Почему не все любят ходить на работу. Правда о вовлеченности сотрудников - Патрик Ленсиони

– А кто тебе показал?

– Гаррисон, мой доставщик, но это другая история. Короче, сегодня вечером меня просто застали врасплох.

Он остановился, чтобы собраться с мыслями.

– И еще я далеко не в восторге, что Уили Нолан знает Рика Симпсона. Это для меня будет не самый веселый разговор.

Тут Лесли не выдержала.

– Хочешь, я тебе скажу про Рика Симпсона? Я собираюсь ему много чего высказать. До сих пор не могу понять, зачем ты вообще с ним общаешься!

Брайан рассмеялся.

– Я сказала что-то смешное?

– Ты говоришь, как моя мама. Как будто я пятиклассник, к которому пристают в школе хулиганы.

Они рассмеялись и немного успокоились.

– Наверное, этот вечер был для меня чересчур стрессовым, – объяснил Брайан. – Но теперь все в порядке. Кроме того, у меня проблемы поважнее, чем Рик Симпсон: надо найти развозчика пиццы.

И он с улыбкой рассказал про Гаррисона. Лесли ловила каждое слово. Наконец, уставшие и немного удивленные неожиданными событиями, Бейли отправились спать.

Пятничные болельщики

На следующий день после стычки с Гаррисоном Брайан отправился на работу в прекрасном настроении. Поскольку доставщика теперь не было, он был полон решимости при необходимости прикрыть брешь и развозить пиццу лично: когда перед тобой стоит сверхзадача, такие мелочи, как гордость и самооценка, не должны мешать довести дело до конца.

Пятничный вечер начался активно, и поток посетителей не убывал. Доставкой занялись Тристан и Брайан. К их радости, заказы на вынос относительно быстро закончились. Но в обеденном зале все было по-другому.

Джолин и Пэтти, как спринтеры, носились между кухней и столиками. Миго и Тристан при любой возможности приходили им на помощь. В восемь часов, когда горячка обычно начинала утихать, в заведении было полно народу. Но Брайан уже привык к колебаниям в Gene and Joe’s, и действительно, все закончилось так же внезапно, как началось.

Без пяти девять последние гости оплатили счет и направились к выходу. Когда дверь закрылась, все как будто глубоко выдохнули и сели. Брайан проверил кассу и понял, что для ресторана вечер выдался удачным. Ему не терпелось сказать об этом Джо.

И тут произошло событие, которое оказалось экзаменом и для Брайана, и для растущего над собой персонала. Хоакин с кухни закричал:

– Autobus! Autobus!

И все посыпалось, как кости домино. Тристан и Миго бросились переворачивать стулья. Карл хлопнул по выключателю. Джолин и Пэтти быстро убрали тарелки со столиков у двери.

Автобус подъехал настолько близко, что разбежавшийся по углам персонал отчетливо его видел. Брайан ощущал их тревогу и даже немного им сочувствовал. Он понимал, что настал момент истины.

Кто-то выпрыгнул из автобуса. Сотрудники как один затаили дыхание. И тут Брайан сделал свой ход.

Сначала он, к ужасу работников, зажег свет в обеденном зале, а потом подошел к двери, распахнул ее и жестом пригласил войти целый автобус проголодавшихся баскетбольных фанатов.

Когда Брайан вернулся в обеденный зал, команда потеряла дар речи. Им был брошен вызов.

– Давайте, ребята! У нас тут целый автобус голодных клиентов. Если я правильно понимаю, сегодня они проиграли, поэтому будьте поласковее. Я знаю, что уже поздно, но это наша работа. Так что давайте постараемся как следует и немного повеселимся!

Сотрудники стали медленно выходить из укрытий и готовиться к волне гостей. Сначала они, конечно, были далеко не в восторге, но, как только зал начал наполняться, настроение изменилось. Через десять минут в зале воцарились такое же оживление и рабочий ритм, как час назад. Брайан почувствовал облегчение и гордость.

Последний болельщик школьной команды из Лейк-Вью ушел в четверть одиннадцатого, но до закрытия надо было поработать еще полчаса. И тут Брайану пришла в голову идея.

Все возмущение давно улеглось, но Брайану захотелось как-то показать, что он оценил их работу. Поэтому он пошел на кухню, упаковал оставшуюся еду – пять порций пиццы и ригатони с мясным соусом – и со словами «сейчас вернусь» вышел. Никто не знал, куда он направляется и зачем ему эти блюда.

Через двадцать минут он вернулся с двумя сумками в руках, подошел к столику и начал их распаковывать.

