Свиток проклятых - Виталий Сертаков

– Что сказали весталки? – наставники дали понять, что не отступят, пока не получат ответ. Они были правы, мои верные друзья. Когда я рассказал то, что вспомнил, мужи переглянулись.

– От жребия богов не скроешься, – сказал за всех кир Исайя. – Мы можем бежать в разные стороны, но останемся на равной дистанции от смерти.

Едва бастион тряхнуло, стены лабиринта дрогнули, как щупальца сухопутного спрута.

– Нам пора, эгемон, – сладчайшим голосом пропел кир Дрэкул. – Очевидно, пришел день, когда каждому надлежит исполнить долг. Мой долг – подарить тебе новую кожу. Я знаю, где ее взять.

Глава 12. Игра в четыре лапы

Цесарио рыкнул, две пули угодили ему в бедро. Женечка ощутила, как он дернулся. Но не упал, а широкими прыжками понесся по железному карнизу, вдоль освещенных окон кабинетов. Снизу открыли шальную стрельбу, Привратник всхрапнула, прошипела ругательство. Позади с хрустом лопнула вторая рама. Первым наружу вылетели двое в бронежилетах, приземлились на головы стрелявшим, затем видимо кто-то главный, в костюме и галстуке. Наверное, ему было уже все равно, сколько метров до земли, потому что его голова висела набок. У живых так не бывает.

Следом за ними вырвался Хонси с Ольгой на загривке. Караульный почти потерял человеческий облик, Женька невольно залюбовалась – горб распрямился, мышцы играли, как у настоящего тигра, спина в ошметках костюма удлинилась вдвое. Зверь передвигался на трех ногах, или точнее – лапах. За заднюю левую лапу цепко держался молодой человек в боевой экипировке, потерявший где-то шлем. Этот был вполне здоров, бился головой о карниз, и вдобавок махал свободной рукой, пытался ударить Хонси ножом. Внизу, на дорожке, возле штурмовой лестницы, трое лежали ничком, другой пихал в автомат новый рожок. Из штанины у него торчала кость.

Это никакая не милиция, решительно сказала себе Женя. Если дежурная сестра и вызвала ментов, то даже самые психанутые из них не открыли бы стрельбу в больнице!

Обрушив вязанку сосулек, Цесарио свернул за угол. Там под козырьком переминались, притоптывали снег трое в гражданском; наверняка им приказали стрелять на поражение, но не уточнили, что целить придется в трехметровую мохнатую тварь в галстуке, и с двумя женщинами на спине. Пока охотнички разевали рты, Цесарио одолел карниз, перескочил моток колючей проволоки на крыше котельной, и опять свернул за угол, уже по карнизу инфекционного корпуса.

Здесь бесновалась пурга. Женьке физиономию мигом залепило снегом, скулила она, не переставая, но ноги при этом судорожно сжала, обхватив горячие мускулистые бока чудовищного кота. Конечно, ее нес родственник кошачьего племени, как можно сразу не догадаться? Какой зверь, кроме кошки, мог так свободно носиться по карнизам? Сердце колошматило в ребрах. Цесарио сделал прыжок, притормозил возле пожарной лестницы. Женя оглянулась, на всякий случай ощупала зубы.

Стрельба затихла. За углом первого корпуса открывался вид на хозяйственный двор, крыльцо приемного отделения и клумбу, вокруг которой обычно разворачивались машины «скорой». Нынче целых три «скорых» не могли проехать в ворота, потому что, у клумбы, загораживая расчищенный проезд, пыхтели моторами большие черные машины. На одной крутилась мигалка. Водитель «скорой», встав на подножку, махал рукой и ругался. Фельдшеры, погрязая в снегу, тащили из приемного бокса носилки, отчаявшись отогнать внезапных гостей. Над всей этой картиной нелепой радугой раскачивалась новогодняя гирлянда.

Женя угадала марку первого авто – это был высокий угловатый джип-«Мерседес», а та, что с мигалкой – расстилалась плоско, словно хищный скат. И снова, наверняка под действием Оракула и его ладошки, ее зрение раздвоилось. Девушка наблюдала в деталях, как тает снег на горячих капотах, как лениво скрипят дворники, как блестит внутри салонов дорогая кожа.

Но стоило слегка сморгнуть… и плоская крыша джипа вдруг на метр приподнялась, по краям ее возникли низенькие перильца, а по углам замерцали рожковые газовые фонари. Толстые колеса вытянулись вверх, истончаясь, теряя протектор, взамен приобретая сверкающие спицы. Отчетливо стала видна бронзовая каретная подножка с подушечкой и кистями, а вместо глянцевого капота вылезло бархатное сиденье кучера. И сам кучер… точнее, его широкополая войлочная шляпа, скрывающая все, кроме загнутых носков сапог. Кучер был в кожаных крагах и держал вожжи, но, сколько Женька ни тянула шею, она никак не могла заметить, что за лошади запряжены в экипаж. Мешала мохнатая голова Цесарио и широкий карниз.

