Мужская солидарность (сборник) - Руслан Бек

– Твоя взяла, – сказала я. – Я тебе дам, сколько ты хочешь, но ты уходишь из нашей жизни навсегда.

– Это другой разговор. Хотя, очень жаль. Наташа будет страдать, конечно.

– Пускай это тебя не волнует. Где оригинал диска?

– У меня.

– Где у тебя?

– Здесь.

– Где здесь?

– В моей машине.

– Неси его сюда и получишь свое, – твердо произнесла я.

Игорь стоял как истукан. По-моему, он до конца еще не верил, что ему удастся вот так, одним махом, заполучить довольно-таки кругленькую сумму, которая, по всей видимости, была для него пределом его мечтаний.

– Надеюсь, с твоей стороны фокусов не будет? – произнес он, подтверждая тем самым мою догадку.

– Не беспокойся, я от своих слов отказываться не приучена.

– Тогда я несу? – осторожно спросил он.

– Неси, – с презрением промолвила я. – Но учти, если ты нарушишь договор, я тогда за себя не ручаюсь.

– Как можно? Никогда!

Выпроводив Игоря за диском, я достала из сейфа деньги и положила их на стол.

С деньгами я расставалась без сожаления, потому что была уверенна, что избавляю свою дочь от чудовища.

Распознав его сущность, я знала, что он свое слово сдержит и исчезнет из нашей жизни навсегда. И не потому, что в нем присутствовала доля порядочности, вовсе нет. Просто он отлично понимал, что ежели он нарушит договор, а терять в таком случае мне будет нечего, я сотру его в порошок.

Никогда не забуду его физиономию, когда он вернулся. Его облик заставил меня воспринимать его как жулика и ничтожного вымогателя, готового лизать мне пятки. От чувства гадливости к нему меня передернуло. И он, это убожество, мог стать супругом моей единственной и ненаглядной дочери. От такой мысли мне стало дурно.

Проверив диск, я дала ему лист бумаги, конверт и ручку.

– Пиши, – велела я.

– Что?

– Я продиктую. – Он не стал возражать и готов был писать. – Я стала диктовать: «Наташа, я уезжаю из города. Меня не жди и не ищи. Прости». – Написал?

– Написал.

– Поставь подпись и число. Да, и надпиши конверт. – Я дождалась, когда он закончит писать. – А теперь можешь взять свои деньги.

Сверкая глазами, Игорь распихал деньги по карманам.

– Ты не считаешь? – удивилась я.

– Я тебе доверяю. Если вдруг не хватит какой-нибудь сотни, то пусть это останется на моей совести.

– У тебя есть совесть?

Игорь развалился на стуле.

– Не мешало бы отметить наше соглашение, – с самодовольным видом сказал он.

– Незачем. Получил и топай! – с трудом сдерживая себя, выпалила я.

– Скажи честно, ты ревновала? Признайся, ведь ты была без ума от меня. Вот я, признаюсь, ты была лучшая у меня. Раз я отказался от твоей дочери, может, встретимся как-нибудь? После того, как я посмотрел диск, таким желанием загорелся к тебе.

– А не пошел бы ты подобру-поздорову! – рявкнула я.

– Жаль, очень жаль. Если бы мне пришлось делать выбор между тобой и твоей дочерью, я бы остановился на тебе. У тебя и фигура, и тело, и личико – что надо! А твоя Наташа так себе, серая мышка.

– Слушай, кто ты такой, чтобы обсуждать мою дочь, – приходя в ярость, сказала я. – Ты ее мизинца не стоишь. Все, давай отсюда! Языком будешь трепаться в другом месте!

– Ладно, не кипятись. Слушай, если ты не хочешь отметить наше соглашение, то дай хотя бы мне выпить. Так башка болит.

Я достала из бара бутылку коньяку и рюмку.

– Выпивай, и чтобы через минуту я тебя не видела.

Опустошив подряд три рюмки, он, наконец, встал.

– Все же ты напрасно не захотела, чтобы мы с Наташей были вместе. Я был бы всегда рядом и при случае мог бы и тебя обслужить.

– Пошел вон! – неистово закричала я.

– Передай Наташи привет. Скажи ей, что мне было хорошо с ней.

Этот ублюдок задел меня за живое.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Ничего, – двусмысленно ответил он.

– Ты хочешь сказать, что ты с ней спал? – Я подбежала к нему и схватила его за ворот пиджака. – Говори!

– Отпусти ты, – отпрянул он от меня. – Напугалась как, надо же.

– Так ты спал, урод? – настаивала я на его ответе.

– А если и спал, то что? Это что-то меняет? Вот родится ребеночек и без отца останется по твоей милости.

– Что?! – Я в ярости набросилась на него с кулаками. – Ты, дрянь, не можешь уйти, чтобы не кольнуть меня побольней!

Игорь оттолкнул меня от себя, и я сильно ударилась спиной о стену.

– Я имел ее, как и тебя! – злобно произнес он.