– Что это у вас там такое? – поинтересовалась Джолин.

– Ужин, – скромно ответил Брайан.

Один за другим начали подходить другие работники обеденного зала.

– Сходи за ребятами с кухни, – попросил Брайан Тристана.

Через несколько минут все были в сборе, а Брайан все выгружал китайские и мексиканские блюда, которых хватило бы, наверное, на десяток едоков.

Казалось, что люди, которые последние шесть часов работали по локоть в пицце и макаронах, не ели целую неделю.

– Где вы это взяли? – спросил Миго.

– Съездил в Mandarin Palace и Pablitos и поменял наши блюда. Они там были в восторге.

Брайан понимал, что итальянская кухня, особенно то, что подаешь вечер за вечером, вряд ли заинтересует сотрудников, и правильно оценил, что в других ресторанах ситуация такая же.

Следующие сорок пять минут все объедались странной «мексикитайской» кухней. С разрешения менеджера они даже взяли пиво и вино, хотя Брайан внимательно следил, чтобы каждый смог вести машину.

За ужином они говорили на самые разные темы: об интересных клиентах этим вечером, об уходе Гаррисона, о том, что надо предлагать больше видов пива. А еще, может, потому, что еда была необычной, они говорили о своем опыте работы в других ресторанах.

Это очень нравилось Брайану. Во-первых, большинству из присутствующих работать в других ресторанах, видимо, тоже не нравилось, но они смирились и не собирались уходить из общественного питания.

Во-вторых, и для Брайана это было гораздо важнее, они впервые на его памяти хоть немного говорили о своей жизни за пределами Gene and Joe’s. Обычно кроме коротких ремарок о девушке, проблеме с машиной или новом фильме они почти не раскрывались и избегали личных тем.

Брайан не мог точно это выразить, но чувствовал, что это как-то мешало им радоваться работе. Он был полон решимости разобраться с этим.

Дата

В понедельник вечером исполнялось два месяца с момента прихода Брайана в Gene and Joe’s, и, чтобы отметить эту небольшую дату, Лесли пригласила мужа на ужин. Они дружно проголосовали против итальянской кухни, и Лесли предложила тайский ресторан в калифорнийской части Саут-Лейк-Тахо.

Брайан пообещал не говорить о работе. Это напомнило Лесли их беседу в Напе.

– Ух ты. Полгода назад мы ужинали в Tra Vigne и разговаривали о твоей пенсии!

– Всего шесть месяцев назад?

– Точно так, – улыбнулась Лесли. – И если бы ты мне тогда сказал, что мы будем сидеть и праздновать два месяца управления унылым итальянским заведением, я бы плакала гораздо сильнее.

Они рассмеялись.

– Прости, Лесли. Наверное, быть моей женой не очень здорово.

– Ой, перестань. Ты ходячее приключение, и я это ни на что не променяю.

Большую часть вечера они говорили о детях, хижине, о следующем путешествии на снегоходе. Наконец, тему работы затронула сама Лесли.

– Ну и как, на твой взгляд, идут дела в ресторане?

– Выручка пошла вверх. Чаевых стало больше. Мне кажется, этот месяц будет отличным.

– Нет, ты не понял. Как идет твой эксперимент на тему неудовлетворенности работой?

Брайан на минуту задумался.

– Ты знаешь, я на полпути к решению этой головоломки.

– На полпути с точки зрения времени?

– Нет. Я не могу точно сказать, сколько это займет. Я имею в виду с точки зрения формулировки теории.

– Ты же говорил, что они теперь больше любят свое дело?

– Да, мне так кажется. Но я не знаю, сколько это продлится. Может, это просто потому, что у них новый менеджер. По моему опыту, так всегда бывает, когда приходит кто-то новенький.

Лесли покачала головой.

– Неужели ты думаешь, что, если бы ты пришел и начал вести себя как последний подонок, они бы полюбили свою работу? Это ведь полная чушь! Не прикидывайся, что не влияешь на них в лучшую сторону.

– Ладно, ладно. Но я все равно боюсь, что это все временно. По-моему, все равно чего-то не хватает. В субботу мне придется урезать им зарплату, так что надо разобраться побыстрее, иначе окно возможностей может закрыться.

– Может, изложишь мне свою теорию?

Брайан перевел дух и улыбнулся:

– Я уж думал, ты никогда не попросишь.

Неизмеряемость

Пара взялась за десерт, и Брайан начал рассказ.

– В общем, так. Если что-то тебе покажется неправильным, возражай. Я должен быть уверен, что в моих рассуждениях есть здравое зерно.