FOL (СИ) - Востряков Алексей Дмитриевич

Отец Даши снял трубку телефона, и позвонил в полицию сам.

Через пятнадцать минут к дому подъехал полицейский джип. Ивана отвезли вначале в мастерскую, где подробно допросили, сняли отпечатки пальцев с ручки молотка, а потом доставили к общежитию.

Первое, что сделал Иван, когда приехал в свою мастерскую рано утром, достал пистолет из тайника и привел его в рабочее состояние. В городе оружие не было запрещено, но лицензию на его ношение выдавали только старожилам. Пришелец, тем более недавно появившейся в городе, ни под каким видом подобное разрешение получить не мог. Закон есть закон. Закон не прав, но это закон. Все так. Только Иван был русским, как и его предшественник, поэтому с чистой совестью вставил снаряженную обойму в пистолет, а пистолет закрепил под верстаком в удобном для себя месте. Так, чтобы только протяни руку, а пистолет тут как тут.

С оружием Иван обращаться умел. У дяди на рынке тоже был нелегальный пистолет. Постоянно держал его в столе, брал с собой в поездки. Первым делом научил Ивана, как ухаживать за оружием, как заряжать, как стрелять. Специально пару раз ездили за город в заброшенный карьер, где Иван отстрелял по бутылкам целых две обоймы. Не бог весь что, но при случае могло пригодиться. Торговое место дяди располагалось недалеко от забора. Перелезь его – пара пустяков. Автомобиль – товар дорогой. Ударить продавца чем-нибудь тяжелым, забрать выручку и скрыться – дело нескольких минут. Никакая охрана за это время не успеет добраться до места. Да еще ее нужно успеть известить о нападении, эту охрану, на которую руководство рынка не забывало регулярно собирать деньги, причем деньги не малые. Поэтому больше надеялись на себя. У соседей почти открыто хранился обрез. Кто-то держал под рукой монтировку или увесистый гаечный ключ.

На всякий случай, конечно, рядом с пистолетом всегда лежал листок бумаги – заявление о том, что пистолет найден случайно, его собираются сдать в милицию. На рынке говорили, что это срабатывает.

Вся следующая неделя прошла в работе. Колян помогал Ивану в мастерской теперь каждый вечер, в общежитие они возвращались вдвоем. Даша не заходила. Иван всю неделю думал о ней, искал повод для встречи. На воскресенье запланировал выходной, но Колян отдыхать отказался.

- Да что я забыл в этом общежитии? Лучше поработаю, а в следующие выходные погуляем – День города. Три дня праздник, куча мероприятий – 100 лет со дня основания города Иваром Мелькольвом. Фейерверк, салют, соревнования яхтсменов, бесплатные подарки всем горожанам.

«А вот и повод встретится с Дашей! – обрадовался Иван, - Нужно пригласить ее на праздник».

Велосипедная мастерская, владельцем которой так неожиданно стал Иван, располагалась очень удачно. С одной стороны, большой спальный район, с другой обширный парк с велодорожками. Дорога, ведущая в парк, начиналась прямо возле мастерской. Туда и обратно целый день шли люди с велосипедами, тем более, что через парк была и самая короткая дорога к центру города. Естественно постоянно у кого-нибудь случались проблемы с велосипедами и люди тут же заходили в мастерскую. Постоянно у мастерской толпился народ. Их нужно было чем-то занять. В эту субботу у Коляна на его основной работе был выходной, и он с утра помогал Ивану в мастерской. Иван вышел во двор. «Неплохо бы купить торговую палатку, - прикидывал он, - Поставить 3-4 стола, скамейки. Можно было бы продавать всякие соки-воды, мороженое, шоколадки. Лишняя денежка не помешает».

Со стороны парка прямо к Ивану на велосипеде подъехала Даша. Она открыто и весело смотрела в лицо.

- Привет!

- Привет, - ответил Иван, - Вот думаю, что нужно расширять бизнес.

Иван рассказал Даше о своих планах.

- Хорошая идея, - одобрила Даша. – Я хотела, тебя спросить… Ты знаешь, что в следующие выходные – День города? 100 лет Мелькольвбургу.

- Да, слышал, - сказал Иван, - И уже думал тебя пригласить.

