Параметрическая локализация Абсолюта - Пилип Липень

– Всё бабуля, готово! Принимай работу.

– Спасибо тебе, сыночек.

Она вынула из кармана кошелёк. Стальная застёжка с шариками крест-накрест.

– Будь здорова, бабушка! Я пошёл. Звоните, если что.

– Стой, куда ты, а деньги.

– Да какие деньги, пять минут работы.

Но она ухватила его за рукав костлявыми пальцами – сильная! – и не пускала. Совала ему тёмные бумажки. Ну не вырываться же?

– Бабуля, давай я в следующий раз ещё что-нибудь сделаю, и тогда заплатите.

Нет. Всунула. До свиданья, сыночек, до свиданья, спасибо. Гордая старушка, не хочет, чтобы бесплатно. Эх. Сколько там? Ну ладно, что. Пива куплю. На сегодня у Валеры больше не было работ. Он вышел на улицу, вдохнул сырого воздуха. Пять часов. Куплю пива и пойду в парк.

2. Слава вундеркинда

Валера был прирождённым сантехником. Мама любила вспоминать, как он, ещё до школы, регулярно прочищал иголкой дырочки в душе – от извести, чтобы струйки били ровно и равномерно. Мама говорила – хотя сам Валера этого не помнил – что он часто сидел на корточках под раковиной в ванной или на кухне, разглядывая переплетения труб, прикасаясь к ним, вслушиваясь в журчание вод. Именно в таких выражениях и говорила. Мама. Восторженная и непрактичная дама, мама работала в книжном магазине продавцом и имела склонность поэтизировать прошлое и вообще жизнь. Эта непрактичность сначала сильно мешала ей – все мужчины, с которыми она сходилась, пользовались её восторженностью, быстро добивались своего, а потом охладевали и пропадали. И только к тридцати годам ей посчастливилось повстречать серьёзного человека, будущего папу Валеры, который трудился плотником на мебельной фабрике и зашёл перед новым годом в книжный, чтобы купить календарь. Он искал такой календарь, на котором были бы отмечены красным цветом все выходные дни, плюс, желательно, церковные праздники. Его голубые глаза, с особенным оттенком осенних небес – так она говорила – с первого же взгляда заставили её сердце встрепенуться и забиться. Они обстоятельно выбрали календарь, познакомились, а вскоре и поженились.

Папа не был романтичным человеком и не прочёл до конца ни одного из поэтических сборников, принесённых мамой из магазина. Но она любила его за твёрдый рабочий характер и за сильные ладони, сплошь покрытые ровной трудовой мозолью, воспетой Некрасовым. Детей у них долго не получалось, хотя они оба очень этого хотели. Но на шестой год звёзды стали в благоприятное положение, и Валера наконец родился. Сплетницы на скамейках у подъезда за глаза намекали, что отец его вовсе не плотник, но маме, светлой душе, не в чем было себя упрекнуть.

Валера рос похожим на отца. Некрасиво худой и не слишком смышлёный, он отставал по математике и языкам, но был лидером на трудах и на физкультуре. Свой первый смеситель он починил в двенадцать лет, почти голыми руками, пользуясь только гаечными ключами из велосипедного набора. Маминых книжек он не читал, но однажды поразил её словами о водопроводе – он представляется Валере кровеносной системой дома, с артериями несущих труб, капиллярами разводки по квартирным кранам и венами канализации. С тех пор она уже не сомневалась, что он в глубине души настоящий поэт, но поэт не на бумаге, а в самой жизни – и охотно прощала ему равнодушие к литературе. На день рождения они с папой подарили Валере ящик с инструментами. Валера тут же воспользовался им, с блеском разобрав и прочистив слив у соседей, чем снискал славу вундеркинда у всех женщин подъезда.

3. Толстые сволочи

Вопрос о том, чем заниматься после школы, даже не стоял. Валера поступил в училище на специальность «Сантехнические сети» и быстро стал любимцем всего преподавательского состава. Он редко открывал учебники и не всегда владел принятой терминологией, но чувствовал теорию сердцем. Он мог так обстоятельно, живо и образно рассказать принципы построения любого устройства, от кухонного крана до водонапорной башни, что в глазах старых, умудрённых опытом учителей мелькала мечта, их взгляды туманились, и каждому вспоминалась своя молодость, такая же яркая и многообещающая. Ему хором пророчили бурное будущее, с поступлением в колледж или даже в институт, но сбыться этому было не суждено – Валере пришла повестка в военкомат.