Не помня себя, ведомая ненавистью и отчаянием, я схватила со стола бутылку коньяку и со всего маху саданула ею по голове Игоря. Удар получился такой силы, что бутылка разбилась вдребезги – в моей руке осталось от нее лишь горлышко.

Игорь повалился на пол и остался там лежать, не подавая признаков жизни.

Несколько секунд я стояла в оцепенении. Столько же времени я наблюдала, как по полу растекалась кровь, которая выходила из-под правого виска Игоря, куда вонзился один из осколков от бутылки. Очевидно, этот кусок стекла, он с силой накрыл своей головой при падении.

После образовавшейся солидной кровяной лужи, я, выйдя из оцепенения, кинулась к нему и приложила руку на его пульс. Пульса я не нащупала, как и не заметила его дыхание. Все говорило мне о том, что я его убила.

Я обреченно признала его смерть.

В своем воображении я стала видеть свое ближайшее будущее – меня посадят и дочь останется одна. Желая оградить ее от одного, я втянула ее в другое: следствие, суд, сплетни, всякие подробности – всем букетом грязи умоется Наташа. И это с ее психикой!

От ожидавшей меня перспективы я пришла в бешенство, которое стала срывать на теле Игоря, с неистовством его колотя.

– Скотина, – кричала я, – тебе же дали деньги! Почему ты сразу не ушел, гадина?!

Я била его пока не обессилила. Затем, с моих глаз ручьем полились слезы. Я заплакала навзрыд – от досады и страшной несправедливости.

Выпустив из себя все слезы, я застыла в отрешенности, как безумная.

Уставившись на окровавленное тело Игоря, я безучастно сидела рядом с ним на полу. Я смотрела на него и не испытывала к нему ни жалости, ни ненависти – ничего. Казалось, что моя душа покинула меня, впрочем, как и сознание тоже. Можно сказать, что вместе с Игорем была мертва и я, с той лишь разницей, что он лежал, а я сидела. Наверно, я бы сидела так и сидела еще не один час, если бы не раздался звонок, который привел меня в чувство.

Я сняла трубку, звонила Наташа.

– Мама, я скоро буду, – сообщила она. – У меня не будет одной пары.

Я перепугалась.

– Когда скоро? – с трудом шевеля губами и языком, спросила я.

– Примерно через час.

«Как же, – подумала я, – если она застанет весь этот ужас, у нее будет истерика, а то и помутится ее разум!»

– Нет уж, – выпалила я, обращаясь к трупу, – тебе не удастся испортить мне жизнь!

Выпив половину бокала водки, я приступила к действию.

Опустошив все карманы Игоря, я взяла ключи от его машины и вышла на улицу, где не было ни души. Сев в машину, я загнала ее в гараж. Только в эти минуты я по-настоящему оценила свое умение водить машину.

Вернувшись в дом и завернув обмякшее тело Игоря в покрывало, я поволокла его по полу. Я ужаснулась количеству крови – кровяная полоса, что тянулась по полу за трупом, не редела и оставалась одинаково насыщенной на протяжении почти всех пройденных мною метров. И откуда только она лилась? Благо, что пол был паркетный, а не как в моем офисе – покрытый ковролином.

Игорь оказался тяжелым, и мне понадобились неимоверные усилия, чтобы дотащить его до гаража, где я поскользнулась и упала, измазав лицо еще теплой его кровью. Оставив труп, я кинулась в ванную и, пока смывала липкую кровь с лица, меня едва не стошнило.

Собрав весь остаток сил, я вернулась в гараж и забросила тело Игоря в багажник «восьмерки»: поначалу туловище, а затем, втиснула туда и ноги.

С некоторым облегчением я заперла багажник и гараж.

От волнения и перенесенной мною тяжести меня всю дико колотило, разве что только зубы не стучали у меня. Чтобы унять свою тряску, я стала бить себя по щекам, и угомонилась лишь тогда, когда почувствовала, что лицо горит огнем. Жар на лице стал распространяться по всему телу, отчего мои конвульсии несколько успокоились.

Взглянув на часы, я пошла действовать дальше. Чтобы успеть, до приезда Наташи, уничтожить оставшиеся следы убийства, у меня время было еще предостаточно.

Быстро собрав от бутылки все ее осколки, я так же быстро вымыла весь пол – на все про все у меня ушло не более десяти минут. Затем я уничтожила все, что вытащила из карманов Игоря, оставив ключи от его машины и квартиры, что вместе с двадцатью тысячами долларами положила в сейф. Туда же я бросила и записку, написанную Игорем для Наташи.

Оглядев несколько раз гостиную, прихожую и ванную, я не нашла ничего такого, чтобы это намекало бы на произошедшее в моем доме убийство.

Не желая того, я стала убийцей. Каково, а? Вот он – рок.

Я выпила еще водки и, едва опустившись в кресло, вспомнила о дисках. Вскочив как ошпаренная, я схватила диски и со злостью покидала их в горящий камин. От мысли, что я чуть было про них не забыла, у меня дико забилось сердце и застучало в висках.