Зато она отлично заметила, как шевельнулась плотная портьера на окне кареты, кто-то выглянул наружу, дал короткий приказ кучеру. Сидевший в карете первый заметил беглецов, и Привратник это тоже поняла. Потому что, еще до того, как кучер повалился на спину, выдергивая из-под мышек две железные штуковины, еще до того, как сверху, с конька крыши посыпался кирпич, Привратник прижала Женькину голову вниз, и выпустила, на сей раз из левого рукава старинный длинноствольный пистоль. Пистоль показался Женечке очень красивым – с блестящими курками, шомполом и золотой насечкой на костяной рукояти. Из таких кремневых громадин в кино пуляли мушкетеры.

Привратник сделала всего один выстрел. В тот же миг Цесарио напрягся и метнулся вправо, в страшную пустоту, прямо над больничным сквериком. От грохота у Женьки в ушах зазвенели колокола. Она не видела, куда попала Привратник, но с черной каретой произошло что-то непонятное. Во-первых, она снова стала самым обычным «Брабусом». Во-вторых, джип покрылся мириадами серебряных пузырьков, осел, потерял форму, снег вокруг вскипел, обнажилась земля. Широченная клумба съежилась, вторая машина встала на дыбы, точно сжимаемая по бокам невидимым прессом. Решетка забора, вместе с воротами и кирпичной будочкой пропускного пункта, рывком придвинулась к дверям приемного покоя. Гаражи хоздвора накренились, поползли, вспахивая фундаментами мерзлую землю. Пространство словно скручивалось юлой, двор проваливался в никуда. С крыши корпуса градом сыпались кирпичи, куски железной крыши, лопались стекла. Казалось – еще чуть-чуть, и четырехэтажное здание тоже рухнет в центр воронки. Пару секунд в этом месиве угадывалась половина туловища то ли кучера, то ли шофера. Он продолжал бесшумно стрелять вверх, пока его не накрыло обломками.

Пролетев метров десять, кот приземлился на крышу трансформаторной будки. Позади раздался вопль. Хонси отшвырнул, наконец, упрямого бойца, молодой человек по инерции головой и всем туловищем шмякнулся о кирпичную стенку гаража. Больше он не кричал.

Привратник развернула зверя. Оскалившись, повела пистолем по окнам третьего этажа. Из окон второго вперемешку валили клубы дыма и цементной пыли. Женька, раскрыв рот, следила за манипуляциями Привратника. Неужели эта сумасшедшая угробит всех детей? Женечка уже не сомневалась, что у той в руке вовсе не дряхлый музейный экспонат, а нечто совершенно иное, лишь притворившееся неуклюжим дуэльным оружием.

– Привратник, в карете был один из ночных, – сообщила запыхавшаяся Ольга.

– И как всегда, сбежал, – скривилась та. – Скорее, они взяли след, теперь своего не упустят!

Кажется, из окна больницы по ним выстрелили еще несколько раз, из обычного оружия, но промахнулись. Следующим прыжком коты преодолели забор. За забором урчал серый автобус с зарешеченными окнами, в него бегом возвращались люди с автоматами. Женьку их поведение не успокоило, а напротив – насторожило. Как-то не верилось, что они просто так сдались. Скорее всего, вовсе не сдались, а получили новый приказ. А тот, кто отдавал приказы, он нисколько не жалел живую силу, зато экономил время.

– Где живет Наташа? – прокричала сзади Ольга, плащ ее развевался на ветру. – Евгения, очнитесь, не время спать. Я спрашиваю, где ваш бывший дом, где живет ваша мачеха? Сможете показать на карте?

– Но я не знаю, как туда пешком… в Стрельне, я покажу, – спохватилась Женька, и от радости, что может быть хоть чем-то полезна, едва не выпустила из рук поводья.

Ботинок на ногах Цесарио давно не наблюдалось, одежда караульных окончательно впиталась в густую шерсть. Оба зверя не слишком походили на домашних котов, на пантер или даже на тигров. Вероятно, приблизительно так могли выглядеть далекие предки измельчавших ныне львов, дерзкие пещерные хищники, один на один выходившие против мамонта.

– На юг! – крикнула Ольга.

За забором Женька моментально потеряла ориентацию. В свитере и джинсах она едва не превратилась в льдышку, и думала лишь о том, чтобы не свалиться. Спасала горячая спина караульного, от Цесарио, как от котельной, валил пар. Позади вплотную держалась Привратник, ее близость почему-то совсем не согревала, зато железной рукой девушку держали за шкирку. Женьке присутствие суровой стражницы чертовски мешало. От маленькой женщины хотелось отодвинуться, но такая попытка могла стоить жизни.