Служба в армии в те времена не пользовалась популярностью – многие однокурсники Валеры ловчили, изобретали болезни, придумывали нуждающихся в опеке родителей, срочно женились и заводили младенцев, или даже откупались взятками, кто побогаче. Но папа Валеры презирал мелочную суету и обывательскую слабость, он считал, что армия пойдёт сыну на пользу и сделает его мужчиной. Мама, держа в уме Лермонтова и Гумилёва, полностью соглашалась с супругом. Ей нравились военная форма, отвага, храбрость и бодрые марши в исполнении мужского хора. Лерочка, иди, посмотри! – звала она Валеру к телевизору во время военных парадов. Гляди, как маршируют! Какие мощные танки! Какие огромные ракеты! Какие стремительные самолёты! Самолёты выпускали радужные полосы, медленно опадающие в высоких небесах. Тоскуя – складки на животе только-только удалось нарастить до толщины в два пальца – Валера догулял последний месяц, приехал в военкомат и получил направление в пехоту.

Пока командиры не узнали про сантехнические таланты Валеры, ему приходилось так же тяжело, как и всем. Изнурительная утренняя зарядка, долгий кросс вокруг военного городка, скудный завтрак, маршировка, рытьё окопов, ползание в противогазах, подтягивание в сапогах и с автоматом за плечами, нищенские порции перловки с тушёнкой, ночные вахты – после таких тягот оставалось только лечь на койку и отключиться. А утром он и его товарищи по службе с отчаянием ощупывали опадающие животы, затягивая пояса всё туже и туже. Те, кого ждали на гражданке девушки, боялись им писать и старательно замалчивали просьбы прислать фотокарточку.

– Что, пузаны? – орал ротмистр, прохаживаясь перед понурым строем, – Вы думали, вам тут санаторий? Думали, вам тут жиртрест? Красавцы! Я с вас десять шкур спущу, рахитичные отродья! Солдат должен быть сильным! Это вам не школа красоты, боровы! Это вам не подиум и не эстрада! Всем отжиматься, жирные твари! Толстые сволочи! Раз! Раз! Раз!

Через полгода случай наконец помог Валере, и он виртуозно отремонтировал офицерский писсуар. Бравые лейтенанты заметили его мастерство, оценили, и он получил место при штабе. Но было уже поздно: бицепс и трицепс явственно оформились, а на животе непоправимо проступили кубики пресса.

4. Без особой надежды

С тех пор набрать нормальный вес Валере так и не удалось, сколько он ни старался. Вернувшись из армии, он несколько месяцев просидел дома, не устраиваясь на работу, мало двигаясь и усиленно питаясь, но всё тщетно. Тщетно мама готовила ему зажаренную салом картошку, жирные котлеты, сладкие пироги со сметаной, тщетно он каждое утро кушал гоголь-моголь и манную кашу на молоке, а перед сном выпивал два литра пива с огромной пачкой чипсов. Момент был упущен. Валера на всю жизнь остался непопулярно худым, и даже одежду ему приходилось покупать в специальных отделах «для стройных», смущённо называя свой размер пренебрежительно щурившимся продавщицам.

Отец Валеры в скором времени уволился с мебельной фабрики и переехал в родную деревню, где открыл свой маленький бизнес – ручное производство эксклюзивных бочек для элитных коньячных домов. Мама, после внутренней борьбы и душевных терзаний, тоже оставила книжный магазин и последовала за ним, посвятив себя домашнему хозяйству и огороду. Они звали к себе Валеру, но он остался в городе. В институт он поступить не смог, провалив и язык, и математику, а его узкоспециальными талантами на экзаменах никто не интересовался. Чтобы не изменять призванию, он устроился в жилищно-эксплуатационную службу. Родители не настаивали на переезде – они рассчитывали, что живя самостоятельно, в собственной квартире, Валера обзаведётся семьёй, порадует их внуками, а потом покрутится-покрутится, да и переберётся к ним. Семейное дело, пусть и небольшое, всегда лучше, чем работа на дядю или казённая служба. Главное – созреть до понимания этой простой истины, сынок.

Но годы летели, а Валера всё не женился и всё не пресыщался водопроводами. Сантехника нравилась ему, он не нравился женщинам. Такие уж были времена – стабильной работой и отдельной квартирой никого не удивишь, всем только красавчиков подавай. Валера смирился и не жаловался. Он исправно менял смесители во вверенном ему районе, ставил счётчики, прочищал трубы и знал наизусть все канализационные люки. Развлекался тем, что придумывал и рисовал новые модели унитазов, и даже иногда посылал их описания на заводы, но ни одного ответа не получил. Умеренно попивал пиво с приятелями, такими же обиженными генетикой «худышами». Некоторым из них везло больше, и на четвёртом десятке, методично тратя всю зарплату на мучное и жирное, им удавалось отрастить мало-мальски приличное брюшко и получить шанс на создание семьи. А остальные без особой надежды посещали по субботам вечера «для стройных» в Парке культуры и предавались меланхолии.