Запретная драгоценность - Луиза Аллен

Должно быть, сам того не осознавая, он дернул повод. Паван резко прибавил скорости, и Ануша с торжествующим гиканьем послала Раджата вперед. В этот момент в песке что-то извилисто мелькнуло, и черный конь отчаянно извернулся, избегая смертоносного создания.

Ануша вылетела из седла через голову Раджата и упала в песок рядом с рассерженной королевской коброй.

Глава 6

Паван вскинулся на дыбы, Ник скатился на землю и тут же вскочил, на ходу выхватывая из-за голенища кинжал. Змея зашипела, еще сильнее раздувая капюшон. Ее голова раскачивалась из стороны в сторону, словно решая, кому нанести смертельный укус, Ануше, лежавшей рядом, или Нику, надвигающемуся издалека.

— Не шевелись! — Ник взмахнул рукой. Блестящие глаза качнулись следом, а свернутое спиралью тельце сместилось, уравновешивая смертоносную голову. Ануша не шевелилась, то ли без сознания, то ли замерла по его приказу.

Ник бочком двинулся к кобре, продолжая рукой отвлекать внимание.

В этот момент девушка застонала, шевельнулась и погрузила в песок руки. Должно быть, была в шоке после падения. Змея качнулась назад и приподнялась, явно готовясь атаковать того, кто ближе. На тонкости и расчеты уже не оставалось времени. Ник вклинился между Анушей и коброй и вскинул левую руку, чтобы принять удар. В запястье впились ядовитые зубы, и он ударил змею острым клинком под капюшон. Потом хлестнул ею о землю, выдернул из нее кинжал, ударил клинком еще раз и инстинктивно отпрянул, когда над плечом сверкнул летящий нож и вонзился в толстое змеиное тело. Ник вырвал руку из змеиной пасти и упал на спину, увлекая Анушу дальше от извивающейся в агонии кобры.

— Она тебя укусила. — Ануша извернулась в его руках, рванула рукав. — Надо скорее наложить жгут, потом надрезать рану и выдавить…

— Нет, не укусила. — Ник пытался перехватить ее руки, чтобы проверить раны, но она вырвалась и вцепилась в его одежду с неменьшей решимостью осмотреть его самого.

— Не будь идиотом, конечно, укусила. У нас всего пара минут. Или даже меньше, если она попала в вену. — В резких, отрывистых словах звенящей нитью слышалась паника.

Ник разорвал рукав, обнажив кожаный браслет, который надевал, отправляясь в долгую верховую дорогу, из-за старой травмы.

— О боже! — Дрожащим пальцем она коснулась пары глубоких проколов в браслете. — Неужели она прокусила насквозь?

Действительно, прокусила? Испытывая тошнотворный удар страха, Ник расшнуровывал браслет. На запястье виднелись две вдавленные точки. Ануша схватила его за руку и растянула кожу, проверяя, нет ли проколов. Затем снова осмотрела браслет.

— О боже! — снова проговорила она и пошатнулась. — Она бы тебя убила, если бы не попала в браслет.

— А ты могла сломать свою глупую шейку, — рявкнул Ник. У него в крови еще бурлил страх за ее жизнь и остатки омерзительного чувства, что змея оставила в нем смертоносный яд. Он ненавидел этих тварей и предпочел бы встретиться лицом к лицу с тигром, чем с королевской коброй. Его затошнило от пережитого ужаса. А если бы он промедлил и позволил страху взять над собой верх? Тогда Ануша умирала бы сейчас у него на руках.

Он мысленно одернул себя: «Прекрати! Воображение может стоить жизни. Ты не заколебался, и вы оба живы».

Змея наконец затихла, и он сосредоточился на Ануше.

— Какого дьявола ты творишь? Сама не пострадала? Руки-ноги целы?

— Со мной все в порядке. Но почему ты сердишься? Я же тебе помогла, у меня был кинжал.

Ее тюрбан размотался, толстая, похожая на змею коса вздрагивала на груди от частого дыхания. Он еще не видел, чтобы она так бледнела. Не выпуская его руки, Ануша всхлипнула и спрятала голову у него на коленях.

Ник сел на примятой траве и инстинктивно обнял ее, привлекая к себе. Худенькое, трепещущее от рыданий тело прижалось к нему. Он погладил девушку по спине. Его загрубелые ладони прошлись по шелковистым волосам, выбившимся из косы. Чувствует ли она, как сильно бьется его сердце? Из-за встречи ли с коброй или чего-то куда более опасного, старого как мир инстинкта? В его венах бурлила обжигающая страсть и желание отпраздновать возвращение в мир живых. Хотелось похоронить воспоминания о тех секундах, когда он смотрел в плоские черные глаза кобры и видел в них свою смерть. И еще он желал ее, эту девушку, которая должна оставаться невинной.

Единственное средство противостоять этому — гнев. На себя и женщину в его объятиях.

— Как к тебе, черт подери, попал этот кинжал? Носить его с собой отнюдь не безопасно.

Ануша отпрянула в его руках, и это ерзание по его паху еще сильнее распалило гнев и желание.

— Разумеется, я захватила с собой кинжал! Ты же видел его, когда появились прислужники махараджи. И я хорошо им владею.

Она дрожала, но уже не от страха — от гнева.

— Они бы не взяли меня живой. Я бы…

— Пока ты жива, тебя можно попытаться спасти. А если ты мертва, то мертва. Никто уже ничего сделать не сможет, разве что начать из-за тебя войну, — проворчал Ник и отпустил руки. Ануша неграциозно опрокинулась на спину.

Ник поднялся и вынул кинжалы из змеиного тела. Кинжал Ануши был очень дорогим. Маленькая смертоносная игрушка с дамасским клинком и рукояткой из слоновой кости, украшенной драгоценными камнями. Он вытер клинок и сунул за голенище к своему собственному.

— Если бы ты попала в Раджата…

— Ты не можешь меня пороть. Я — принцесса, — бросила она, поднимаясь на ноги.

По-видимому, на его лице отчетливо читалось раздражение.

— Тогда веди себя соответственно своему сану, — строго ответил Ник и наклонился, внимательно изучая ноги черного коня.

— С ним все в порядке? — спросила Ануша после пары минут напряженного молчания.

— Да, — признал Ник и заставил себя посмотреть на девушку. Тюрбан уже вернулся на место, но лицо все еще было смертельно бледным, а губы крепко сжаты, словно она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться или не закричать на него.

— Ты испугался, — сказала она, и это прозвучало утверждением, не вопросом, — поэтому и злишься на меня.

— Королевской кобры не испугался бы только полный идиот, — спокойно ответил Ник. Обвини его в трусости мужчина, он бы уже валялся в пыли.

— Я не хотела… не имела в виду… — Она осеклась и нетерпеливо покачала головой. — Ты ни секунды не колебался. Вот о чем я говорила. У тебя были все основания бояться, но ты все равно рискнул жизнью и убил ее. Отец послал за мной храброго человека.

Она смотрела таким честным и прямым взглядом, что Ник почувствовал, как краснеет. Ему ужасно хотелось отвести глаза. Он осознал, что, если заключит ее сейчас в объятия, она не станет сопротивляться. И не из распущенности или благодарности, а потому, что случившееся обнажило самые древние чувства и инстинкты. Ануша слишком храбра и честна, чтобы скрывать их. И слишком невинна, чтобы в них разбираться.