Двойная звезда - Роберт Хайнлайн

— Ооо, мне, видно, еще много придется узнать об обычаях марсиан и их психологии.

— Как и всем нам!

— Родж? М-м-м... А почему вы так уверены, что он все еще жив? Разве тем, кто его похитил, не было бы полезнее... и удобнее... просто убить его? — Я вспомнил события в номере отеля. К горлу подступила тошнота. Теперь-то я знал, как, оказывается, просто избавиться от тела, если не обременять себя излишними предрассудками.

— Понимаю, что вы хотите сказать. Но это тоже тесно связано с марсианскими понятиями о «пристойности» (он употребил марсианское слово). Смерть — единственное извинение невыполненному обязательству. Если бы его просто убили, он был бы принят в гнездо посмертно — а затем все гнездо и, возможно, все остальные гнезда Марса задались бы целью отомстить за его смерть. В сущности, им абсолютно безразлично, если даже погибнет вся человеческая раса. Но то, что именно этого человека убили за то, что он должен был стать членом гнезда, — это уже для них совсем другой коленкор. Это уже становится вопросом пристойности и обязательств — реакция марсиан на подобные ситуации настолько автоматическая, что сильно смахивает на инстинкт. Конечно, это не инстинкт, потому что марсиане — высокоцивилизованные существа. Но иногда они бывают просто ужасны. — Он нахмурился и добавил: — Иногда я жалею, что покинул свой Сассекс.

Предупредительный сигнал прервал разговор и заставил нас поспешить к койкам. Дэк все устроил, как надо: как только мы перешли в свободный полет, нас встретила челночная ракета из Годдард-сити. И мы впятером отправились вниз — заняв тем самым все имеющиеся свободные места в челноке — это было также спланировано, так как резидент-уполномоченный выразил было намерение подняться к нам на борт, чтобы меня встретить. Отказаться от этой идеи его заставила только радиограмма Дэка, в которой говорилось, что нам самим потребуются все места в челноке.

Я настойчиво пытался получше разглядеть поверхность Марса во время спуска, так как видел ее всего лишь раз из иллюминатора «Тома Пейна». Однако предполагалось, что я неоднократно бывал на Марсе, поэтому мне нельзя было выказывать любопытство, подобно рядовому туристу. Но рассмотреть ничего не удавалось: пилот развернул челнок так, что из иллюминатора ничего не было видно, а потом, когда мы повернулись к поверхности нужным боком, настала пора надевать кислородные маски.

Эти ужасные маски чуть было не испортили все дело. Мне никогда не приходилось пользоваться космическими дыхательными аппаратами и аквалангом, и я думал, что маска что-то в этом роде. Оказалось, это не так. Модель, которой отдавал предпочтение Бонфорт, оставляла рот свободным. Это была модель «Сладкие ветры» компании «Мицубиси», которая подает обогащенный воздух прямо в ноздри — носовой зажим, патрубки в ноздрях, трубки, идущие от ноздрей за спину к сгущающему устройству. Готов признать, что это замечательный прибор, если к нему привыкнуть — в нем можно разговаривать, есть, пить и т. д. Но лучше бы дантист засунул мне в рот обе руки.

Сложность состоит в том, что приходится сознательно контролировать движения мускулов рта. В противном случае, вместо речи получается шипение, вроде как у чайника, потому что проклятая штука работает на разнице давлений. К счастью, пилот установил в салоне марсианское давление, как только мы успели надеть маски, дав мне, тем самым, минут двадцать на то, чтобы освоиться. Все же какое-то время я был полностью уверен, что дело ни к черту, и все из-за какого-то глупого устройства. Но я напомнил себе, что уже пользовался этой штукой сотни раз и привычен к ней, как к зубной щетке. В конце концов, я убедил себя в этом.

Дэк сумел избавить меня от часовой беседы с резидент-уполномоченным на борту челнока, но совсем избежать его нам не удалось он встречал челнок на взлетном поле. Время поджимало, и это давало мне право избегать тесных и длительных контактов с другими людьми, так как пора было отправляться в марсианский город. Это вполне понятно, хотя на первый взгляд и кажется странным, что человек может чувствовать себя в большей безопасности среди марсиан, чем среди людей.

Но еще более странно было оказаться на Марсе.

Глава 5.

