Пожиратели логоса - Мила Бояджиева

"Уймись, Филимон!" - приказал он себе и постучал в стеклянную дверь клуба "Ночная орхидея" с табличкой: "Закрыто до 22". Показалось заспанное, припухшее лицо мужеподобной дамы, обрамленное густыми прядями льняного парика. Стараясь быть спокойным и скучно-усталым, Трошин тихо назвал имя лилового и сообщил, что имеет к нему сугубо важный разговор. Представился коротко - Теофил.

- Понятно, - зевнула дама, вмиг оценив роскошь его длинных, свежевымытых шампунем "Персик" волос и пропустила посетителя в недра пахнущего вечным развратом заведения. Повинуясь указанию её махнувшей в сумрак длани, Филя миновал фойе и, нырнув в прорезь парчовой шторы, оказался в полутьме небольшого, глухо задрапированного со всех сторон зеркальной сборчатой клеенкой зала. В центре круглого, играющего бликами пространства имелся пятачок сцены, к которому свисали из-под шатрового, тоже зеркального купола канаты, трапеции и конструкция с прожекторами. Один из прожекторов, самый большой, крутился, разбрасывая по стенам оскольчатые взрывные блики. От этого у Фили слегка поехало в голове и создалось впечатление, что он находится внутри шарика, скомканного из шоколадной фольги. Над осветительными приборами мудрил специалист с отвертками, а за ним наблюдали двое, сидящие за одним из дюжины окружавших сцену маленьких столиков. Лысого Трошин узнал сразу. У Лилового, как он мысленно прозвал любителя авангардной литературы, оказалось немолодое, эстетически неоформленное лицо - словно скульптор прервал работу на этапе первого небрежного наброска - навалил кое-как глины, наметил черты, но не удосужился долепить приплюснутый нос, нависшие надбровья и зачаточный подбородок. Толстая яркая губа лысого почти касалась украшавшего ворот его сорочки пестрого шейного платка и блестела слюной. Так стоило бы гримировать актера для роли главы омерзительной шайки, но было бы совершенно неуместно с подобной внешностью орать электрику хриплым боцманским ревуном:

- Смотри, профессор гребаный, сорвешь сегодня представление - будет тебе "надбавка". Я лично ввинчу этот рефлектор тебе в задницу.

Компанию Гарибу Рясову составлял немолодой человек в макияже юноши и балетном костюме типа принца из "Лебединого озера" - все сильно нарядное, блестящее, отчаянно романтичное и опасно обтягивающее. Оба собеседника следили за работой осветителя и рассматривали цветные буклеты. Доносились слова : "цветовая гамма", "общая композиция", "Арт деко..."

Увиденное и услышанное заставило посетителя замереть у столика Гариба в почтительном недоумении.

- Теофил. Я зашел по поводу интересующей вас литературы. Случайно услышал, как вы интересовались у лотка. Вот - "Весна в Освенциме". Воронин, Ермолай Орфеев. Из личной библиотеки, - выпалил он заготовленный текст и достал из пластикового пакета книги.

- Чего надо? - взревел Лиловый, окидывая визитера брезгливым взглядом.

- Вы от Льва? - улыбнулся Розовый в трико и грациозно, по дамски протянул руку, вроде для поцелуя. Наманикюренные пальцы благоухали сладкой парфюмерией. Ласковым взглядом он извинялся за грубость своего собеседника.

- Марлен. Прошу вас, без церемоний. У нас тут технические накладки. Садитесь же! Дайте скорее посмотреть! Как мило с вашей стороны! Английский? А на родном ничего нет!? Вот это уже лучше. На родном языке мне как-то ближе.

- Язык ему безразличен. Ему другое надо, - Гариб загоготал. Подтираться! Отсюда и обложка требуется мягкая. Я для Марика искал, к юбилею. Угодить хотел. - Он загоготал с новым энтузиастом, смущая Розового. - Хобби звезды уважать надо.

- Нельзя быть таким нетонким, если даже пришел в искусство из спорта. И это не правда. Я все читаю, - обиделся чуть ли не до слез немолодой мальчик. Присев за столик, Филя заметил, что у него подкрашены розовым скулы, веки и даже подбородок и что подкрашенный хочет произвести на продавца книг приятное впечатление, не случайно коснувшись его коленом. А на лежавших на столе рекламных проспектах шоу клуба "Ночная орхидея" было изображено такое... Филя с трудом отвел глаза.

- Вы понимаете меня - это нечто запредельное по смелости и бесстрашию эстетизма! - он взял "Весну в Освенциме", - Воронин написал от первого лица, будто все сделал сам... Ну пытки эти... состояние истязателя... Гарик, ты представляешь - кал падает из заднего прохода девушки прямо в открытый глаз! Слушайте: "у неё с попочки удалены все волосики и все припудрено и я спеленут мокрым чтобы стягивало медленно и у неё сфинктер крестом и над лицом и крест кала на лицо крест кала на мое лицо..." (Здесь и ниже точные цитаты Владимира Сорокина и Вик. Ерофеева). Прямо как в соборе помолился.

