ИльРиса. Подарок Богов (СИ) - Кобзева Ольга

— Спасибо, арис, я справлюсь, — вновь, теперь с нажимом ответила я. — На каких условиях я могу жить в доме?

— Да просто живи, да и все, — опешил староста.

— А могу я его купить? Чтобы быть уверенной, что никто меня выгнать не сможет отсюда?

— Дык это не ко мне, — задумался староста. — Это к лиару Рейзенару надобно, или к его управляющему. Земли-то его, он и распоряжается.

— Я поняла, спасибо, арис, — поблагодарила мужчину, намекая, что хотела бы остаться одна.

— Обживайтесь тогда, лиария, не буду мешать. Ежели чего понадобится — знаете, где меня найти.

— Благодарю, — снова кивнула я, и мужчина наконец вышел, оставив меня одну.

Первым делом поотдирала доски, закрывающие окна. Занозила обе руки, зато в доме стало гораздо светлее. Никаких стекол на окнах нет, просто проемы, которые можно прикрыть рассохшимися ставнями. Домик стал наполняться свежим воздухом, пыль поднялась вверх, мерцая на солнечном свету. Домик совсем скромный и очень запущенный, — размышляла я. Но вроде крепкий, на первое время точно сойдет. Отмыть, конечно, нужно и разобраться с системой отопления и плитой на кухне. Ведь готовить-то мне точно придется.

Еще около часа бродила по комнатам, подмечая, что нужно принести, чтобы навести порядок. Конечно же тряпки, ведра, воду. Колодец за домом нашелся, но мне показалось, что он пересох, без воды совсем. Едва за голову не схватилась при мысли, сколько нужно монет, чтобы приобрести все необходимое, даже если брать по минимуму. Это ведь и посуда, и хоть какая-то минимальная мебель, постельные принадлежности, инструмент для работы на участке… да куча всего! Ладно, глаза боятся, а руки делают! Притворила дверь и вышла на участок.

На то, чтобы обойти его весь ушло около десяти минут. Осматривать особо нечего. Вокруг, до самого леса сухая земля с песком и глиной, редкие чахлые кустики, деревца, больше напоминающие кустарник и все. Забора вокруг дома тоже нет, а хотелось бы, наверное. Но это потом, не первоочередно пока. Подошла еще раз к колодцу, заглянула внутрь в надежде на чудо, но нет. Пустой. Высохший. Такой же безжизненный, как и все здесь. Даже первая полоса леса потихоньку умирает. Такое ощущение, что от дома расходится какая-то отрава, убивающая все вокруг. Брр! Жутко как-то стало.

Глава 13.

— Тетушка Дизара, а кто в том доме раньше жил? — вернувшись, первым делом поинтересовалась я.

— Вернулась, гулена? — по-доброму отреагировала женщина. — Говорила я тебе, пропащее то место, неча там делать. Чем у нас плохо?

— Да нет, — села за стол, — я старосте сказала, что согласна там жить. Только в порядок привести дом нужно, отмыть, а то грязи жуть сколько.

— Да там же глушь сплошная! — всплеснула руками хозяйка. — И не растет ничего! Что ты там делать-то будешь одна? Зверья дикого вокруг знаешь скока?

— Ну, зверей я, положим, не слишком опасаюсь, — протянула я. — Меня другое волнует. Такое ощущение, что там что-то случилось, отчего природа вокруг гибнет. Ведь даже из колодца вода ушла. И лес стало затрагивать. Кто там раньше жил, знаете?

— Давненько дом тот пустой стоит, — присела напротив Дизара. — Да больше сорока годков поди и пустует. Я еще малая была, но слышала, вроде травница там жила. А може и путаю. Ты обедать-то будешь? Оголодала поди в глуши-то? — по-доброму подмигнула мне женщина.

— Буду, — согласно кивнула. — Помочь чем?

— Никоса кликни, заработался он совсем. А так у меня все готово давно.

Дядька Никос обнаружился на огороде, что и неудивительно. Мужчина уже примерно пятую часть огорода перепахал. Учитывая, что делал он это вручную, без своей помощницы — Олешки, довольно значительный результат.

— Дядька Никос, — кликнула я его. — Тетушка Дизара обедать зовет.

Мужчина остановился, вытер рукавом пот с лица и кивнул:

— Сейчас приду, пусть накрывает пока.

