Фиалковое зелье - Валерия Вербинина

– Извините! – коротко сказал Балабуха, стукнув его рукоятью в лоб. – Простите! – добавил он, врезав по затылку другому нападавшему. – Кажется, жизнь налаживается, – подытожил он, уложив третьего, и, отдышавшись, двинулся дальше.

Оставив позади комнату с камином, Гиацинтов спустился по какой-то лестнице и оказался в продуваемой ветрами галерее, где под ногами хрустели отбитые куски кирпича. Дождь перестал, и из-за туч наконец-то выплыла луна. В ее свете Владимир увидел, что через несколько шагов от его ноги начинается провал.

– Надо вернуться, – сказал он себе.

Однако, повернувшись, он неожиданно утратил дар речи. В десятке шагов от него стояла бледная женщина, чьи черные волосы развевались по ветру, как змеи. Лицо было красивое, но бледное и наводящее невольный страх, отчего молодой офицер даже попятился. Незнакомка улыбнулась и шагнула вперед.

– Су… сударыня, – пролепетал Владимир, – как вы сюда попали? Здесь небезопасно, там внизу люди, которые… они…

Но тут язык окончательно прилип к его гортани, и молодой человек замер, не в силах вымолвить более ни слова.

– О, – сказала незнакомка чарующим голосом, – я давно уже не боюсь людей!

– В самом деле? – выдавил из себя Владимир.

– Они не в силах причинить мне зла, – объяснила женщина.

Гиацинтов растерянно моргнул, гадая, происходит ли это все наяву или вино все еще оказывает на него свое действие. Когда он снова посмотрел на то место, где только что находилась таинственная незнакомка, ее там не было.

– Береги себя! – неожиданно шепнул чей-то голос совсем близко от него. Грянул выстрел, и пуля выбила фонтанчик пыли из кирпича, ударившись в стену возле его головы. Опомнившись, Владимир бросился в нишу.

Бах! Бах!

И тут он услышал смех – жуткий, потусторонний смех, от которого у него перехватило дыхание. Затем что-то белое, полупрозрачное полетело в вышине под сводами замка, и хохот усилился.

– Караул! – в ужасе пискнул один из нападавших, отступая. – Призраки! Они здесь! Спасайся, кто может!

Его товарищ уже сломя голову мчался прочь.

– Ха-ха-ха-ха-ха!

Раскаты потустороннего смеха летели по переходам следом за ним, а в другом крыле замка заинтригованный Август поднял голову и прислушался.

«Интересно, кто это там смеется? Какой странный смех, – он поежился, – от него по коже прямо мурашки бегут…»

– Боже… боже! – пролепетал разбойник, выскакивая под дождь. Он с размаху отбросил пистолет и замер на месте, наткнувшись, как на стену, на холодный взгляд главаря, который остался снаружи. Очевидно, тот придерживался максимы известного полководца, что главнокомандующий не может (и не должен) воевать за свою армию.

– Вы прикончили их? – сурово спросил главарь. Рот его недобро сжался.

– Там… там… – бормотал разбойник, тыча пальцем в замок. – Там привидения! Женщина… графиня, которая когда-то тут жила… Она бродит здесь ночами, эта неприкаянная душа! Я сам ее видел! И слышал! Это не сказки, это действительно… Она существует!

– Чушь, – коротко ответил главарь и, взором стерев в порошок своего нерадивого подчиненного, вошел в замок.

«Что-то тут не так, – думал Владимир, пробираясь по переходам и лестницам, – что-то совсем не так с этим замком!»

Грянул выстрел, отбросивший молодого человека к стене. Он почувствовал, как по груди текут горячие струйки крови. «Ранен… Бежать…» Однако ноги не держали его.

Как во сне, Владимир увидел приближающуюся фигуру, которая наставила на него дуло пистолета. А потом он увидел белое пятно, соткавшееся из воздуха позади его врага. Он успел еще услышать зловещий хохот, от которого стыла в жилах кровь, – и потерял сознание.

– Владимир!

– Владимир Сергеевич! – настойчиво тянули над его ухом чьи-то голоса.

– Драгун! Да ты что, сомлел?

– Какое сомлел, Антон? Ты что, не видишь – он ранен!

– Ранен? В плечо? Да это просто царапина, подумаешь – кожу содрало, эка невидаль! Драгун, черт тебя дери!

Владимир открыл глаза и увидел склонившиеся над ним встревоженные лица Балабухи и Добраницкого.

– Ну, слава богу! – воскликнул Август. – А то мы испугались! Ты такой бледный тут лежал!

Застонав, Владимир попытался сесть, но это удалось ему не сразу. Было уже совсем светло. Внезапно он вспомнил, что произошло этой ночью.

– Антон… – начал он несмело. – Что я пропустил? Что тут было?

– Ну что было, что было, – проворчал гигант, накладывая повязку ему на плечо. – Ну, напали на нас эти братцы-разбойнички, да, видно, я их хорошо пугнул, потому что они бежали так, что только пятки сверкали. Потом я битый час искал вот этого, – он кивнул на Добраницкого, – который забился в какую-то щель, а потом мы хватились, что тебя нет. Весь замок обошли, насилу тебя нашли. Ты тоже хорош! – напустился он на Августа. – «На дуэлях дрался, на дуэлях», а как до настоящей драки дошло, так сразу же в сторону! Храбрец!

– Я вовсе не испугался! – рассердился Август. – Просто…

Тут он запнулся и покраснел.

– Просто – что? А? – сощурился Балабуха.

– Просто я увидел привидение! – выпалил Добраницкий. – Я же сказал вам: я ничего не боюсь, кроме привидений!

– Ага, привидение он увидел, держи карман шире!

– Клянусь, Антон Григорьевич! Такая бледная женщина, со сверкающими глазами, и волосы такие…

– Черные, – закончил за него Гиацинтов. – Как змеи.

Август разинул рот. Балабуха недоверчиво обернулся к Владимиру:

– Постой-постой! Так ты что, тоже ее видел?

– Видел, – потупился молодой офицер.

– Ха! – хмыкнул гигант и помог ему подняться на ноги. – Ну, вот что я скажу вам, братцы. Пить надо меньше, иначе не то что привидения увидишь, а и чертей зеленых! Вот!

– По-моему, Антон Григорьевич… – насупился Август. Но Балабуха даже не дал ему закончить.

– Вот ты, Август, после четырех бутылок вчера ведь лыка не вязал. Верно?

– Ну положим, – неохотно согласился Добраницкий. – А с ним как быть? Он ведь почти ничего не пил!

Балабуха пожал плечами.

– Если человек к вину непривычен, то и от одного стакана можно потерять разум, – просто ответил он. – Впрочем, я вам не препятствую. Хотите верить в эти ваши привидения – на здоровье… Эй, Степан! Иди сюда!

– А наш кучер… его разве не убили? – спросил Владимир у Добраницкого.

– Какое там, оглушили только, – ответил за поляка Балабуха. – Ну как, Степан, обстоят дела с каретой?

К друзьям приблизился всклокоченный хмурый кучер и дал полный отчет о том, как проходит ее починка.

– Васька наш тоже проспался, только что, через час тронемся в путь, – сообщил Балабуха. – Как голова, Степан?

– Да ничего, ваше благородие, – ответил кучер и, морщась, дотронулся до шишки на затылке.

– Ничего, с кем не бывает, – степенно заметил Балабуха. – На, держи. Вот тебе деньги на водку… на вино то есть. Да смотри, сразу все не пропивай!

– Постараемся, ваше благородие, – отвечал кучер, кланяясь.

– Ну, то-то же! – важно сказал Балабуха и махнул рукой, отпуская его.

Его превосходительству

военному министру Чернышёву.

От особого агента Сотникова.

Совершенно секретно.

Докладываю вашему превосходительству, что мы движемся к городу Вене. Путешествие протекает нормально, только экипаж все еще оставляет желать лучшего. Намедни заночевали в одном замке, где господа Г. и Б. затеяли потасовку с местными жителями, каковая окончилась, впрочем, вполне благополучно (для господ, а не для жителей). Прошу великодушно простить меня, более не могу писать, ибо чернила кончаются. Засим остаюсь вашего превосходительства покорный слуга и смиренно припадаю к стопам вашего превосходительства в чаянии, что вы не оставите меня своею милостью.

Душевно преданный вам агент Сотников.

Глава 9

– Собственно говоря, теперь мне почти все ясно, – говорила Полина Степановна, рассеянно глядя на переменчивый пейзаж за окном. – С барышней мы разобрались, с париком тоже. Служанка – немая Мария, то есть ты. Все документы при мне. Но вот тетушка…

– Далась вам эта тетушка, Полина Степановна, – проворчала Маша, чихнула и застенчиво потерла нос. – Мало ли что могло с ней случиться! Умерла от старости, к примеру…

– Она еще не такая старая, – возразила Полина.

– Съела что-нибудь не то?

– Нет, не годится. У меня не так много теток, чтобы вот так сразу ее травить!

– Утонула, купаясь в море.

– Зачем ей купаться? Она уже не в том возрасте!

– Тогда осталась на Мадейре, – вдохновенно предложила Маша.

– А зачем?

– Затем, что у нее тоже чахотка, например. Или она вышла замуж за местного жителя.

– Ты, Машенька, не понимаешь, – вздохнула Полина Степановна. – Тетушка позарез нужна мне в Вене, потому что иначе ко мне приставят еще какую-нибудь родственницу, которая может все испортить. Молодая девушка не может жить одна, это неприлично.