- Помочился! - загоготал шутке Гариб. Марлен не удостоил его внимания, обращаясь исключительно к длиннокудрому ценителю прекрасного:

- Потом ему скармливают русского мальчика и еврейскую девочку. Бррр, мурашки по коже от наслаждения, от пыток, от людоедства... А в конце такой мощный эмоциональный аккорд - труп героя с ампутированным членом фаршируют золотыми зубами евреев, а прямую кишку набивают глазами немецко-русских детей... Воронина знают и переводят во всем мире. Прелесть, как жутко! Такая творческая подзарядка - я перед выступлениями особо волнующие места перечитываю... Ощущение запредельное!... Знаете, друг мой, я в детских летах в садовую выгребную яму свалился. Едва не захлебнулся. Такая была эррекция! Лето, мухи зеленые, запахи, полный рот гниющих масс... Сами понимаете... страшно эротично! Когда Воронина читаю - каждый раз словно заново детство переживаю! - Марлен артистично вздрогнул всем телом и закатил глаза, изображая экстаз. Похожая поза была изображена на цветном, мастерски выполненном фото буклета. Там же были представлены и другие танцоры в перьевых гульфиках и с обнаженными задницами. Натренированные мускулы ягодиц крепко сжимали цветок искусственной алой розы, похожей на качанный салат, сделанный из кумача.

Теофил перевел дух и обратился к Лиловому с заранее продуманный фразой:

- Хотелось оказать вам личную услугу, как знатоку прекрасного, - он с преувеличенным интересом огляделся, интересуясь, якобы, и Марленом и интерьером: - Возглавлять такой клуб в условиях полной некомпетентности населения... подлинный героизм!

- Некомпетентности! Не то слово! - вопиющей эстетической темноты! Марлен взял его за руку. - Я сразу разглядел в вас человека с неординарным вкусом. Непременно посмотрите ночное шоу! Сегодня солирую я. Приглашаю.

- Марлен чрезвычайно общительный. Всех зовет посмотреть, как он "лебедей" будет трахать. Это у нас номер такой, известный балетмейстер ставил. Лебеди, значит, голубые - а принц - Марлен их делу обучает. Знатоки говорят, явление мирового масштаба. В Голландии буклеты печатали. Какая бумага! А фотограф, фотограф - во блин, с душой педрила работает!

- Страшно любопытно... но... - растерялся Филя. - Меня жена ночью не пустит. - Выпалил он сжавшись от страха. А как иначе отбиться и не потерять контакт? Лиловый и Розовый однозначно причислили книготорговца к геям. Зря прыскал одеколон, зря выбривал бледную, нежную кожу. Да ещё волосы вымыл и не подвязал косичку. Локоны по плечам вились как у Ленского, того, что поет на сцене в блондинистой трактовке. Сплошные завлекалочки. Но ведь упускать знакомство нельзя!

- Сколько? - Лиловый положил на книги тяжелую ладонь и Трошин понял, какая невообразимая силища таиться в бурой пятерне бывшего спортсмена.

- Это не бизнес, скорее услуга, - прошелестел он.

- А что надо взамен? Извини, не понял. Танцуешь, поешь?

- Увы...

- Но что-то ты ведь хочешь, парень? - настаивал Лиловый, глядя хмуро и подозрительно. - Какого ж хрена приперся? Литературу презентуешь, а делом нашим не интересуешься.

- Я занимаюсь книжным бизнесом, немного экстрасенс. Естественно, стремлюсь улучшить материальное положение, стараюсь завязать контакты с интересными людьми. Вот, например, с вами изо всех сил отношения налаживаю. Так что, если смогу быть полезным, с радостью...

- "Обратитесь к колдуну, он прибавит вам длину!" Как насчет увеличения объема путем кодирования, Марлен? Вот, значит, какая байка у тебя, рыжий, - Лиловый глянул из-под угрожающих бровей и вдруг улыбнулся, обнажая верхнюю сверкающую вставную челюсть. - А чего не втереться в наше доверие, если сильно приспичило. Если Марика длина не колышет, наметим другие цели. Приворот, допустим, - дело удобное и дешевле обойдется. Чем изнасилование или ночь любви с трупом. Га-га... Вон видишь телку со шваброй?

Лиловый кивнул в сторону сцены. Там, почти скрытая столиками, стояла на четвереньках женщина не артистического вида. Уборщица обтирала тряпкой ножки стола. Рядом находился инвентарь - ведро и швабра.

- Вчера один тип харч метнул прямо во время номера. Нажрутся где-нибудь - и сюда, - Марлен опечалился. - У меня идиосинкразия к вони. Особенно, когда "трудные дни". В творческом плане.