- Отлично, - сказала Даша, - В следующую пятницу в двенадцать я за тобой заеду.

- Договорились! – обрадовался Иван. – Можно и на наделе встретиться. Мне теперь Коля помогает по вечерам. Так что свободное время иногда есть.

- На неделе не получится, - сказала Даша. – В четверг у меня экзамен. Нужно готовиться.

Иван проводил Дашу до ее дома. Она рассказала, что закончила колледж и сейчас поступает в университет на медицинский факультет. Осталось сдать последний экзамен на этой неделе, и она свободна до осени.

В воскресенье Иван с утра поехал в храм. Там на Земле Иван, как и большинство его сверстников плыл по воле волн. Родители решили, что в армию он не пойдет, Иван с этим не особо задумываясь, согласился. На рынке все зависело от дяди. Как дядя решит, так и будет. Дядя оформил Ивану заграничный паспорт. Дядя вывез его из России. И только оказавшись на планете FOL, когда Иван один бродил по диким Землям Ящеров, он вдруг осознал, что здесь надеяться ему не на кого, только на себя и на Бога. Он понял, что вера, это тот стержень, который в любую, самую трудную минуту заставляет человека всегда и во всех обстоятельствах оставаться человеком. Ступив на этот путь, нужно идти до конца.

На рынке в той или иной степени верующими были все. У многих продавцов на шее висел нательный крест, но Иван не смог вспомнить, чтобы кто-нибудь из этих людей ходил регулярно в церковь. Рыночная торговля начала девяностых автоматически предполагала нарушение закона. Продал сто автомобилей, а в декларации, поданной в налоговую, указал один. Без махинаций с бухгалтерий было не обойтись. Помимо налогов и официальной платы за место на рынке, приходилось платить массе нахлебников: гаишникам при перегоне автомобилей из Европы, тем же гаишникам при оформлении документов на машину; администрации рынка на содержание: «бандитской крыши», прикормленных ментов, всяких проверяющих в серых костюмах и с гнусными рожами.

Поэтому среди рыночной публики, предложение пойти в храм и исповедоваться, вызвало бы только усмешку. В тайну исповеди эти люди не верили. У людей с рынка самым востребованным богослужебным чином было отпевание: то убили какого-то бандита крышевавшего рынок, и смерть которого все должны были почтить; то погиб свой пацан перегонявший автомобиль через Польшу. Почти каждый месяц кого-нибудь хоронили. Иван сам не раз стоял рядом с дядей в полутемном храме рядом с раскрытым гробом со свечой в руке. Еще в этой среде считалось особым шиком прилюдно, чтобы все видели, бросить стодолларовую бумажку на поднос с мелочью, с которым церковный служка обходил храм во время службы. Бывало, бандиты бросали и больше. А вот исповедоваться – нет. Рыночные, узнали бы – сторонились бы как чумного. А в среде бандитов, могли бы и убить.

Единственный в Мелькольвбурге православный храм был полон. Иван встал в очередь на исповедь. Горели свечи. Пономарь в дальнем углу монотонно читал книгу в кожаном переплете. Священник, принимавший исповедь, был классического типа, такой настоящий батюшка с большим животом, солидной фигурой, окладистой бородой лопатой – отец Стефан. В конце исповеди, Иван попросил отца Стефана, остаться после службы и поговорить с ним. Священник согласился.

Как только закончилась литургия, к священнику стали подходить люди с каким-то своими очень важными вопросами, на которые хотели получить ответ здесь и сейчас. Потом оказалось, что есть люди, записавшиеся на крещение. Иван вышел во двор храма и очень явственно ощутил этот переход. Двери храма открыты настежь. Но между миром и храмом лежит невидимая граница. В храме время течет совсем иначе, чем снаружи. Там все иначе. «Не замечал раньше» - удивился Иван.

Наконец их храма вышел пономарь и позвал Ивана.

С тех пор как Иван попал на FOL, его волновали многое вопросы, на которые пока он не находил ответа. Он задавал свои вопросы атеисту Кхиему, католичке Алисии, куратору Марте. Хотел бы задать их отцу Даши, профессору Загорскому. Сейчас хотел узнать мнение православного священника. Почему это произошло именно с ним? Отец Стефан в ответ на этот вопрос рассказал о себе.