Познание французского языка - Роузи Кукла

Не он, а я его раздевала и не он, а я его стала уговаривать…

— Ну, пожалуйста, милый.… Ну что ты стесняешься…

Пробую раздеть, снять с него одежду — он упирается, отталкивает мои руки. Э нет, думаю, так мой мальчик дело у нас с тобой не пойдет.…Это надо же я его к себе пригласила, зову, раскрылась перед ним вся, а он меня и что тут мне устраивает?… Это же унижение моего женского достоинства! И меня это его поведение совсем не мужчины, а мальчика, так возмутило! Что я с отчаяния и от унижения…

— Я что тебе, девочка? — как крикнула на него, — я что, тебя должна упрашивать? А ну? Брюки скинул и в постель! Живо, я сказала!

И представляете — повиновался и, стесняясь, разделся, а потом, руками прикрылся и стоит передо мной словно ангел. Ладошками прикрыл святой образ, на который мы женщины все только и молимся, молимся, как самые настоящие дурочки…

Я его за руки, и тяну к постели. Сама-то легла, обнажилась, грудь ему выставила, мол, смотри, заводись моторчик и давай уже дуй на меня своим эросом! Пора лететь нам с тобой вместе к облакам райских наслаждений…Руки насилу отняла, а там.…

Все красиво и даже величественно.… У меня от неожиданности невольно вырвалось…

— Вот это да!

Смотрю на его величавость во все глаза. Ну, вы поняли, куда это я устремила свой любящий и нетерпеливый взгляд? Смотрю и про себя сразу же…

Вот же какой у него выдающийся эротический моторчик выродился.… И все у тебя с ним будет просто в порядке и все так пройдет хорошо, что я.… Только вот, уместимся ли мы на моей лодочке, а? Любимый!

— Ну, что же ты стоишь, милый мой мужчина, ложись уже со мной рядом.… Так, так, а лучше уж сверху…Что? Что не получается?

Потом я целых полчаса все с его эротическим моторчиком вожусь и вожусь, а он никак не заводится, и не хочет воспарять и поднимать нас к светлым, и радостным высям эроса! Измучилась, прямо с ним, с этим его моторчиком. Я ему и так, и сяк, ну что же ты, горячо ожидаемый мной любовник?

— И давно у тебя так, — спрашиваю, — ты, когда последний раз был с женщиной?

То, что я от него слышу, меня так расстраивает, что у меня всякое желание начинает ускользать и уже никого больше желания нет мне с его эротическим моторчиком дальше возиться. Видимо, там причина поломки заводская, с самого его сотворения…

Эх, а я так надеялась, так хотела и с ним покататься, тем более, у него такой многообещающий образ передо мной, и он бы так там разместился бы прекрасно, и мы бы с ним так прекрасно отлетались бы в облаках сладкого эроса.… А тут на тебе! Размечталась!

— Ну, что, облом? Облом, как на кафедре?

Он головой кивает, мол, ну, что поделать…

— Так, чего же ты тогда нам голову морочил, а? Голубь ты, с крылом неподъемным. Что же ты сразу нам не сказал, что ты…

— Да я хотел, я только к вам перевелся, а вы, как и все остальные, так и не дали мне даже укрепиться на кафедре, как сразу же…

— Ну, а там, где ты раньше работал, как к этому отнеслись?

— Как, как — прогнали! Вот как! Из института я вынужден был уйти, потому что они мне создали там невыносимую обстановку… — говорил мне, жалуясь.

— Подожди, подожди,…— вспомнила тут же, — а, как же тогда ты со студентками? Как? Что-то я от них ни одной жалобы не слышала, а, наоборот, о тебе от них одни лестные отзывы! Ну и как это объяснить? Как? Прости, но мне любопытно, как женщине, мне надо знать, как такие, — сказала и не удержалась даже, прикоснулась осторожно к нему пальчиками, — да! — Как такие массивные органы надо поднимать, поясни? Какими словами их называть? На каком языке изъясняться и как молится, чтобы услышали наши мольбы и воспрянули бы они ваши мужские достоинства?

— Как на французском? Что, языке? Что? Все зависит от французского языка? Это как?

То, что я услышала от него, вернуло меня к прежней жизни и вселило надежду…

Я ведь до этого так и понимала, что язык, он для того и создан, чтобы на нем разговаривать и объясняться, чтобы говорить приятные слова о любви, о прекрасном.… А тут я узнаю, что этот и особенно французский, это такой язык, что правильно ведь говорят, что французский — это и есть язык любви!

Вот так я, педагог и учитель, а сама стала брать уроки у студенток своих, их французскому языку.… И знаете, а ведь у меня ничего, получилось! Получилось, да еще как! Вот, что значит французский язык! А язык — то, он и есть язык — для любви!

— Ну, а вы, что подумали?

Так что, девочки, помните! На первом месте у нас должен быть — язык! И, разумеется, французский!

Выиграла приз

Утром он меня будит, а я спать хочу…

— Утро, просыпайся девочка, вставать пора, милая….

— Нет,…давай еще немного, — это я ему спросонья, а потом, — да что же ты меня не будишь? Ведь, я же, тебя просила!

Вскакиваю и в чем мать родила.… Нет, в чем занималась с ним любовью и в ванную.… Пока моюсь, я ему кричу, чтобы он ничего не трогал, а сам собирался.

Вода приятно освежает, и я нет, да нет, а ловлю свой довольно счастливый взгляд в отпотевающем стекле зеркала….

Пока мою свои короткие волосы то вспоминаю все, что было, только вот с ними недавно.…А что? Очень даже ничего, только.…

И это только снова как-то неясно вылезает и теснит приятные ощущения, воспоминания только что проведенной с ним ночи.

Ну что тебе надо еще, что? Ты ведь свое получила? Получила. Тогда что тебе еще от него надо? Ничего не надо и того что было достаточно, вроде бы…

Так, не пойму тебя, достаточно или же и все-таки и вроде — бы?

Да, вроде бы — достаточно!

Ну, тогда чего ты? Да чего ты, красивая!.. Смотри на себя, смотри! Ну и что ты видишь? Видишь мордочку счастливую? И не надо, только мне, корчить рожицы и бровки свои хмурить! Иди уже, давай к нему, а то опоздаете!

Вышла довольная….

Вытерлась насухо, халат накинула. Так, сейчас на кухню, а где же мой Голубь? Неужели же упорхнул? Это что же получается, пока я…

А тут, как зашла на кухню, так и остолбенела! Сидит мой голубь за накрытым столом уже полностью одетый, красивый и точно ведь такой же, каким вчера ко мне впервые зашел в белой рубашке…

— Ты что по утрам пьешь? — спрашивает, а сам уже взял и подносит к моей чашке чайник.

— Я?

— Да, ты! Ты по утрам, чай или…

— Я предпочитаю или…

— А ложечку как — одну, с горкой или без?

— Без.… Слушай…Ты что же, пока я…

— И что тут такого особенного? Неужели же мне за любимой женщиной уже и поухаживать нельзя?

— Правда?

— Что?

— Ну, что ты насчет женщины? Что я для тебя…

И пока чашка приятно обжигает руки, а я ее охватила двумя руками, то сама на него пристально и разглядываю, как будто вижу его впервые…