать, что тот, ему, прикажет.

Тич прекратил глотать ром, отвёл бутылку ото рта, прищурил левый глаз, и, глядя на Индюка, очень важным тоном распорядился:

— Индюк! Выдай, всем пиратам, рома и вина. И-и…

Тич прервался на десять секунд, и сделал ещё два глотка рома.

— И-и? — спросил, выжидающе, Индюк.

Тич отвёл бутылку ото рта, и закончил, выдохнув, глядя, во все глаза, на Индюка:

— Каждому пирату — по дукату!

Индюк кивнул головой, сунул пистолет за пояс, в кожух на ремне, поправил браслет на левой руке, и резво ответил:

— Исполню, немедленно, Тич.

Индюк, тут же, повернулся, и побежал исполнять распоряжение Тича, а сам Чёрная Борода начал осматривать захваченный корабль. Довольный, он подошёл к боцману своей утонувшей бригантины, сделал глоток рома, и добродушно предупредил того:

— Бурбуль! Головой отвечаешь за всех захваченных матросов. Они нам нужны живые и здоровые! Чтобы, за каждого, дали хорошую цену. Понял?

— Угу, — ответил Бурбуль, хлопая глазами и шевеля усами.

Тич сделал очередной глоток рома, а Бурбуль засверкал глазами и его длинные чёрные усы замахали, подобно птичьим крыльям.

— Чего, угу!? Ты, же, Сорбонну окончил. Сам, без меня, соображать должен. Понял?

— Понял! — ответил Бурбуль, кивнув головой, и выпучив свои пиратские глаза на Тича.

— Проверять их каждые два часа. Назначь охрану, немедленно. Вперёд!

— Исполню, сейчас, же! — ответил Бурбуль, и побежал исполнять приказ.

Все приказы и распоряжения Чёрной Бороды выполнялись моментально. Уже, через две минуты, пираты спустили флаг корабля, выбросили его в океан, и подняли свой флаг — весёлый роджер. Череп, с мачтовой высоты, зловеще улыбался пленникам, как бы крича, что надеяться им, не на что. Всем пиратам выдали ром и вино в бочках, и, как распорядился Тич, каждому пирату — по дукату. Пираты, сразу же, выбросили за борт всех погибших, в том числе и убитых пиратов, а захваченных матросов быстро заковали в цепи и кандалы, и закрыли, их всех, в трюмах. Затем, пираты приступили к грабежу кают, трюмов, и других помещений захваченного флейта, на что Тич, всегда, отводил один час. Пираты бегали по всему кораблю, и обращали, каждый в свою собственность всё, что попадалось под руку — одежду, оружие, украшения, безделушки, сувениры, ценные вещи. Опьянённые, от рома и вина, пираты веселились. Они все, очень довольные и развесёлые, пили ром и вино ковшами, кружками, стаканами, фужерами, бокалами, и с помощью другой посуды, а многие, прямо из струи опрокинутой бочки, вдоволь наполняя ромом и вином свои рты, гло?тки и желудки. В это время, в разных местах захваченного корабля, между пиратами, происходили ссоры, драки, стычки на саблях, и даже, иногда, доходило до пьяной стрельбы из ружей и пистолетов, если пираты не могли поделить, между собой, ту, или иную вещь. Каждый пират, изо всех сил, пытался набить свой мешок до отказа. Кому-то досталась чья-то треугольная шляпа, кому-то — чей-то камзол, кому-то — чей-то пистолет, кому-то — дешёвые украшения, кому-то, дорогие, кому-то — чья-то сабля, кому-то — сувениры и безделушки. На всём корабле стоял шум, гвалт и пьяный пиратский гам, и, всюду, раздавались пьяные выкрики. Провеселившись отведённый час, пираты, по приказу Чёрной Бороды, расцепили парусники и рассредоточились по всем трём кораблям. Довольный Тич подошёл к мачте, сделал из бутылки глоток рома, и скомандовал: