Собрание сочинений в 4 томах. Том 1 - Николай Погодин

Татьяна Львовна. Ах, дела, пожалуйста! Секрет?

Гончаров. Служба, Татьяна Львовна.

Татьяна Львовна. Но лишь две минуты… смотрите. (Уходит.)

Гончаров. Этот идиот Касторкин… (У телефона). Коммутатор… Тридцать. Да… Данило Данилович…

Данило Данилович и Картер — на пороге.

Данило Данилович. Я здесь.

Гончаров (бросил трубку). И отлично. (Картеру.) Take a seat, please[12]. (Даниле Даниловичу.) Ко мне так не вовремя пришли, но, в конце концов… (На веранду.) Господа, я сейчас! (Даниле Даниловичу.) Совсем не то вышло.

Данило Данилович. О чем вы думали тол- ковать-то? Может, объяснимся кратко?

Гончаров. В конце концов, мы все решим кратко. (Картеру.) Excuse me. Would you look at this album, sir[13]. (Даниле Даниловичу.) Вы понимаете, о чем я хотел с вами беседовать?

Данило Данилович. Понимаю.

Гончаров. Вы достаточно взвесили мое письмо?

Вбегает Касторкин.

Касторкин. Аллилуя, аллилуя… А-а-а! Мистер Картер, русская водка, очень хорошо. Прошу.

Гончаров. Касторкин, я прошу тебя… десять минут… серьезный разговор.

Касторкин. К черту серьезные разговоры! Надо тоже раз в месяц отдохнуть честному специалисту.

Гончаров. Касторкин, мы должны сейчас решить вопрос о железных конструкциях. Понятно? (Мягче). Друг, пожалуйста, попроси Татьяну Львовну, пусть накроет сама.

Касторкин. Ежели о железных конструкциях, то я плыву… Я уплыл. (Уходит.)

Гончаров. Так вот, Данило Данилович, мне нужно теперь же знать ваше решение. Подаете вы заявление об отставке или нет? Уходите вы с этого строительства или нет?

Данило Данилович. Я уже старик, Юрий Николаевич. Многое пережил и проверил в лаборатории ума и души. Не спешите делать вывод, что я рухлядь, оправдывающаяся только жизненным опытом. То, что вы предлагаете нам, не ново и лишено для меня лично какого бы то ни было риска.

Гончаров. Выражайтесь ясно — отказываетесь?

Данило Данилович. Не так.

Гончаров. Как же?

Данило Данилович. Я не согласен с вашим планом принципиально.

Гончаров. Не предполагал.

Данило Данилович. Не надо горячиться, Юрий Николаевич. Отряхните прах политики и скажите: неужели вам, молодому инженеру, получившему такие возможности…

Гончаров. Вы дублируете Болдырева.

Данило Данилович. Чего вам надобно?

Гончаров. На эту тему сейчас говорить длинно и не нужно. Значит, вы… Так-с… Вы говорили с Калугиным?

Данило Данилович. Да.

Гончаров. Он…

Данило Данилович. И он тоже.

Гончаров. Принципиально?

Данило Данилович. Нет. Считает, что плетью обуха…

Гончаров. Еще бы, жена молодая, Татьяна… «Любви все возрасты покорны…»[14]. Так-то, Данило Данилович, попищали, поплакали, а потом обжились, норочки выкопали, постельки постелили, плодиться стали… Дышать можно.

Данило Данилович. Оставим этот разговор, Юрий Николаевич, и забудем о нем. Ваше письмо я уничтожил и даю вам слово…

Гончаров. Что же, вы полагаете меня вредителем?

Данило Данилович. Нет, Юрий Николаевич… оставим этот разговор.

Гончаров. Отказываетесь?

Данило Данилович. Да.

Молчание.

Гончаров. Разрешите мне переговорить с мистером Картером…

Данило Данилович. Не стоило бы, Юрий Николаевич.

Гончаров. Какой вы чудак! Вы чудак! С ним у меня иной разговор — краткое техническое интервью.

Данило Данилович. Не надо бы, Юрий Николаевич. (Встает, уходит.)

Гончаров. Калоша! С ним плакать, а не работать… Well, Mr. Carter. Садитесь… как это сказать?.. Я пользуюсь удобным моментом… Не то!.. I would like to talk to you about your work in Russia. О вашей работе в России.

Картер. Please do.

Гончаров. Корпорация технической интеллигенции интернациональна. The Corporation of the Technical intelligentia is international. Сумасшедший дом… Как по-английски сумасшедший дом?.. Our country is a lunatic asylum. Наша страна. Да. Мистер Картер, сумасшествие… We are ruled by madmen. Правители… Вы понимаете?.. Безумный эксперимент… A crazy experiment. Этот завод… фантазия. А вы содействуете… You lend a hand to maniacs. Безумцам… Я, как русский инженер… I am a Russian engineer and I address myself to you as to a colleague[15].

Картер. I do not think the bolsheviks are lunatics to not build plants[16].

Гончаров. Да, сумасшедшие не строят заводов, but they are lunatics not in a direct sense. Not in a direct sense[17].

Картер. I do my employer’s work.

Гончаров. Ты работаешь для хозяина. You work for your employer?

Картер. I do not care about politics.

Гончаров. И не хочешь знать политики?

Картер. Your politics affect my disposition.

Гончаров. От политики у тебя портится настроение.

Картер. You do much too much talking and not enough work.

Гончаров. Мы много рассуждаем и мало работаем? Какой ты тупой идиот!

Картер (хлопает Гончарова по плечу). Русски водка хорошо.

Входит Касторкин.

Касторкин. Опять и опять политическая экономия. У меня пять паровозов, и я знаю, что они все у Комягина под парами действуют по графику. Вот и вся философия. (Поет.)

«Думать нам не надо,Думать бесполезно,В опьяненье нашем рай…Наша жизнь, как омут,Наша жизнь, как бездна,Пой же мне, цыганка…».

(Гончарову.) Не рыдай.

Касторкин и Картер уходят. Уходя, Касторкин играет и поет. На столике звонит телефон.

Гончаров. Да, квартира Гончарова… Инженера Гончарова… А зачем вам нужно инженера Касторкина?.. Пришли железные конструкции?.. Срочно?.. Я зову инженера Касторкина… (Отошел к двери, вдруг остановился, вернулся к телефону.) Инженер Касторкин слушает…

Картина вторая

Комната Вальки в квартире Болдырева. Ночь. У постели, где лежит Валька, на столе горит закрытая плотным зеленым абажуром электрическая лампа. В комнате, кроме больной, никого нет. Некоторое время сцена остается пустой. Входит Болдырев.

Болдырев. Валька, а я сегодня совершенно свободен… (Идет на носках к постели.) Что тут разлито? (Нагибается к полу.) Молоко… (Подходит к постели вплотную и долго смотрит.) Нет, это мне поглянулось. (Бросается на колени и прижимается головой к груди Вальки. Порывисто отрывается.) Валька! Ты спишь, Валька? Валечка, Валюшка, сеструшка!.. (Целует ее губы и медленно встает, пятясь спиной от постели.) Мертвая… (Стоит темным силуэтом посреди комнаты.) Мутно мне… Погоди, Степан, ты погоди… Ну, плачь, старик, плачь… Дайте мне кто-нибудь папироску… Вальки, понимаешь… Вальки, понимаешь ты, не будет уже!.. И все вокруг скалится, скалится… Ну, ладно. (Подходит к постели, глядит в лицо Вальки, снимает шапку, накрывает Вальку с головой.) Прощай, мой милый друг!.. Теперь куда же мне пойти?

В соседней комнате звонит телефон.

Всю ночь звонят. Всю ночь я один должен не спать… Уйду я на Волгу. Сегодня вы меня не троньте.

Звонок повторяется продолжительно, обрывается, снова трещит.

(Машинально идет в соседнюю комнату.) В чем дело?.. Болдырев. Ты ко мне завтра приди, Максим… Что ты кричишь такое? Я не разберу. Ты мне говори тихо… Так, понимаю… Что ты сказал? Повтори… Как они смеют? Я расстреляю на месте!.. Остановить! Вызвать ГПУ!..[18] Погоди, ты прав… Через пятнадцать минут меня машина забросит… Что?.. Привет?.. Погоди, Максим, не болтай… Ее нету… Так… Мертвую я застал Вальку… (Пауза). Как знаешь… Косят со всех сторон. (Положил трубку, отошел от телефона). К тебе, Валька, друг твой придет… Небось ждала. (Закашлялся, уходит.)

Валька некоторое время лежит неподвижно. Потом она порывисто и глубоко вздыхает, покрывало шевелится.

Входит Максимка.

Валька. Максим, дай мне пить.

Максимка. Это ты, Валя, говоришь или это не ты?