Стало как-то неловко, что помочь ничем не могу. Работа тяжелая, тут дьяра нужна, лошадь по-земному. А Олешка совсем старая, ее беречь нужно, такая работа уже не для нее. Старушка свои деньки доживает, видно невооруженным глазом. Помялась-помялась, глядя как мужчина работает и пошла обратно к дому. По дороге заглянула к дьяре Никоса, погладила между ушей, воду ближе придвинула. Потом, поддавшись порыву, присела прямо на землю рядом с лежащим животным и приложила голову к груди. Сердце дьяры билось медленно, толчками, подняла голову и встретилась со взглядом умного животного. Сегодня-завтра ее не станет, — вдруг отчетливо поняла я. Снова погладила Олешку между ушей и чмокнула в нос. Помочь здесь ничем не могу, природу не обманешь.

За обедом все разговоры велись вокруг моего переезда. Никос с Дизарой по-настоящему обиделись моему желанию съехать от них, выпытывали, чем могли меня обидеть, Никос порывался отдать мне половину заработанного от продажи урожая.

— Я привыкла к самостоятельности, — в очередной раз пыталась успокоить хозяев. — Мне так лучше. А к вам я буду приходить, да хоть каждый день! И потом, в домике работы непочатый край, там пока и жить-то нельзя. Так что буду потихоньку дом в порядок приводить, а пока у вас останусь. Может, и тут чем смогу полезной быть. Да и, дядька Никос, — замялась я. — Олешка-то не сегодня, так завтра издохнет, монеты лучше приберегите, — грустно сообщила я.

— Она старая, конечно, — заметил Никос. — Да поживет еще, вот увидишь. Сейчас отдохнет, сил наберется и годик-другой протянет еще точно.

— Нет, дядька Никос, — уверенно возразила я. — Сегодня ночью или завтра утром ее не станет.

Сказала и встала из-за стола. Вышла на улицу, не могу, слезы текут по лицу от одной только мысли, что Никос может Олешку на мясо пустить. Ведь так поступить было бы правильнее всего с деревенской точки зрения. Животное, если умрет своей смертью, только закопать и останется. Кровь не стечет, останется в тканях и станет разлагаться, что испортит мясо. Жуть, от одной только мысли об этом аж передернуло всю. Не знаю, как поступит мужчина, это его дело. Не стану своего мнения навязывать, не мое это дело!

Прихватила ведро и метлу и потопала к себе домой убираться. До вечера обметала паутину, выметала пыль и грязь из давно пустовавшего домика. Сбегала обратно к Дизаре, прихватила тряпок и воды в ведро набрала. Еле дотащила. Фуух, — выдохнула, присаживаясь на рассохшееся крыльцо. Дала себе на отдых несколько минут и снова ринулась на борьбу с грязью. Воду пришлось ходить менять много раз, в итоге чувствовала себя словно загнанная лошадь, хоть иди к Олешке, ложись рядом и тоже умирай. От усталости черный юмор прорезался, — мрачно заметила я.

Уже поздним вечером, собираясь уходить, по какому-то наитию подошла к колодцу и положила руки на землю возле него. Долго-долго я не чувствовала ничего, никакого отклика, а потом с удивлением поняла, что пою. Напеваю мелодию без слов, еще и покачиваясь в такт. Стоило только это осознать, как будто очнулась. Помотала головой, отгоняя странное, немного пугающее состояние, одновременно с тем ощутила слабый толчок в руку. Что-то вроде небольшого разряда и легкую щекотку. Ладно, — поднялась, отряхиваясь. На сегодня хватит, пора отдыхать.

Ведро пустое забрала, а прочий инструмент здесь же оставила, завтра пригодится. Поужинала наскоро, обтерлась теплой водой, заботливо приготовленной Дизарой и отправилась спать. В домике Никоса с Дизарой нет отдельных спален. Прихожая, большое помещение, где и кушали, и общались, и печь тут же, такая кухня-гостиная, а из нее еще одна комнатка поменьше, что-то вроде кладовой. Спят хозяева прямо в большой комнате на нешироком топчане, их сын, пока жил с родителями, судя по всему, спал тут же на еще одном топчане не шире лавки, вот его-то я и заняла. Ни о каком уединении и речи не идет. Это, кстати, еще одна причина, по которой мне хочется съехать.

Крутилась-крутилась, а заснуть никак не выходит, переутомилась видимо сегодня. Решила выйти воздухом подышать, чтобы хозяевам спать не мешать. Набросила на себя кусок плотной шерстяной ткани, выполняющий функции накидки и вышла в ночь. Стоило только оказаться за дверью, услышала вой из загончика, где дьяру днем видела. Не задумываясь, пошла туда. В темноте несколько раз споткнулась, не видно ничего! Дошла, ориентируясь на звук.