Чешежопица. Очерки тюремных нравов - Вячеслав Майер

Медведи очень благодарные и, не в укор людям будет сказано, стыдливы. На Чукотке, в бассейне Анадыря, когда женщины собирают голубику, то одевают на себя одежду без пуговиц, чтобы можно было легко раздеться догола. Дело в том, что мишки в этот период очень проказливые, стремятся подобраться и повалить бабенку. Нет, не для насилия, а потехи ради. А те, увидев Топтыгина-шалуна, раздеваются догола. Мишкам становится так стыдно, что они убегают прочь.

Есть и такой зверь-проказник, любящий переполох, величают его «друг с кисточкой» из-за красивых ушей. Это рысь. Очень любит она посещать лесные зоны. Стоит на вышке охранник, скучает, зевает, проклинает про себя советскую власть, и дни прошедшие отмечает крестиками в календарях (в нагрудном при себе и в другом — казарменном по вечерам, чтоб со счета не сбиться) сколько осталось до дембеля. Дни прошедшие со злостью вычеркивает. Ни один нормальный человек, время, прошедшее в конвойной сторожевой службе МВД, за жизнь не считает. Об этой службе с товарищами говорить зазорно, девушкам приходится врать и придумывать, что, дескать, служил в войсках ПВО, на худой конец, в стройбате. И в момент таких раздумий — прыжок. От страха — вопль нечленораздельный, бешеный лай собак и стрельба с других вышек. Что произошло? Побег? Зэки-то знают: зверь с кисточкой прошел по зоне. Рысь зэков не трогает, а охранников пугает до онемения. Считается, что рысь наказывает страхом и переполохом тех, кто не в ладах с моралью. Собак заключенные не любят. Они по своей изодранно-искусанной шкуре знают, что это за «друг человека». В сибирских селах идешь по улице и, если в подворье нет пса, ясно — хозяин в тюряге бывал. Псов любят те, кто не сидел и не вкушал жизни подневольной. Недаром именем собаки называется мент — легавый.

Сибиряки раньше называли северного тигра бабром, он изображен на гербе Иркутска, держащим соболя в зубах. Это неправда. Тигры соболей не ловят, а промышляют кабанами, обожая сальце и их теплые, сладкие внутренности. Головы свинячьи любят рассматривать, и в них играют подрастающие котята, отбирая друг у друга. Но еще больше поросятинки тигры обожают из-за давней генетической вражды собачатину. Лай шавок на них действует, как запах алкоголя на выпивох, ум идет тогда шиворот-навыворот. Это знают охотники-тигроловы. Ныне обитающие уссурийские тигры в зоопарках Пекина и Токио пойманы русскими охотниками-староверами в Маньчжурии. Ловили их так. Приметив слишком шустрые выводки диких кабанчиков, охотники приходили к выводу, что их пасет тигриная семья. Поросята, как и люди, обожают, нажравшись, похрюкивая, полежать, понежиться. От чрезмерной неги поросят спасают тигры, заставляя шевелиться. В это место и приводят охотники свору шавок, набранных по селениям. Тигры забывают о поросятах и начинают незаметно скрадывать шавок. Охотники по исчезновению собак определяют место жительства семьи и обнаруживают логово с котятами. Шавки с перепугу разбегаются по тайге, но тигры так ими увлекаются, что забывают о детях. Доверчивых котят ловят охотники и увозят. Тигры, опомнившись, «людеют», покидают места обитания и начинают ловить всех псовых напропалую. Начинается собачий геноцид. В этом истреблении тигры выходят далеко за свой ареал. Тигр Африкан, чучело которого украшает музей народов Севера в Якутске, был убит в 20-х годах в окрестностях Алдана.

Учуяв тигра, все охранные собаки — немецкие овчарки приходят в ужас — начинают беспрерывно лаять, теряют аппетит, вешаются на ошейниках, выпрыгивая через заборы, совсем не обращают внимания на зэков, даже кастрированных котов принимают за тигров и сходят с ума. Лагерная администрация знает — собак этих надо ликвидировать и завозить издалека новых, ненапуганных. Завоз дело не простое — обученные псы стоят дорого, намного дороже зэков, и идут по разнарядке из Москвы. Питомники есть в Копейске и на станции Иланская, что в Красноярском крае, собак оттуда развозят, как большое начальство: каждой сучке полагается спальное место в купе и сопровождающий собаковод.

Потеряв детей, тигры обиду помнят вечно и мстят, только не людям, а собакам. Многие звери в этой схватке гибнут, когда люди защищают своих обезумевших друзей-собак.

Зэки-дальневосточники в это время пребывают в радостном приподнятом настроении, наблюдая понурое поведение ментов. Знают, что мент без собаки, как без оружия. Ходят они по зоне опущенные, опомоенные тиграми.