Уполномоченный Бутройд был ставленником партии Человечества, как, впрочем, и весь его персонал, за исключением технических специалистов гражданских служб. Но Дэк сказал мне, что шестьдесят против сорока за то, что Бутройд не имеет ни малейшего отношения к заговору. Дэк считал его честным человеком, но глуповатым. По тем же самым причинам ни Дэк, ни Родж Клифтон не считали, что Верховный министр Квирога каким-либо образом приложил руку к похищению. Они считали, что это дело рук тайной террористической группы, существующей внутри партии Человечества и называющей себя «людьми действия». А уж они, по мнению моих товарищей, тесно связаны с некоторыми уважаемыми денежными мешками, которые крепко держатся за свои прибыли.

Но после того, как мы приземлились, произошла одна вещь, которая заставила меня задуматься — так ли уж честен и глуп этот Бутройд, как думает Дэк. Ничего страшного, конечно, не случилось, но момент был из тех, которые пробивают бреши даже в самом лучшем перевоплощении. Так как я был Очень Важным Гостем, уполномоченный явился встречать меня, но поскольку в настоящее время я не занимал никакого официального поста, кроме того, что являлся членом Великой Ассамблеи и путешествовал в качестве частного лица, мне не оказали никаких официальных почестей. Бутройд был один, если не считать его помощника — да еще маленькой девочки лет пятнадцати.

Я знал его по фотографии и кое-что помнил со слов Роджа и Пенни, которые постарались рассказать мне о нем все, что знали сами. Я обменялся с ним рукопожатием, осведомился, не беспокоит ли его больше синусит, поблагодарил за то приятное время, которое провел на Марсе в прошлый раз, а затем поговорил с его помощником в той доверительной манере «мужчина с мужчиной», в которой Бонфорт был так силен. Затем повернулся к юной леди. Я знал, что у Бутройда есть дети, и что у него должна быть девочка примерно этого возраста. Но я не знал — а может быть, Родж и Пенни также не знали — встречался я с ней когда-либо или нет.

Бутройд сам помог мне. — Вы еще не знакомы с моей дочерью Дейдрой. Не так ли? Она уговорила меня взять ее с собой.

Ни на одной пленке — из тех, что я просматривал, не было показано, как Бонфорт обращается с маленькими девочками — поэтому мне следовало быть Бонфортом — вдовцом около шестидесяти, у которого нет ни собственных детей, ни даже племянников, равно как и опыта общения с детьми-подростками — но есть богатейший опыт общения с самыми разными людьми. Поэтому я стал вести себя с ней, как будто ей, по крайней мере, в два раза больше лет, чем на самом деле. Я даже поцеловал ей руку. Она вспыхнула, и на лице ее отразилось удовольствие.

Бутройд, кажется, тоже был доволен и сказал: — Ну, что же ты? Не стесняйся, попроси. Другого случая у тебя не будет!

Она еще более покраснела и произнесла: — Сэр, не могли бы вы дать мне автограф? У нас в школе все девочки собирают. У меня есть даже автограф мистера Квироги... И мне очень хочется иметь ваш. — И она достала блокнот, который до этого все время держала за спиной.

Я почувствовал себя водителем коптера, у которого потребовали права, а он забыл их дома в других брюках. Я многому научился за это время, но мне даже в голову не приходило, что придется подделывать подпись Бонфорта. Черт возьми, человек просто не в состоянии за два с половиной дня освоить BCEI

Но Бонфорт просто не мог отказать в такой пустяковой просьбе — а я был Бонфортом. Я весело улыбнулся и сказал:

— Так у тебя уже есть подпись Квироги?

— Да, сэр.

— Просто автограф?

— Да. И еще он приписал: «С наилучшими пожеланиями».

Я подмигнул Бутройду.

— Вы только подумайте, а? Просто «с наилучшими пожеланиями»? Молодым людям я всегда пишу только «С любовью». Знаете, что я сделаю? — я взял блокнот у нее из рук и стал рассматривать его.

— Шеф, — нервно сказал Дэк. — У нас очень мало времени.

— Успокойтесь, — ответил я, — не поднимая глаз. — Если надо, то и вся марсианская нация может подождать, когда дело касается юной леди. — Я протянул блокнот Пенни. — Будьте добры, запишите размеры этого блокнота. А потом напомните мне послать фотографию, которая точно подойдет сюда по размеру — с автографом, разумеется.

— Да, мистер Бонфорт.

— Устроит вас это, мисс Дейдра?

— Еще бы!

— Отлично. Очень приятно было познакомиться. Теперь, капитан, мы можем трогаться. Мистер уполномоченный, не ваша ли это машина — вон там?

— Да, мистер Бонфорт, — ответил он и с кривой улыбкой покачал головой. — Боюсь, вы обратили в свою веру члена моей семьи. Вернее, не в веру, а в вашу экспансионистскую ересь. Отличная работа. Подсадные утки и все такое прочее.