Гость из пекла - Кирилл Кащеев

– Да? – вздернула брови Ирка. – И какой у меня любимый цвет?

– Мне плевать на твой любимый цвет! – окрысилась Лада. Помолчала… Поглядела на Ирку настороженно – так смотрит человек, когда и хочется что-то сделать, и понимает, что это небезопасно. Глубоко вздохнула и, как в омут головой, выпалила: – У меня творог остался под языком!

Ирка немножко подумала, переваривая это заявления… И, наконец, осторожно предложила:

– К врачу сходи. Только не знаю – к ухо-горло-носу или психиатру, – добавила она.

– Кончай прикалываться! Творог остался под языком, и я залезла на крышу! – объявила Лада и поглядела на Ирку с неприкрытым торжеством.

– Это что, флэш-моб такой? – предположила окончательно замороченная Ирка. – Идиотский какой-то – откуда народ узнает, что, когда вы лазаете по крышам, у вас полный рот творога? Или вы им вниз плевались?

– Хортица! – Лада начала злиться. – Ты придурочную из себя не строй! Я даже в библиотеке была…

Ирка поняла, что с нее хватит. Если она еще немножко постоит на темной предутренней улице с этой прибацанной, в супермаркете все свежие булочки зачерстветь успеют!

– Лада, – сказала Ирка. – Я, конечно, понимаю, что факт посещения тобой библиотеки – он очень важный, а главное, редкий, и запомнился тебе на всю жизнь, но… В общем, я все-таки пошла.

Ирка повернулась и пошла. Сзади послышался топот; Лада вынырнула у нее из-за спины, забежала вперед и стала поперек дороги.

– Борзеешь, мелкая? – угрожающе сощурив глаза, поинтересовалась Лада.

Ирка ухмыльнулась. «А ведь если я сейчас опять укушу Ладу за нос, так, пожалуй что, и отгрызу», – подумала Ирка.

– Ты или говори, чего тебе надо – чего ты меня сегодня с утра пораньше караулишь, или отвали, – устало предложила Ирка.

– Я тебя не сегодня караулю, я за тобой уже давно наблюдаю! – объявила Лада. – Я еще до той змеи с руками подозревала, что с твоим домом нечисто, а уж как змею нашли, поняла – так и есть!

«Змея с руками» – это уже серьезно. Королевская кобра, способная превращаться в женщину, убийца на службе драконицы действительно умерла на подходах к Иркиному дома. Убила ее, правда, не Ирка, но какая разница! Искореженную тушку «змеи-мутанта» все равно видело слишком много народу[7].

– При чем тут я…

Теперь уже ухмыльнулась Лада.

– В мае ты пропадала – твоя бабка по соседям бегала, тебя искала, – загнула один палец Лада. – Потом вернулась…

– Ну и что особенного? Меня бабка достала, вот я из дома и…

Но Лада не позволила себя перебить:

– Потом у вас на огороде зеленые огни полыхали и клубнику пожгло. В июне по всей балке грохот стоял, а утром у всех все нормально, только у вас забор повален, по саду будто слон топтался, и все песком и землей засыпано. В сентябре пьяный дядя Вася из седьмого дома стал рассказывать, что чупакабру видел – то ли человека, то ли собаку. И опять возле твоего дома! А еще летать что-то стало! То поменьше, темное, то побольше, серебристое! И ты говорила, мужики в средневековых кольчугах к Богдановым родителям на фестиваль исторического фехтования приезжают, а я ведь Богданового отца спрашивала! Никаких фестивалей у нас в городе за последний год вообще не было. И никто к ним не приезжал!

Ирка досадливо прикусила губу – она не заботилась как следует заметать следы, в полной уверенности, что в их балке никому ни до кого нет дела, тем более до девчонки-школьницы, живущей в самом зачуханном домишке вместе со склочной бабкой. А оказывается, Лада за ней с мая следит!

– Я сперва в Интернете пошарила, а потом даже в библиотеку пойти пришлось! – Лада явно считала это ну о-очень большой жертвой. – И нашла! Там один древний дядька, из девятнадцатого века, писал, как надо на Масляной неделе ночью положить творог в рот – только не глотать! Я всю ночь не спала, чтоб не проглотить! – Лада поглядела на Ирку с упреком, похоже, обвиняя ее в своей бессонной ночи. – Потом залезть на крышу – и сразу видно будет, где поблизости ведьма живет! Я на крышу залезла, а твоя, Хортица, развалюха зеленым огнем полыхает! Как будто ты иллюминацию у себя завела, как в американских фильмах про Рождество, только без оленей!

– Может, и завела… – мрачно буркнула Ирка.

– Ага, такая иллюминация, что я творог выплюнула – она сразу погасла! – издевательски кивнула Лада. – Или она у тебя от творога работает…

Ты гляди – она еще и шутит!

– Или ты, Хортица, – ведьма! – закончила Лада и торжествующе уставилась на Ирку.

– Никакая я не ведьма, – пробурчала Ирка. А что еще в такой ситуации скажешь?