Хорошая примета — появление в зоне муравьев, это означает, что ее скоро снесут, ликвидируют, мураши прибыли ее переработать в труху. Муравьи — молодцы, организованные, любят порядок, ходят строем, внешне у них жизнь похожа на зэковскую, только она справедливая и правильная. Мурашей при голоде можно употреблять в пищу как витаминную кислую добавку, которая помогает и при зубной боли. Высушенных мурашей, растирая в муку, крошат на раны, они тогда быстрее заживают. Собирать их, конечно, долго. Когда мурашей много, надо ходить осторожно, смотреть под ноги, кричать другим зэкам, чтобы случайно не раздавили. Появление мурашей внушает радость и надежду на скорое освобождение. Появление муравьев по народным приметам — путь к богатству.

ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ МНОГООЧКОВОСТЬ

Странно, что до сих пор никто не взялся написать историю отхожих мест: нужников, туалетов и многоочковости. Это тем более непростительно, поскольку значительная часто умных мыслей появляется в момент посещения туалетного заведения. Преобразуя обычного человека в нового на разных стадиях социализма — коммунизма, советское общество под воздействием коллективистских установок перешло от туалетной индивидуальности к открытой многоочковости. Последняя изменила физиологическое положение человека: посадило всех, почти всех на корточки. Мужская и женская многоочковость опоясала бараки и соцгородки рядами с «М» и «Ж», превратив их в неотъемлемую часть социалистического ландшафта как жилого, так и промышленного. Так же, как квартиры, женщины и пища, многоочковость стала сословной — отдельные туалеты для лиц номенклатурных, значимых для общества и государства, упрощенные, открытые — для простолюдинов. Для последних они «спортивные»: все для закалки морозами, ветрами и дождями. В зонах, где открытость всеобщая, ибо входит в систему наказания, паханы и их дружки огородили для себя ячейки, запретив фуфлу других мастей к ним приближаться. Толкан пахана (персональной ячейки) защищается от посягательств круглосуточной спецохраной чертей и педерастов, зорко следящих и отгоняющих остальных в запомоенную многоочковость. Каждый новый период комсозидания вносил в проблему многоочковости свои особенности. Закрытые сначала в полный рост кабины были вскоре «раздеты» до пояса. Дело в том, что несознательные товарищи стали их использовать, особенно на вокзалах и рынках, для жилья и складирования вещей, а также для обмена товарами и тайной перепродажи. Граждане закрывались и преспокойно под шорох кряхтения, разминания бумаги со сводками достижений, вдохновенного пердежа и журчания-опускания, если работали смывные бачки, в аромате растворенных желудочным соком пайковых продуктов отдыхали, предавались утехам любви, обсуждали изгибы будущей жизни и даже вспоминали прошлое. Подобная неподнадзорность, а также возмущение ждущих очереди вскоре привели к ликвидации закрытых кабин.

Поясные кабины просуществовали также недолго, ибо вызвали появление новой разновидности воровства — туалетного, более известного в народе, как шапкоснимательство: снимали не только шапки, фуражки, кепки, платки, шали, парики, волосяные приплеты, но, случалось, и скальпы женские с роскошными природными волосами. Шустрый шапкосниматель за один забег в многоочковость мог сразу снять несколько головных уборов и смыться с глаз. Поймать его было практически невозможно: пол в туалетах зимой обледенелый, скользкий, даже если его посыпают опилками или песком со шлаком.

Подскользнешься и растянешься в калово-мочевую эмульсию. Одежда, особенно зимой, многослойная — нательное белье, кальсоны-рейтузы, а поверх ватные брюки. Быстро не наденешь — надо застегнуть, подтянуть, запахнуть пальто, прихватить сумку-портфель и лишь тогда можно закричать истошно в кромешной тьме многоочковости. Да и что толку кричать: шапки воры хорошо прятали и передавали коллегам по ремеслу. Посему поясные кабины в туалетах почти повсеместно ликвидировали. Туалетные кабины любых видов представляли для советской власти огромную идеологическую опасность: они были стендами наглядной агитации и контрпропаганды, как ни соскабливали, ни закрашивали, ни обкладывали дефицитной кафельной плиткой, они исписывались антиправительственными изречениями и мыслями вперемешку с гомосексуальными и проституционными приглашениями и половыми позами. Вожди и их кодла изображались круглыми педерастами, сосущими члены у пролетариата, сидящими на хряще любви у различных право-лево уклонов. Лозунги — плоды многомесячных партсогласований и коллективного обдумывания — коверкались в издевках непростительных. Даже такие основополагающие, шедшие от Манифеста Коммунистической партии, как «Пролетарии всех стран, соединяйтесь! (совокупляйтесь!)», «Под знаменем марксизма-ленинизма вперед в победе коммунизма! (мудаизма!)». Какие стихи публиковались здесь, какие куплеты, изречения, песни!