– Ага, а заклинания кто читал? На непонятном языке? Ну, когда я тебя окликнула… – фыркнула Лада.

– Какое еще… А, это… Это не заклинание, это стихи! На английском…

– Ври больше! Нормальные люди стихов не читают! – с полной убежденностью объявила Лада. – Да ты не парься, Хортица! Не сдам я тебя в эту, как ее… экспозицию? Ну которая вами, ведьмами, занимается?

– Может, в инквизицию? – приподняла брови Ирка.

– Во-во! – согласилась Лада. – Сделаешь для меня кое-чего, и все, свободна! – Лада полезла в карман куртки и вытащила оттуда сверток в газете. – Я еще вчера хотела тебя укараулить, но за тобой всю ночь мужик с мечом по саду гонялся… – Лада захихикала. – Я поняла, что ты занята очень… Короче! Я была на этом… предварительном кастинге на следующую «Фабрику». – Лицо у Лады стало трагическим.

Все понятно.

– И нечего лыбиться! – вскинулась Лада. – Я там одному из жюри даже понравилась! Он сказал, во мне что-то есть!

– Что именно – не уточнял? – серьезно поинтересовалась Ирка.

– Но там все другой решает, толстый такой, противный… А он сказал, он сказал… – Лада всхлипнула. – Что я пою, будто беляши на рынке рекламирую, а по сцене двигаюсь, как в подъезде непонятно чем занимаюсь…

Ясно. Толстый, противный, хамло к тому же первостатейное, но похоже, уши и глаза имеются.

– Не понравилась я ему! – подвела итог Лада, и голос ее звучал не расстроенно, а скорее мстительно. – А я хочу петь! Я хочу стоять на сцене – вся такая в длинном платье с голой спиной и в перчатках со стразиками – и петь «Я за тебя молюсь!». Так что – на! – она сунула газетный сверточек Ирке в руки.

– Что это? – подозрительно спросила Ирка.

– Ты разверни, разверни!

Ирка пожала плечами… и осторожно приподняла край газеты. Сверток развернулся сам, словно только и ждал этого. В мятой газете лежали… мужские носки. Серенькие. С бледно-лимонной полоской по краю. С уже сильно протертой пяткой.

– Я целых сто баксов горничной в гостинице заплатила! – улыбаясь, как сумасшедшая, выпалила Лада. – Чтоб она его носки добыла! Ношеные!

– Чувствую… – согласилась Ирка, старательно держа сверток на расстоянии вытянутой руки. Мужик из «Фабрики» и впрямь был противным – воняли носки оглушительно. Или он их не менял никогда? – И на фига тебе такая радость за такие деньги?

– Я в той же книжке у древнего дядьки вычитала! – радостно объявила Лада. – Способ, правда, больше насчет любви, но и для кастинга, думаю, сойдет! Если ты кому не нравишься – а хочешь, чтоб нравилась! – надо взять его грязные онучи… ну это обмотки такие, под лапти, только онучей сейчас никто не носит, носки вместо них будут… – авторитетно пояснила Лада. – И отнести к ведьме! Ведьма их отстирает, а я воду после стирки… – Лада поглядела на носки в свертке – даже в темноте было видно, что она слегка побледнела, но твердо и решительно закончила: – Выпью! И снова на кастинг пойду.

Ирка поглядела на носки. На Ладу. Снова на носки. И протянула сверток обратно соседке:

– А может, ты их так, без меня, всухую пожуешь?

– Издеваешься? – прошипела Лада. – У меня жизнь пропадает…

– Если я тебе носки не постираю? – перебила ее Ирка. – Собственно, даже не тебе…

– Не выпендривайся, Хортица! – нагибаясь к самому Иркиному лицу, процедила Лада. – Если ты, ведьма, мне этого главного в жюри не того… не пристираешь… я тебя… Я про тебя всем расскажу!

– Лада! – перебила ее Ирка. – Ну головой подумай! Если я на самом деле ведьма, стану я со стиркой возиться? Гораздо проще тебе язык узлом завязать. Навсегда, – равнодушно закончила она.

Лада невольно попятилась.

– Ты… Ты не вздумай! Я… Я писать умею! Надо будет, все про тебя напишу куда следует! – предостерегающе-испуганным тоном выдала Лада.

– Значит, еще и руки покорчу, – согласно кивнула Ирка и, чтобы пояснить, что она имеет в виду, выразительно скрючила пальцы и вывернула руку, как старый древесный корень.

Лада тихонько пискнула – как придавленная котом мышь – и уставилась на Ирку широко распахнутыми, полными ужаса глазищами.

– Да не дергайся ты! – махнула на нее рукой Ирка. – Не умею я ни язык узлом завязывать, ни руки корчить… – Чистая правда, узлом завязывать не умеет, только высушивать, и руки тоже… Разве что паралич навести. – Но и со стиркой тоже помочь не могу. – Ирка попыталась вернуть сверток Ладе, но та стояла неподвижно, словно паралич ее уже разбил. Тогда Ирка наклонилась и положила носки на тротуар. – Попробуй сама. Добавь немного Fairy для аромата…